Ангелы плачут в июне (СИ) - Неткачева Наталья. Страница 22

- У этого на кармане над бейджем была вышита медицинская эмблема.

- Но тебе же сказали, что женщина с таким именем в больнице никогда не работала, да и в селе не проживала.

- Но халат ведь был! Лариса его видела.

- Ты говорила, она умерла в подвале, а не в больнице. Откуда там халат?

Продолжал спорить Войнич. Вот ведь дотошный!

- Вопрос на миллион, вот поэтому мы и едем в Тумановку - осмотримся на месте.

- А ты уверена, что девочка погибла там? Её могли увезти куда угодно!

- Уверена. В трансе течение времени ощущается иначе, но ориентиры имеются. С места похищения до рокового подвала Ларису везли не более двадцати минут. Это примерно 5-6 километров.

- Так близко? Хочешь сказать, её убили где-то на соседней улице? - не поверил Алан.

- На одной из соседних улиц, - уточнила я. - Село небольшое, расположено компактно. Все соседи, все друг друга знают…

- Её убил кто-то знакомый?! - его голос больше не звучал отрешённо. Чемпион даже соизволил повернуться в мою сторону и одарить недоверчивым немного растерянным взглядом. - Как это?..

Меня даже растрогало это его минутное замешательство и непривычно растерянный вид. Не такой уж он циничный и железобетонно непробиваемый, каким хочет казаться…

- А вот так! - я предпочла смотреть в окно, там за редеющими деревьями уже начинали появляться аккуратные маленькие домики. - Не все в этом мире друг другу братья и сёстры. Есть ещё - завистливые соседи, обиженные родственники, вечно недовольное начальство и просто клинические психи, вроде моего отца.

- Но это мог быть кто-то из приезжих. Почему сразу знакомый! - Войнич упрямо не хотел верить в очевидное.

Придётся выступить в роли мисс Марпл и цинично развеять его надежды и сомнения.

- Сам подумай, её похитили не ночью в глухом лесу, а в первой половине дня на улице. В машину она села сама.

- Ты это видела?

- Отчасти. Ей в глаза слепило солнце, а водитель не выглядывал из салона. Скорее всего, он позвал её, Лариса узнала голос и безбоязненно села к нему.

- И чей же это был голос?

- Не знаю, её мысли мне не доступны.

- А марка машины, цвет? - настаивал Алан.

Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на нечётком размытом ускользающем воспоминании:

- Увы, солнце слепит и всё искажает. Это может быть тёмно-коричневый, красный или бордовый, а марка… Я вижу только распахнутую дверцу… нет, не могу определить…

- Но тот, кто был в машине, он её узнал или всё-таки принял за подругу?

- Не думаю. Лариса этого человека точно знала, значит, похитить собирались именно её.

Врачебная амбулатория Тумановки располагалась почти в центре села в большом, старом, давно требующем капитального ремонта здании. Войнич остановился в нескольких метрах от входа и из машины выходить не собирался, свалив всю грязную работу на меня. Ну и зачем, скажите на милость, мне такой ассистент? Проще таксиста нанять, он хотя бы ворчать не будет.

В больнице было пусто, только пожилая, на удивление высокая, крепко сбитая санитарка в кипельно белом халате старательно натирала полы. Я поздоровалась и объяснила, что ищу врача или медсестру, которые работали здесь более пятнадцати лет назад. Женщина, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении не такой уж пожилой, румяной, круглощёкой и голубоглазой посоветовала пообщаться с заведующей амбулаторией - Анной Григорьевной, её трудовой стаж насчитывал 21 год.

Умудрённую стажем и опытом Анну Григорьевну я нашла возле её кабинета. Она отчитывала худенькую тщедушную старушку в платье ядовито-зелёного цвета, украшенном непропорционально крупными и почему-то синими ромашками:

- Пелагея Михайловна, что же вы дома сидели с таким коньюктивитом! Так ведь и глаз можно потерять, его лечить нужно!

- Так я и лечила, - тоненьким неожиданно звонким голосом оправдывалась старушка. - Кукиш крутила.

- Какой ещё кукиш?! - простонала Анна Григорьевна. - Пелагея Григорьевна, ну не в каменном ведь веке живём!

