Тигриный лог (СИ) - "AlmaZa". Страница 14

Лео, как скульптура из черного мрамора, стоял навытяжку у калитки, завернутый в свою повязку на лице, пока я начала мести от ворот, надеясь, что успею завершить уборку к тому моменту, когда надо будет идти готовить обед.

- Погода сегодня – чудо! – потянулась я, прежде чем надолго скрючиться с метлой и мусорными мешками. Потёк как бы монолог. От ощущения безумия не сильно спасало наличие ещё кого-то, всё равно я главным образом говорила сама с собой. – А куда потом мешки девать? Сюда же не приезжает коммунальная служба… - я пытливо посмотрела на Лео. Он неохотно ткнул мне на сараюшку, которая прикидывалась хозблоком. – А оттуда куда? Помои исчезают с помощью божьей? – Лео отвернулся. – Нет, ну не волшебная же палочка его удаляет? Кто оттуда его выносит? – Лео повернулся. – Да не пялься ж ты, как без пяти минут говядина. Хотя, и та мычит, ведомая на убой, - я махнула на него, вернувшись к уборке. Когда я начинала говорить, как моя покойная бабушка – это тревожная симптоматика. Я человек сдержанный, но вот эти правила!.. и этот молчальник!.. и это отсутствие ответов!.. Закружи меня кадриль! Поубивала бы сочинителя устава. Нет, может, тысячелетие назад это было актуально по каким-то причинам, демографический бум, поголовный разврат, что-то, что кричало бы о нужде в запрете общения между мужчинами и женщинами, но сейчас что? Я подняла голову к Лео. – Сюда кто-то заходит за мусором? – Не выдержав моей приставучести, он покачал головой. – Ты выходишь, чтобы отнести его? – Он опять покачал головой. Перебрав оставшиеся возможности, я выдала: - Кто-то подходит к воротам и ты выносишь ему его? – Лео кивнул. – Служители Хэинса, да? – Дарт Вейдер заключительно кивнул и отвернулся. – Вот видишь, можешь же… чего ломаться? У вас там как написано? Что разговаривать нельзя? С жестами-то вроде проблем нет, - За бестолковыми приставаниями к привратнику работа спорилась, и я не замечала, как быстро и качественно мету. – А ты сам буддист? Ой, зря я тогда про говядину-то… это же священное животное, да? А почему ты не ходишь со всеми на занятия? Или уже перерос этих первоклашек? Ты хорошо дерешься? – Но черепашка закрылась в панцире и больше со мной никто на контакт не шел. Лимит исчерпан. Наверное, у этого индивида с кивками, как в аптеке с дефицитным лекарством. Взвешивает по сотым миллиграммов и выдаёт. – Лео! Ну, Лео? – Уперся в окошко в калитке так, будто под ним, как Гаутама под фикусовым деревом (черт возьми, зря я тогда читала местную сектантскую литературу – запомнилось же!), обретет просветление. – Леонардо! – исковеркала я его имя, но и это не помогло. – Да Винчи, блин… - пора было переходить на уровень ниже.

В обед над моим ухом опять жужжал Шуга. Несмотря на то, что они с того момента, как мы в шестом часу утра расстались, «следовали невыносимо суровым аскетическим путём воинов», вид их был бодрее, чем мой. Ничего, зато я ела лучше, чем они. Впрочем, может потому и утомлялась быстрее? Голодный желудок-то легче, а тут впору залечь на лавочке и поспать.

- А почему ты называешь их детьми, я же младше Чимина? – ни к чему так опомнился Ви, ввернув к слову шестичасовой давности. Шуга замер, резко стрельнув в него взором своих маленьких, но цепких глаз.

- И почему я только сейчас об этом узнаю? – К счастью, мастера как раз вышли за порог, поэтому Шуга поднялся и, прихватив под одну руку Ви, в другую взял его тарелку и перетащил всё на стол через проход. – Так, Чимин, иди, садись с нами. Рокировка.

