Секреты - Пирс Лесли. Страница 62

— Я не давила на тебя, — голос у Хонор возмущенно поднялся.

— Давила. Мне приходилось есть то, что ты говорила, делать то, что ты говорила, ходить туда, куда ты говорила. У меня никогда не было права выбора. Ты вытащила меня из чудесной школы и дома в это место! — У Роуз опасно блеснули глаза. — «Мы будем жить в деревне, и это будет таким большим приключением», — сказала она, передразнивая жеманничавшую Хонор. — В деревне! Это чертово болото, где дует ветер и на мили вокруг нет ни души. Приключение! Это было адом. Что ты была за мать?

— Тебе же так нравилось, когда мы приезжали на каникулы, — обороняясь, сказала Хонор. — Может быть, не все получилось так, как мы с твоим отцом надеялись, но когда мы потеряли лавку, у нас просто не было другого выбора.

— Конечно был, ведь мы могли жить с бабушкой, — возразила Роуз и фыркнула, будто заработала пару очков. — Ты помнишь, мне тогда было одиннадцать, я уже не была младенцем. Я все слышала, все видела и понимала, что происходит. Может быть, вы с отцом были счастливы без всех ваших родственников и друзей вокруг вас, но я не была счастлива. Почему отец не ходил на работу, как все нормальные люди?

— Ты действительно считаешь, что вправе критиковать отца за его действия после того, как ты обращалась с Адель? — спросила Хонор. — Ей было двенадцать лет, когда погибла ее сестра, и ты обвиняла в этом ее. Потом ты пыталась убить ее. Когда она объявилась у моей двери, она была так больна, что я подумала, что она умирает. Я думала, что у нее останутся шрамы на всю жизнь после того, через что она прошла. Это сделала с ней ты, а ведь я с момента твоего рождения давала тебе только любовь. — Хонор прервалась, чтобы перевести дыхание. — Я знаю, во что ты играешь, Роуз. Ты пытаешься объяснить твое умышленное пренебрежение родительскими обязанностями перед Адель каким-то образом моей виной и думаешь, что я что-то тебе должна. Но у тебя ничего не выйдет. Ты была маленькой эгоистичной тварью, обокравшей своих родителей и сбежавшей с любовником. Мне пришлось слышать, как твой отец звал тебя, умирая, и я никогда не прощу тебе этого.

— Когда он умер?

— В январе 1921 года, — выпалила Хонор. — Он снова начал приходить в себя после того, как ты сбежала, и иногда я об этом жалела, потому что иначе он так бы и не понял, что тебя больше нет. Война подорвала его дух, но ты разбила ему сердце.

И только тогда Роуз потеряла свою вызывающую и нахальную манеру.

— Когда я ушла, я рассчитывала прислать вам деньги, — сказала она. — Но все получилось не так, как я планировала. Ты не знаешь, через что я прошла.

— Конечно, знаю, — сказала Хонор. — Ты сбежала с богатым человеком и думала, что он женится на тебе. Но он удрал, как только узнал, что ты ждешь ребенка. Ты вышла замуж за Джима Талбота, чтобы не оказаться в работном доме. Потом Адель все свое детство расплачивалась за твои ошибки.

По выражению лица Роуз она поняла, что права.

— Ты можешь делать со своей жизнью все, что хочешь, — сказала Хонор. — Но есть один недостаток. Приходится иметь дело с последствиями. И ты не можешь винить за это других.

— Просто скажи мне, как живет Адель, и я уйду, — мрачно сказала Роуз. — Это все, что я хочу, ничего больше. Она хорошо училась в школе?

— Да, хорошо, она умная девочка, такая, какой была и ты, — сурово сказала Хонор. — Было тяжело, когда она окончила школу, нелегко было найти работу, но она получила должность экономки, а сейчас она уже год учится на медсестру. Ей это нравится, она прирожденная медсестра.

— А как она сейчас выглядит?

— Она высокая, около пяти футов шести дюймов, у нее светло-каштановые волосы, и она прелестна, — с гордостью сказала Хонор. — Не такая красавица, какой была ты, но она нравится людям, она добрая, трудолюбивая, счастливая девушка. И если ты наконец хочешь сделать что-то для нее, оставайся в стороне.

К ее удивлению, Роуз не ответила очередной дерзостью.

— Я уже ухожу, — сказала она, поднимаясь. — Извини, если я тебя расстроила.

