Секреты - Пирс Лесли. Страница 67

Он решил спуститься в Керлью-коттедж. Он не хотел, чтобы Адель знала, что произошло сегодня вечером, но она вернулась в общежитие в Гастингс, и он был абсолютно уверен, что миссис Харрис посочувствует и позволит ему переночевать.

Когда Майкл подъехал, в гостиной еще мерцала масляная лампа. Она, вероятно, слушала приемник, и он надеялся, что ее не испугает стук в дверь в такое позднее время.

— Это я, Майкл, — позвал он, постучав. — Извините, что побеспокоил.

Хонор открыла дверь в ночной рубашке.

— Адель уехала сегодня утром в Гастингс, — сказала она, скорее удивившись, чем обеспокоившись.

— Я знаю, — сказал Майкл и спросил разрешения войти.

Майкла поразило, насколько Хонор Харрис отличалась от членов его семьи, когда он в двух чертах объяснил свое затруднительное положение. Она оставалась совершенно спокойной, внимательно выслушала, не прерывая, не выказав обиды из-за того, что его семья посчитала ее внучку недостаточно хорошей для него.

— Я очень сожалею, — закончил Майкл. — Вам не нужно было все это выслушивать. Мне стыдно, что они мои родственники.

— С этим ничего не поделаешь, точно так же, как ничего не могла поделать Адель со своими, — решительно сказала Хонор. — Конечно, я не удивлена их реакцией, я ее ожидала. Смею сказать, если бы я осталась в Танбридж-Уэлсе и жила той жизнью, я бы точно так же по-ханжески отнеслась, если бы моя дочь захотела выйти замуж за мужчину, который не принадлежал бы к ее социальному кругу.

Она поднялась, помешала огонь в печке и поставила чайник.

— Разумеется, ты можешь остаться на ночь, Майкл. Можешь спать на кровати Адель. Я очень восхищаюсь твоей смелостью и твоей преданностью моей внучке, но я хочу, чтобы ты хорошо подумал, прежде чем отрезать себя от семьи.

— Но у нас может быть своя семья, — настаивал Майкл. — У нас уже есть вы. Мне не нужны мои родственники с их пагубными идеями и извращенными взглядами.

— Возможно, ты сейчас так считаешь, — сказала она, насыпая чай в заварочный чайник. — Но как только у тебя будут свои дети, ты, может быть, будешь думать по-другому. У меня не было ни братьев, ни сестер, но я иногда чувствовала, что лишила Роуз любви и внимания моих родителей, когда мы уехали из Танбридж-Уэлса и поселились здесь.

— Вы пытаетесь сказать, что мы с Адель не должны вступать в брак? — недоверчиво спросил Майкл. — Я не могу поверить, что такой сильный и прямой человек, как вы, может склоняться перед смешными предрассудками моей семьи.

— Самое сильное дерево — это то, которое гнется, — сказала она резко. — Я не говорю, что ты не должен жениться на Адель, я советую тебе вести себя осторожно и не сжигать мосты.

— То есть ждать? Надеяться, что они изменят мнение?

Хонор пожала плечами.

— Тебе нужно задуматься еще о многом, кроме мнения твоих родителей. Скоро будет война, это уже почти наверняка. Тебя как пилота пошлют на фронт. А что, если тебя убьют и Адель останется вдовой, возможно, даже с ребенком? Я буду помогать ей до последнего вздоха, но мне уже скоро шестьдесят. Может быть, меня просто не будет рядом.

— Так что вы предлагаете? — спросил он. — Я не смогу рассказать Адель, как отвратительно они себя вели. И совершенно не собираюсь возвращаться к ним, поджав хвост.

— Сначала мы выпьем чаю, — сказала Хонор с улыбкой и пошла в судомойню за чашками и молоком.

Налив чай и положив Майклу кусок именинного пирога Адель, она снова села и строго посмотрела на него.

— Скажи Адель только то, что ты сказал своей семье о твоих намерениях, — начала она. — Ты можешь сказать, что это известие их не обрадовало, но она и не ждала другой реакции. А пока что напиши матери с отцом. Скажи, что тебя огорчило их отношение, и попроси, чтобы они дали Адель шанс показать, какой она особенный человек. Ты также официально можешь объявить о своей помолвке в газетах и о планах жениться на Адель, когда она закончит учебу. Таким образом ты всем дашь понять, что у вас обоих серьезные отношения и обязательства друг перед другом.

