Ведьмина диета (СИ) - Сорока Ирина. Страница 24

— Показывай, где разбойники, сейчас управу на них найдем.

Уважительно взглянула на такое войско и обратно к постоялому двору пошла.

— Посоветовалась? — выскочила навстречу Забава, — Ой, мамочки, — попятилась назад при виде Топтыгиного семейства.

Мишки по указке лешего взваливали связанных словно хворост татей да на волков взваливали, а те в свой черед увозили их, не ведомые дали. Сами же разбойники, даже кажись и дышать перестали. Перевоспитает их хозяин леса. Точно!

На прощание, когда за последним волком уж и следа не осталось, сказал мне мужичок:

— Ты, Глашка, девка хорошая, потому совет тебе дам. Не бегай от своего счастья, все равно догонит.

И не дав мне даже словечка сказать, как был возле ворот, так и пропал.

— Спасибо, — вдогонку ему прошептала. На вопросы не ответит, а слово благодарное всяко услышит.

И потянулась дорога.

Близкая, дальняя — только путеводная ниточка знает, но она не расскажет.

Рана Еремея уже на третий день беспокоить перестала, а через недельку зажила, оставив после себя длинный тонкий рубец. А у князя даже его на следующее утро не было. Везучий.

— Вроде и осень еще не настала, а вон как дожди зарядили, — пробурчал, стряхивая со своего плаща воду купец. Мы уже третий день под проливным дождем ехали.

Настроение, как и погода отвратительное, ни с кем разговаривать и желанья-то нет.

— Интересно, далеко ли еще?

С каждым днем все чаще стали прилетать голуби на постоялые дворы с посланиями для княжича да Еремея.

Оно и понятно. Дела-то хозяйской руки требуют.

Сколько мы уже в пути месяц-два? Я уж и счет дням потерять успела.

Сколько раз уговаривала мужиков назад вернуться. Только уперлись на своем.

Вместе выехали, вместе и вернемся.

— Ты чего пригорюнилась? — удивленная моим поведением спросила Забава, стоило только остаться одним.

Пожала плечами.

Сама не знаю.

Истосковалась по родным местам. Мамка сказывала, что по такому настроению судит, когда нужно домой вертаться, да нас с бабкой проведывать.

— Мне трактирщик сказал, что к ним самый настоящий цирк приехал, — вернувшись с ключами от комнат, сказал Гред. — Сходим?

— Главное чтобы погода плакать перестала.

— Так там крытый шатер.

— Тогда пойдем.

Но сразу никуда идти не получилось.

Сначала подошла ко мне скрюченная от старости бабка — местная знахарка. Ведьмы к ним редко заходят, вот и попросила меня помочь с травами разобраться, да внучке ее ученице рассказать рецепты от лихорадки да заговор от зубной боли.

И только ближе к вечеру, когда и в самом деле дождь перестал, мы попали к разноцветному шатру цирка.

Здесь уже толпились люди в ожидании скорого представления. Так что, купив у необъятных размеров женщины красный клочок бумаги, называвшийся громким словом «билет» мы пошли за большинством зевак.

Как оказалось не зря.

В ожидании основного действа зрителям предлагалось бродить по огороженной площадке перед входом в цирк. Здесь были расставлены всевозможные диковинки: начиная от редких в наших краях птиц и животных заканчивая изящными статуэтками и искусными изделиями заморских мастериц.

— Прям, как у тебя в лавке, — шепнула идущему рядом купцу.

— Всего моего богатства и на половину расставленных здесь сокровищ не хватит, — с легкой грустью ответили мне, а я с большим вниманием и уважение стала рассматривать окружающие предметы.

Только, чем больше приглядывалась, тем сильнее удивлялась.

— Вот я могу понять, что хорошего в этом серебряном наборе посуды, — ткнула указательным пальцем в изящный молочник сплошь покрытый растительным орнаментом. — Или в тех птицах, способных поспорить яркостью перьев со столичными модницами, но вот объясни мне, зачем притащили ту статую с отбитым носом? Неужто пожалели выкинуть?

— Много ты понимаешь, — буркнул в ответ купец.

Протянул было руку, чтобы потрогать ту самую безносую вещицу, как рядом появился здоровый мужик.

