Секреты - Пирс Лесли. Страница 39

Все в этом коттедже было такой тяжелой работой. Печь нужно было разжигать и топить хворостом, который они собирали. Чтобы принять ванну, нужно было нагреть много ведер с водой и наполнить ими жестяную ванну, а потом ее нужно было вычерпывать. В туалете не было слива, и время от времени им приходилось забрасывать яму известью, и оттуда всегда шла вонь. Электричества не было, только свечи и масляные лампы. У них даже не было приемника.

С тех пор как Адель окончила школу, она начала намного лучше понимать, как живут некоторые люди. Дело было не в том, что она завидовала именно тому, что у стольких людей были газ и электричество, приемники, граммофоны, бойлеры, чтобы мыться, и даже электрические утюги, она просто думала, что это немного несправедливо, что у некоторых есть так много, а у некоторых так мало. В школе она была лучшей в классе и все же не смогла получить работу, а Маргарет Фостер, которая была первой тупицей в классе, заполучила работу в «Доме и колониальном стиле», У большинства женщин возраста ее бабушки было время посидеть в кресле с книгой. А ей приходилось восполнять скудную вдовью пенсию, освежевывая кроликов. И из этих кроличьих шкурок делали шубы для женщин, которые ничего не делали весь день.

Схватив большой эмалированный кувшин, Адель пошла к насосу и яростно качала его, пока не наполнила. Потом она наполнила еще и ведро. Неся воду обратно в дом, она думала, каким образом бабушка сможет справляться, когда совсем состарится и когда у нее уже не будет здоровья качать воду или собирать хворост.

— Я позабочусь о ней, — сказала она себе самой. Но тут же расплакалась от этой мысли. Как она может позаботиться о ком-то еще, если сама не может даже найти работу?

Вошла Хонор и застала ее плачущей.

— Чего ты ревешь? — спросила она в своей обычной черствой манере.

— Потому что все так чертовски тяжело, — выпалила Адель.

— Не смей ругаться в моем доме, — отрезала бабушка, — или я тебе рот вымою мылом. И перестань жалеть себя, миллионы людей живут хуже, чем ты.

Адель побежала к себе в комнату, хлопнув за собой дверью, бросилась на постель и зарыдала еще сильнее. Она оставалась там, хотя знала, что Хонор готовит чай, и когда ее не позвали, она заплакала еще сильнее, потому что было ясно, что бабушке все равно, если она расстроена или голодна.

Она знала, что ведет себя неразумно и упивается жалостью к себе самой, но к этому привело не отсутствие современного комфорта и даже не отсутствие работы. Она любила это место, и на самом деле ей было все равно, что у нее нет денег на кино. Она не беспокоилась по поводу того, что бабушка слишком тяжело работает, поскольку она стала делать даже больше, так как сейчас ей помогала Адель.

Может быть, она была недовольна из-за Майкла?

Она не ожидала увидеть его снова после тех пасхальных каникул два года назад, но он все-таки писал и в июле в том же году снова приехал в Винчелси к дедушке.

Три великолепные недели они провели, встречаясь каждый день. Они плавали, ездили на велосипедах и гуляли, заходя далеко. Однажды они поехали автобусом в Гастингс, и Адель поела рыбы с чипсами снова, впервые с тех пор, как уехала из Лондона. Майкл выиграл для нее пушистую собаку в тире, они ели сладкую вату, мороженое и морских улиток из ларька на дамбе. Это был самый лучший день в ее жизни, и она знала, что Майкл тоже так думает.

Но он вернулся в Гемпшир, а ей пришлось искать работу, и хотя Майкл продолжал писать, он признался, что не знает, как сможет выкрутиться, чтобы приехать в Винчелси, потому что дедушка не слишком жаловал гостей.

На рождественские каникулы он снова приехал ненадолго. Его и Ральфа, старшего брата, послали проверить, как дела у дедушки. Майкл заходил в Керлью-коттедж и принес подарок для Адель — голубой шарф и перчатки в комплекте и коробку дорогих шоколадных конфет для бабушки, но не смог остаться, потому что брат ждал его у дедушки дома.