— А если они и после этого не передумают? — спросил Майкл.

— Организовывай свадьбу. И тебе придется смириться с фактом, что среди гостей я буду единственным членом семьи.

Глава семнадцатая

Январь 1939

Подъехав ко входу гостиницы Клэрендон в Бэйсвотер, Майкл взглянул на Адель. Она закусила губу и с тревогой смотрела на гостиницу.

— Почему ты так боишься? Я хочу заняться с тобой любовью, а не разрезать тебя на куски, — сказал он.

Адель нервно захихикала. Она не боялась Майкла, он был добрый, забавный и, по ее мнению, самый красивый офицер ВВС в Англии. Еще она думала, что она самая счастливая девушка в мире, раз ее любит такой человек.

Она отметила, что гостиница просто великолепна. К входной двери вели мраморные ступеньки, и перед первым этажом были литые перила. Гостиница находилась лишь в пяти минутах ходьбы от Кенсингтон-Гарденс, в очень приличном районе Лондона.

— Я боюсь не тебя, — сказала она, — а того, что люди в гостинице не поверят, что мы женаты.

— Владельцы гостиниц не заботятся о таких вещах, — авторитетно заявил Майкл, наклоняясь, чтобы поцеловать ее. — Особенно в Лондоне. Здесь останавливалось столько парней из моего эскадрона, и они говорят, что владелец уже находится одной ногой в могиле.

Прошло две недели после нового, 1939 года, и они были обручены шесть месяцев, но очень мало времени провели вместе. Адель всегда оказывалась на дежурстве, когда Майкл получал увольнительную, и несколько раз, когда им удавалось освободиться одновременно, увольнительная Майкла отменялась в последнюю минуту. Иногда он приезжал из Биггинг-Хилла и слонялся вокруг, пока Адель не заканчивала дежурство, но это часто означало, что у них было лишь несколько часов до того, как ей нужно было возвращаться в общежитие.

Это стало мУкой, они оба страстно мечтали о теплом и уютном месте. Сидеть в машине Майкла, припаркованной на одинокой деревенской улице, было замечательно летом, но не так привлекательно холодным зимним вечером. Они даже не праздновали Рождество вместе, потому что Адель была на дежурстве, и в канун Рождества, когда Майкл приехал в Гастингс, чтобы просто отдать ей подарок, он предложил провести ночь в гостинице, когда у нее будет свободный выходной в январе.

Он сказал, что не пытается склонить ее к сексу с ним, он просто хочет побыть с ней подольше, вдали от людей, и Адель знала, что он говорит правду. Она также знала, что, несмотря на намерения продержаться до свадьбы, они не могли ждать. Она знала, что однажды их занесет так далеко, что это все-таки произойдет, и почти наверняка безо всяких мер предосторожности.

Поэтому разумнее было это спланировать, пойти в какое-нибудь уютное и укромное место, откуда не придется потом возвращаться домой поодиночке.

— Ну что, ты готова? — спросил Майкл, поглаживая ее по щеке замерзшей рукой.

Она взяла его за руку и поцеловала в ладонь, пощекотав кончиком языка.

— Да, я готова. Если мы посидим здесь еще немного, я превращусь в сосульку.

Майкл взял на себя разговор у окошка со сгорбленным стариком и расписался в книге для гостей, пока Адель стояла на безопасном расстоянии, пытаясь выглядеть так, будто она привыкла останавливаться в гостинице.

Гостиница показалась ей очень большой, с невероятно высоким потолком, и внушительная лестница, ведущая по обе стороны холла, напомнила ей лестницу из фильмов. Но убранство уже обветшало, картины выцвели, лак потрескался, ковры протерлись, и в воздухе стоял легкий запах плесени, смешанный с затхлым запахом кухни.

— Мы на самом верху, дорогая, — сказал Майкл важным голосом, которым он всегда разговаривал, пытаясь изобразить из себя очень взрослого и искушенного. Он поднял ее чемоданчики и пошел впереди, указывая дорогу.

К тому времени как они дошли до четвертого этажа, они запыхались, и Адель пришлось подавить хихиканье, когда горничная выключила на минуту шумный пылесос, чтобы посмотреть на них, пока Майкл пытался открыть номер 409.