— За просмотр деньги плачены, а не запотрог, — весомо напомнил, как бы невзначай потирая кулак правой руки.

— Видишь, — шепнул Еремей, стоило грозному стражу от нас отойти, — это

Древность.

Именно так с большой буквы и с придыханием.

Удивленно смотрю.

Да у меня в хате таких древностей наберется возок не меньше.

— Темнота, — обидевшись, махнул на меня рукой купец, — До нас знаешь, сколько жило народов? Вот. Это остатки их быта и предметов роскоши.

Вспомнила, что уж от кого-то слышала, да забыть успела. Те кочующие артисты, что к нам на ярмарку заглядывали только зверюшек своих, да вышивку там или овощи заморские на показ выставляли.

Вообще смешно смотреть, как они из себя серьезных, мир повидавших строят, а на самом деле друг перед другом только хвостами машут, да обычным людям пыль в глаза бросают. Вот и сейчас, стоило в шатер войти и на лавку усесться, вышел директор цирка и стал рассказывать какие они замечательные.

— Почтеннейшие дамы и господа, как вы уже поняли, наверное, мы не просто бедные артисты, а заслуженные призеры Больших Дворцовых соревнований прошлого года. Часть представленных редкостей и древностей нам была вручена самим князем Ольгредом, который остался в восторге от нашего представления.

У князя от таких новостей лицо вытянулось. А я громко рассмеялась, привлекая к себе внимание.

Лицо директора цирка покрылось красными пятнами от раздражения, но прерывать свою хвалебную речь не стал.

— Во время одного из путешествий по пустыни, нам пришлось спасти путника, оказавшегося не много ни мало предводителем кочевников. Он в благодарность за спасение жизни и развлечение народа подарил нам чудо-скакуна, который может не только скакать, но и парить в небе. Встречаем аплодисментами!

Интересно, кочевники и пустыня это такой же плод чужого воображения, как и восхищенный князь?

Загремели трубы. Только заметила троих музыкантов сидящих над выходом на арену. Словно этого ждал, зал разразился аплодисментами и на арену выскочил красавец конь. Замер на секунду в центре, позволяя рассмотреть себя и одетую в яркий костюм наездницу. А потом понесся по кругу. Номер начался.

Смотреть, вопреки ожиданию, оказалось действительно интересно. То ли дело в том, что циркачи оказались профессионалами своего дела, то ли просто после выступления напыщенного директора, я уже ничего хорошего не ждала. Но час отведенный представлению пролетел незаметно. Даже князь забыл о том, что его именем пользовались для привлечения публики.

А вот на выходе из шатра поджидал нас сюрприз. В виде большого такого дядьки, головы на две меня выше, а в ширину три ведьмы поместится. Он вырос на моем пути, так неожиданно, что заставил выронить только что купленное у разносчицы яблоко

— Ведьма? — смутившись, спросил у меня.

Краем глаза отметила, что князь с Еремеем слаженно, как будто всю жизнь учились, положили руки на рукоятки мечей.

— Да, — поспешила ответить.

— Госпожа, ведьма, — запричитал мужчина, — заклинаю, помогите!

В очередной раз от неожиданности вздрогнула. Я ожидала чего угодно, только не причитающего мужчину, а когда узнала причину его страданий, поняла, что под видом грозного воина может скрываться по-детски нежная душа.

Причина его горя оказалась и проста и сложна одновременно. Несколько лет назад нашел он раненого ворона. Пожалел. Выходил.

Ворон привязался к человеку, а человек к птице, вот и остался он жить при цирке. Сначала просто как питомец, а потом научился звуки издавать разные. Посмотрел на это директор, да и организовал номер, в котором птица изображала разных животных.

Только недавно беда приключилась. Ворон стал пытаться повторять слова, сначала все диву давались, когда он хриплым голосом сказал: «Любим», но спустя еще несколько дней он прибавил срамное слово, стало понятно о ком идет речь.

Услышав в свой адрес интересные слова, директор побагровел и пообещал на ужин хищникам отправить, если к концу недели не отучит Глеб, так звали хозяина умной птицы, ее всякий вздор говорить. Только кто бы ни подходил пожалеть, обязательно в адрес директора высказывался, так что к исходу срока птица не только не разучилась, но и прибавила несколько слов в свой запас.