- Да перестань ты! - отмахнулся тот. Мне приятно было на него смотреть, только я боялась попадать взглядом во взгляд. Как-то всё вспыхивало в груди и животе, и скамья подо мной теряла устойчивость.

- Рокировка, так рокировка, - повысил голос из угла Пигун, смеясь. – Почему вас там сидит пятеро, когда нас тут трое? Давай Хо сюда, мы с ним ещё не познакомились нормально!

- Не-не-не! – перекрыл меня Шуга собой. – Он наш! Мне нужны связи в дольнем мире. И человек ответственный за еду мне тут тоже необходим.

- Как тебе не стыдно, ты должен был избавиться от всех желаний и эгоизма ещё на подступах к Каясан! – продолжал увещевать его старший, похохатывая с двумя товарищами, которые мне ещё не представлялись.

- Так быстро ничего не бывает, - понарошку раздосадовано покаялся Шуга. – Годок-другой и я буду совсем новый, обновленный, эдакий бодхисатва*** Юнги. Ой! - назвал он своё настоящее имя и сел, притихнув.

- Кстати, а почему ты Сахар? – шепотом полюбопытствовала я. Едва присмиревший, он вмиг оживился.

- Не сахар, а сахарный! – подмигнул он мне. – Девушки прозвали… я и не стал сочинять новое. Тем более нам с моим сахарным это очень льстит. Да сегодня ж банный день, ко всем бедам! Увидишь, мне есть чем хвастаться.

Подавившись водой, я едва не захлебнулась, выплюнув глоток на стол и в свою пустую тарелку. Пытаясь извлечь из себя остатки воды, с красным лицом и слезящимися глазами, я молилась о том, чтобы баня не была принудительным мероприятием. И о том, чтобы боженька опять простил Шугу, начавшего хлопать меня по спине. Когда-нибудь он из-за меня пройдёт все буддийские круги ада!

Примечание к части *Амариллисовые - семейство однодольных растений, к которому принадлежат чеснок и лук

** оби – пояс в японской одежде

*** бодхисатва – достигший просветления в буддизме, но не ушедший в нирвану, чтобы помочь другим избавиться от страданий. По грубой аналогии с христианством – святой человек.

6 сентября. Вечер

Расправившись с посудой, я в тот же миг побежала к Хенсоку, просить спасти и помиловать. Приподнимая длинную юбку – гибрид со штанами, - я перескакивала через ступеньку, шлёпая по пяткам подошвами и взмывая, как мифический дракончик, поизмельчавший в условиях современной экологии, к башне в которой обитал наставник. Пыхтя у порога, я постучала о косяк, поскольку двери в его комнате не было.

- Что случилось, Хо? – узнал он меня, наверное, по характерным звукам тяжелого дыхания, и я вошла, скинув обувь ещё внизу. – Ты всё постирал?

- Нет, простите, - вспомнила я, что оставила взятую стопку нетронутой и поклонилась. Спина уже начинала ныть. – Учитель Хенсок, сегодня вечером баня…

- Ты хочешь помыться? – улыбнулся он добросердечно по виду. По смыслу – бессердечно.

- Да, но не одновременно со всеми. Нас ведь не загонят всех? Это не какая-то особая церемония?

- Нет, конечно же, - успокоил он меня и я выдохнула. – Ты не обязан идти с ними. Все пойдут после ужина, а ты, пока помоешь посуду и постираешь, наконец, положенное - задержишься. Сходишь после всех.

- О, спасибо, учитель! – поблагодарила я, но меня ждало ещё и огорчение. Он поднялся.

- Подойди сюда, - позвал он меня к окошку, к которому придвинулся и сам. Я неловко приблизилась. – Видишь вон то здание? Слева от пагоды. Через минут десять все пойдут туда заниматься. Пойдёшь с ними.

- Мастер Ли уговорил вас?! – огорошенная, вознегодовала я.

- Мне эта мысль показалась замечательной, - продолжая безмятежно щуриться с довольно растянутыми губами, дедушка отошёл от окна. – Разве не поспособствует это тому, для чего ты здесь?