Потом, в феврале следующего года, мистер Уайтхауз умер. Экономка обнаружила его мертвым в кресле. У него был сердечный приступ.

Адель чувствовала себя очень виноватой, потому что была почти довольна, так как это означало, что Майкл приедет. И он действительно приехал на похороны, но вся подготовка велась из Гемпшира, семья приехала вместе на службу, и они уехали в тот же день.

Он потом писал и объяснил, почему не смог зайти, но сказал, что вернется помочь вычистить дом через некоторое время. Он еще писал, что думает о ней постоянно и хотел бы, чтобы они жили ближе и он мог видеть ее чаще.

Когда у нее был день рождения и ей исполнилось пятнадцать лет, Майкл прислал ей красивое ожерелье из топаза. Он написал, что оно напоминает ему золотой блеск ее волос в то лето, и впервые Адель подумала о нем как о возлюбленном, а не просто как о друге.

Все летние каникулы Адель ждала, затаив дыхание, и не переставала надеяться, что он приедет и что они снова будут весело проводить время, как в прошлом году. В конце концов Майкл объявился в конце августа вместе с родителями, и пока они наводили порядок в доме дедушки, ему удавалось вырываться время от времени и видеться с ней.

Что-то слегка изменилось. Он не просто прибавил в росте и его голос стал глубже, было что-то еще. Они были так рады увидеть друг друга, но между ними появилась какая-то стесненность, а из-за нее длинные паузы и неловкость. Адель замечала, что Майкл слишком внимательно смотрит на нее, спрашивала почему, а он обычно краснел и уверял, что просто так. Она обнаружила, что слишком хорошо чувствует в нем мужчину, когда он сидел рядом, замечала его длинные ресницы и изгиб его губ, а потом, когда он разделся до плавок, чтобы поплавать, увидела, что его грудь и плечи потеряли мальчишескую худобу прошлых лет: сейчас у него были мускулы и его тело возмужало.

Они не проводили много времени вместе, как в прошлые годы. Майклу нужно было возвращаться в Винчелси в конкретное время. Но однажды жарким днем они устроили пикник на пляже, пошли в Кэмбер-Кастл, а в последний день прогулялись до Рая, где он повел ее в чайную возле церкви и они полакомились горячими сдобными лепешками с маслом и пирогами.

Адель любила бродить по Раю почти так же, как по болотам. Все было таким старым и красивым: узкие аллейки, крутые мощеные улицы и множество красивых старинных домов. Майкл любил сад с пушками под Башней Ипр, которая была построена в качестве тюрьмы во время войны с Наполеоном. Он сделал фотографию Адель, сидящей на одной из пушек, и пошутил, что она похожа на девочку с обложки.

По дороге домой он впервые взял ее за руку, и от одного его прикосновения у нее закружилась голова и она почувствовала себя необычайно счастливой.

Когда они дошли до развилки, одна из дорог которой вела к Керлью-коттедж, он сказал, что оставит ее здесь. И тогда Майкл поцеловал ее.

Поцелуй был не такой, как в кино, где Она таяла в Его руках под конец фильма. Он вроде как накинулся на нее, но его губы коснулись ее лишь на мгновение.

— Я бы хотел, чтобы все было по-другому, — сказал он, выглядя смущенным и обеспокоенным. — Но может быть, все получится в следующем году, когда я поступлю в Оксфорд. Ты будешь ждать меня так долго, правда?

В тот момент Адель подумала, что он просто надеялся, что она не найдет себе другого друга. Она сказала, что, разумеется, будет ждать его.

И только после того как они расстались, она вдруг поняла, что он пытался сказать намного больше, но не мог сделать этого так, чтобы не задеть ее чувств.

Адель знала, что, пока они были просто друзьями, вряд ли имеет значение тот факт, что она жила на болотах и носила потрепанную одежду. Но если он имел ее в виду в качестве возлюбленной, он не мог не видеть проблем впереди не только с родителями, но и со всеми знакомыми. Она догадалась: Майкл надеется, что к тому времени, как он пойдет в Оксфорд, она вполне может превратиться в такую девушку, которую смогут принять его семья и друзья. Возможно, он даже надеялся, что она может переехать в Оксфорд и найти там работу, так что проблема расстояния тоже решится.