Хонор кивнула и открыла дверь. Она не решалась заговорить, даже не хотела спросить, как Роуз собирается вернуться в Лондон.

Роуз ушла, не сказав больше ни слова, цокая по камням своими высокими каблуками. Хонор, закрыв входную дверь, подошла к задней двери. Через кусты она увидела, как дочь спускается по дороге, Она на мгновение наклонилась, зажигая сигарету, потом пошла дальше. Только когда Роуз дошла до конца дороги и свернула на главную, Хонор снова спокойно задышала.

Она почувствовала слабость и дрожь в ногах, ее бросило в пот, и застучало сердце. Закрыв и заперев заднюю дверь на засов, она расплакалась. Она никогда не чувствовала себя такой ужасно одинокой и такой напуганной.

Глава пятнадцатая

В конце дороги у реки был припаркован черный «форд». Джонни Гэллоуэй опирался рукой на открытое окно. Роуз подошла к машине и села на сиденье рядом с водительским.

— Видела ее? — спросил Джонни.

— Я видела мою мать, — мрачно ответила она. — Но не Адель. Она на работе.

Джонни Гэллоуэй был темной личностью из Южного Лондона. Он был похож на хорька, маленький и крепкий, с прилизанными назад маслом черными волосами и слабостью к кричащим костюмам в клетку. У него, кроме того, была цепкость хорька, он держался за Роуз и угождал любому ее капризу.

Они встретились месяца три назад в «Винограднике», в пабе в Сохо рядом с рестораном, где Роуз работала официанткой. Она знала, что Джонни был негодяем, но такими были почти все мужчины, посещавшие «Виноградник». Он был к тому же неграмотный, но достаточно сообразительный, чтобы скрывать свою криминальную деятельность за личиной кое-какого легального бизнеса в Ротерхите. В первый вечер их знакомства он усердно угощал ее выпивкой до самого закрытия, рассказывая ей, какая она красивая, а потом заплатил за ее такси домой, не настаивая, что поедет с ней. В списке Роуз он стал на первое место.

Роуз всегда без угрызений совести ложилась в постель с мужчиной, если он при этом открывал свой кошелек. Но она поняла буквально после первых двух бокалов, что Джонни отличался от большинства мужчин. Он был из тех, кто щедр и внимателен во время охоты, поэтому Роуз поступила с ним не так, как с другими. Она договорилась с ним о свидании, а потом придержала его. Она страстно целовалась с ним, а потом сказала, что не зайдет дальше, пока не будет в нем уверена. Иногда на свиданиях она почти все время молчала, иногда сверкала как бриллиант.

Она знала, что интригует его: другие мужчины отмечали в ней пленительное сочетание леди и шлюхи, плюс красивый голос, хорошие манеры и чувственность. Но для Джонни она добавила еще одну черту в свой характер: хорошей женщины, с которой несправедливо обошлась жизнь.

Обмолвившись, что муж сдал ее в больницу для умалишенных, чтобы прибрать к рукам ее деньги, она вызвала симпатии Джонни. Когда Роуз со смехом рассказывала о своем последующем побеге, она изображала себя хитрой и смелой. Джонни пришел к выводу, что ее пьянство вызвано горем оттого, что одна ее дочь умерла, а другую передали под опеку ее матери, и ей было удобно, что он так считает.

Она не подозревала, однако, что у Джонни было мягкое сердце. Он вбил себе в голову, что если Роуз снова обретет Адель, то вся горечь прошлого будет забыта. Она привела все возможные доводы против, включая то, что ее мать наверняка наговорила Адель массу лжи, чтобы заставить ее ненавидеть Роуз. Но Джонни настаивал, что, если она просто вдруг появится на пороге, не предупреждая заранее, Адель сама увидит, как была не права ее бабушка.

Роуз оказалась в злополучной ситуации. Она еще боялась встречи с матерью, и ей совершенно не хотелось видеться с Адель, разве что из обыкновенного любопытства посмотреть, какой она стала. Но она знала, что если не сделает того, что предлагает Джонни, то он посчитает это странным и, вероятно, будет даже подозревать, что она лгала ему. Она не хотела его потерять, он покупая ей красивые подарки, и ей с ним было хорошо. Поэтому сегодня утром, когда он предложил ей подвезти ее до Рая, она не смогла отступить.