Год Дракона - Давыдов Вадим. Страница 2

При первом же телефонном разговоре с уполномоченным Фонда Андрея предупредили: в задачи фонда вовсе не входит материальное субсидирование общественных организаций, и предназначен он для помощи предпринимательским и прочим структурам Чешского королевства. Сумев убедить собеседника в необходимости встречи, Андрей был готов ко всякого рода неожиданностям. Однако увиденное без преувеличения потрясло его. Во-первых, «Golem Foundation» почему-то находился на территории чешского посольства. Подойдя к калитке с коронованным львом, позвонив и назвавшись, Андрей слегка отпрянул: раздалось тихое шипение гидравлики-пневматики, и калитка распахнулась со скоростью, непостижимой для своего веса. Андрей прошел через двойную арку системы контроля безопасности, где здоровенные парни в штатском, никак не скрывавшем их безусловной принадлежности к военной косточке, проглядели его до самой души, – а может, и глубже. Пройдя дальше, Андрей совсем обалдел. Территория, занимаемая посольством и Фондом, казалось, пребывает в другом измерении – снаружи совершенно невозможно было представить себе, что здесь расположились, да еще так привольно, столько построек и людей. Он увидел стоящие под навесом автомобили – новенькие, сверкающие черным перламутром, хромом и зеркально-непрозрачным остеклением, вызывавшем лютую зависть беларуских «крутых», «Мерседесы» и два «Майбаха» – «пульман» и седан, с королевскими гербами на дверях, – и камуфлированные бронемашины. И вертолет – матово-ночной, с высоким узким силуэтом и странными, похожими на вертушки гидротурбин, спаренными винтами. Корабельщиков вдруг вспомнил одну из историй, пересказываемых конспиративным полушепотом на минских кухнях: во время «Чернобыльского Шляха» не то в прошлом, не то в позапрошлом году кто-то из сотрудников посольства, наблюдавший за шествием, был – разумеется, «ошибочно» – задержан ОМОНом. А спустя несколько часов разверзлись ворота с золотыми львами, и вынеслись оттуда эти самые бронемашины, и отряд легендарной королевской воздушной пехоты, покрывшей себя неувядаемой славой в боях под Приштиной и Тираной, о чем тоже шептались с восторгом и благоговением, налетел на Минский горотдел МВД, где находились под охраной ОМОНа задержанные в этот день участники «Шляха», уложил мордами в грязь и ментов, и «краповые береты», всех выпустил и забрал своего, а командир десанта сказал серому от ужаса ментовскому начальнику на чистейшей беларуской мове: еще разочек так ошибетесь, всем вам лоб зеленкой намажем, и «усенародна избранаму» заодно... Андрей тогда не то чтобы не поверил, но как-то скептически к этой истории отнесся: уж больно на сказочку было похоже. А потом узнал: нет, не сказка. И проглотила это наглая и смелая против безоружных людей лукашенковкая банда, не поперхнувшись. И скандалить не решилась. Потому что силу почуяла.

В помещении Фонда ощущалась не столько роскошь, сколько запредельное удобство и солидность. Ну, богатство, усмехнулся про себя Корабельщиков. Дюжина комнат, на столах – портативные компьютеры в док-станциях, стоившие, как хорошая, пускай и подержанная, «иномарка», подключенные к локальной сети при помощи радиорелейного оборудования; групповой факсимильно-множительный аппарат и типография размером с большую стиральную машину, на которой можно было запросто, не перенапрягаясь, выпускать хоть «Плейбой» всероссийским тиражом. Мощнейшие сплит-кондиционеры превращали расплавляющее город августовское пекло в прохладу майской ночи. Быстренько прикинув в уме, сколько может стоить все это великолепие с учетом транспортных, таможенных и прочих накладных расходов, Андрей только вздохнул и подумал: есть же люди, которым деньги некуда девать!

Встретили его не то чтобы прохладно – скорее безразлично. Еще один охранник на входе попросил предъявить факс с подтверждением даты и времени встречи и документы, после чего практически мгновенно проводил Андрея к милой девушке в строгом твидовом костюме, очках и с «деловой» прической. Табличка на двух языках, чешском и беларуском, извещала Корабельщикова, что перед ним «консультант по программам „Golem Foundation“ Галина Геллер». Девушка чрезвычайно быстро, но внимательно просмотрела информационный буклет его Лиги, заявку на проведение конференции «Молодежь против предрассудков» и задала несколько вполне профессиональных вопросов. Затем, одарив Андрея не менее профессиональной улыбкой, назвала дату и время, когда ему следует позвонить ей, чтобы узнать результат.