- А чего такого, раньше всегда помогало! Покажешь ячменю кукиш, скажешь “Ячмень, ячмень, на тебе кукиш, чего хочешь купишь” - на утро и следа не остаётся.

- У вас не ячмень! Почему вы не пользовались каплями, которые я дала? Вы же обещали!

- Как же не пользовалась? - возмутилась Пелагея Григорьевна. - Да я два флакона выпила, а толку никакого! Только пронесло, как от зелёных абрикосов! До сих пор живот болит!

Врач воздела руки к потолку:

- Да их не пить, а в глаза закапывать надо! Я же вам всё на листочке написала!

- И как я с такими глазами твои листочки должна читать?! - возмущение бабульки переросло в праведный гнев. - Объяснять лучше надо!

- Хорошо, - с тяжёлым вздохом завершила дискуссию заведующая. - Идёмте в процедурный, Марина покажет вам, как закапывать капли и заложит тетрациклиновую мазь. А потом зайдёте ко мне - разберёмся с болями в желудочно-кишечном тракте.

- В каком теракте?! - не поняла Пелагея Григорьевна.

- В животе! - терпеливо объяснила женщина.

Она проводила продолжающую ворчать старушку в соседний кабинет, а вернувшись, заметила меня и поинтересовалась целью визита.

Сочинять истории я не мастерица, поэтому представившись, просто сказала, что ищу Василису Зайцеву, которая работала здесь в конце девяностых годов. Анна Григорьевна, не задумываясь, отрицательно покачала головой:

- Нет, такая здесь не работала. Я пришла сюда в 1992 году, с тех пор коллектив менялся лишь однажды: двое ушли на пенсию, двое пришли. Никакой Василисы у нас никогда не было, вас ввели в заблуждении.

- Как же так, - мне даже не пришлось изображать сожаление, разочарование было искренним. - Может, она совсем недолго работала! Ну, вспомните, у неё ещё бейдж с именем вот здесь, на халате был.

- Бейдж в конце девяностых?! - усмехнулась заведующая. - Да они у нас вот только лет шесть назад появились. Извините, ничем не могу помочь.

Я попрощалась и вышла, гадая, что предпринять дальше. Следствие, как говорится, зашло в тупик. На улице меня окликнула встреченная ранее уборщица.

- Девушка, извините, я тут случайно услышала ваш разговор. Вы Василису Зайцеву ищите?

- Да, вы её знаете? - я с надеждой заглянула в голубые глаза, полные какого-то поразительного простодушия, всепонимания и всепрощения. Такой взгляд сейчас можно встретить только в провинциальной глубинке, ещё не вкусившей сполна всей отравы больших городов.

- Не то чтобы. Вы у Ворсиной Лидии Фёдоровны спросите, она здесь тогда фельдшером работала. Василиса была подругой её дочери Маши, напросилась вместе с ней проходить практику.

- Практику?

- Да, девочки учились вместе в медицинском училище в соседнем городе. Они сдружились и решили летнюю практику проходить вместе, здесь, у нас.

- Почему же её никто не помнит? У вас бывает так много практикантов?

- Так она и двух дней не проработала. В первый же день поехала на вызов с Константиновной (несчастный случай в лесу) и сломала ногу, бедняжка. Я помогала гипс накладывать, потому и помню. Тем же вечером девочку забрали родители.

- А Константиновна уже не работает?

- Что ты! - женщина перекрестилась. - Она уж шесть лет как покойница - от рака лёгких сгорела, горемычная.

- Сожалею. Спасибо за помощь, а где мне найти Машу?

- Дома. После развода с мужем она с матерью живёт.

Женщина объяснила, как до них добраться, это было совсем близко - на соседней улице.

Марии Ворсиной (после развода с мужем она вернула девичью фамилию) дома не оказалось, а Лидия Фёдоровна в точности подтвердила слова уборщицы. Я сказала, что разыскиваю Василису по просьбе тётушки и знаю о ней лишь то, что она проходила практику в Тумановке. Женщина рассказала мне ту же историю про перелом ноги на дежурстве почившей с миром Константиновны. После того как Василису увезли, она девушку больше не видела и адреса её не знает. Маша после окончания учёбы с ней какое-то время переписывалась и перезванивалась, а потом ниточка оборвалась - ответы перестали приходить, трубку никто не брал, наверное, Зайцевы переехали.