А вот потом развитие событий пошло, что называется, не по сценарию. Ровно через сутки пани Геллер сама позвонила Андрею и чрезвычайно любезно осведомилась, когда господину Корабельщикову угодно прибыть по известному адресу для конфиденциальной беседы. Он чуть не гаркнул в трубку «Да хоть сейчас!!!» Сдержав первый душевный порыв, Андрей после долгого «раздумья» предположил, что завтра к семнадцати ноль-ноль попытается быть. Положив трубку на рычаг так осторожно, словно она была сделана из богемского стекла, он потянул вниз шнур воображаемого паровозного гудка:

– Yes!!!

– Есть причины для веселья? – поинтересовалась Татьяна, сев на диване и отложив в сторону студенческие контрольные.

Андрей гордо посмотрел на жену:

– Ну, вроде. Я, тьфу-тьфу-тьфу, раскрутил «Голем» на конференцию!

– Так просто?! – Танины брови удивленно приподнялись.

– Сам удивляюсь, – Андрей усмехнулся. – Но вряд ли меня стали бы приглашать для отказа. Что скажешь?

– Давай обсудим это завтра, когда вернешься с победой, – и Татьяна снова взялась за тетради.

На следующий день в «Golem Foundation» Андрея встречал улыбающийся охранник, а прямо-таки сияющая от счастья пани Геллер сообщила – его заявка рассмотрена и принято решение субсидировать указанное мероприятие:

– У вас есть зарубежный счет, на который мы могли бы перевести указанную сумму?

– Зарубежный? – Андрей замешкался. – Собственно говоря...

– Если нет, это не страшно, – еще радостнее улыбнулась пани Геллер, – Вы можете воспользоваться корпоративной картой «Visa» нашего фонда. Вас устраивает такой вариант?

– Э-э...

– Заявленная вами сумма в двадцать семь тысяч долларов поступит на счет карты в три этапа, два раза по десять и последний раз семь тысяч. Первый перевод мы производим сразу, последующие – через восемь часов после того, как вы предоставите нам счета, справки и платежные документы, покрывающие пятьдесят и одну десятую процента суммы предыдущего взноса. Мы полностью осознаем тонкости денежного обращения в республике, и предоставляемые документы могут быть не фискального характера. – Галина снова улыбнулась и добавила уже совсем не казенным тоном: – Мы не шпионим за нашими клиентами, но знаем, что сколько стоит и где. Пойдемте, – она взяла Андрея под локоть, – я уже подготовила договор о сотрудничестве Лиги с нашим Фондом.

После долгих усилий Корабельщиков, наконец, построил подобающую ситуации мину на лице и несколько раз кивнул – слов не было. Одни слюни.

Вернувшись домой, Андрей весь вечер вместе с женой пытался определить причину столь внезапной благосклонности «Golem Foundation» к его скромной деятельности. Корабельщиков никак не мог успокоиться и ходил из угла в угол по комнате:

– Они дали мне деньги так, как будто сто лет работают со мной, двадцать семь тысяч для них – мелочь!

– Сколько, ты сказал, стоит компьютер у этой консультантки?

– Да тысяч пять, не меньше!

– Ну, так это всего-навсего шесть таких компьютеров, – хитренько улыбнулась Татьяна. – Насколько я знаю, этот Майзель ворочает такими миллиардами, что...

– Он бы не заработал столько, если бы не считал каждый цент, поверь мне!

– Не сомневаюсь, – пожала плечами Татьяна. – Все равно, мне кажется, мы с тобой сейчас ничего не поймем, даже если вывернем себе все мозги. Давай посмотрим, что будет дальше. Я понимаю, предложение это банально, но... Есть альтернатива?

– Подожди, – Андрей присел на диван рядом с женой, раскрыл ноутбук, вставил телефонный провод в разъем модема и вышел в Сеть. – Хочу посмотреть, что есть о Майзеле.