Римская карусель (СИ) - Дельта Марк. Страница 62

   - Почему ты преследуешь меня? - спросила она. - Тебя кто-то послал?

   - Госпожа моя, у тебя сейчас, как я думаю, вспыхивают огоньки в затылке, - ответил, немного волнуясь, Александр. - Так же, как вспыхивали у меня, когда ты сегодня несколько раз меняла реальность. Я хотел убедиться в том, что это происходит из-за тебя, поэтому и шел за тобой.

   Женщина застыла на месте. От лица ее отхлынула вся кровь. Зеленые глаза расширились и теперь меньше, чем обычно, напоминали кошачьи.

   - Значит, я не один такой! - воскликнул охваченный радостью Александр.

   - Значит, я не одна такая..., - одновременно с ним молвила упавшим голосом Кассия. До нее стало доходить, что Тайное Божество, похоже, выделило из мириадов живых существ не только ее. Некоторое облегчение принесла мысль, что страхи относительно возможности утраты дара оказались необоснованными. Все дело было в стоящем перед ней юноше, глядящем сейчас на нее со счастливой улыбкой и отряхивающем со лба упрямые кудри.

   Вместе с отчаянным желанием стереть этого актера вместе с его улыбкой, чтобы от него не осталось и следа, Кассия испытывала к нему всепоглощающий интерес. Необходимо было разузнать о нем все, что только возможно. К тому же у него был тот самый выразительный взгляд, что с ранней юности привлекал ее в мужчинах. Внешне молодой мим чем-то напоминал Кассии циркового зверолова, перелетавшего на шесте над разъяренными хищниками.

   - Кто-нибудь знает о твоем даре? - спросила римлянка.

   - Да, - улыбнулся актер. - Способность, названную тобой даром, я открыл, благодаря своим друзьям. Но за пределы нашего круга это знание не распространяется.

   - Ты собираешься рассказать своим друзьям обо мне? - поинтересовалась Кассия.

   - Конечно, я хотел бы тебя с ними познакомить, - подтвердил актер. - Уверен, им будет очень интересно встретить еще одного орбинавта.

   Кассия услышала это слово впервые, однако сразу поняла заключенный в нем смысл. Да, то, что она делала, меняя события, действительно напоминала путешествие среди миров. Слово ей понравилось, чего нельзя было сказать о намерениях собеседника.

   - Поклянись мне самым дорогим, что у тебя есть, что не расскажешь обо мне ни одному человеку! - суровым голосом потребовала она.

   Александр, уже предвкушавший тот миг, когда приведет златовласую незнакомку на собрание "кентавров" и будет весело смотреть на их изумленные лица, почувствовал разочарование, но решил, что спорить сейчас было бы неуместно.

   - Конечно, госпожа моя, - согласился он, - если не хочешь, чтобы о тебе знали, я никому не скажу.

   Александр ничем не поклялся, но Кассия, успевшая за четверть тысячелетия неплохо изучить людей, видела, что говорит он искренне. Она подумала, не пригрозить ли ему расправой над его друзьями в случае, если он проболтается - уж с ее-то связями при императорском дворе для нее это не составило бы труда, - но решила, что угрозы могут и подождать.

   - Завтра в полдень, - велела римлянка, - приходи в гостиницу "Филин", где ты уже однажды безуспешно пытался меня рассмешить. Скажешь хозяину "Филина", что тебя ждет Кассия Луцилла. Нам надо поговорить обо всем этом.

   Александра не возмутило то обстоятельство, что женщина не спрашивает о его собственных делах, словно он обязан отменить все на свете, лишь бы придти к ней. Знатность, надменность, знакомство с наместником, большой отряд слуг - все это говорило о привычке повелевать и уж точно не о привычке спрашивать разрешения у безродных мимов.

   К тому же Александр действительно отменил бы любые дела ради возможности продолжить знакомство с неожиданно возникшей в его жизни Кассией Луциллой.

***

   - Итак, ты и твои друзья называете такого человека, как я, "орбинавтом", - произнесла Кассия вместо приветствия, когда на следующий день хозяин гостиницы привел Александра в ее комнату и удалился. - Интересное слово. Рассказывай же все, что знаешь!

   Она продолжала стоять, хоть в комнате было несколько кушеток и кресел, и не предлагала сесть посетителю. Александр, глядя на нее завороженным взглядом, говорил о "кентаврах", об учении Воина-Ибера, о том, что мир подобен сну и что любой человек может развить в себе способности орбинавта с помощью особых упражнений. По дороге в гостиницу он уже задавался вопросом, вправе ли он разглашать все эти тайны незнакомому человеку, и решил, что на орбинавта обычные запреты "кентавров" не распространяются.

   Кассия со вчерашнего дня никак не могла навести порядка в своих мыслях. То, что рассказывал ей сейчас привлекательный актер-"орбинавт", сбивало ее с толку еще больше. Неужели никакое божество не избирало ее для великой миссии? Неужели всякий, даже самый ничтожный человек может научиться делать то же, что и она? Получалось, что Кассия пребывала в заблуждении относительно своей значимости уже более двухсот лет?!

   Нет, это не казалось возможным. Легче было принять идею, что Божество с какой-то неведомой целью одарило даром еще одного человека, и ей, Кассии, брошен вызов: она должна понять, какую роль в ее планах предназначено сыграть молодому миму. Представить себе толпы "орбинавтов" Кассия не сумела. Вообразить же двух орбинавтов было нетрудно, тем более, что оба присутствовали сейчас в гостиничной комнате. И вполне возможно, что других таких не существовало во всем мире. Их встреча безусловно являлась промыслом божественных сил. Кассия прекрасно осознавала, сколь ничтожной была возможность их случайной встречи.

   Нет, орбинавтом не может быть кто угодно, решила Кассия. Даже если их больше, чем двое, они все равно составляют особое, избранное племя.

   Окна были открыты настежь, и комната хорошо продувалась, отчего можно было поверить, что где-то в мире существует прохлада. На столе стояла изящная ваза с розами. Частично они облетели. Их красные лепестки с черными ободками лежали на серовато-желтоватом мраморном полу с прожилками, время от времени вздрагивая и перемещаясь под порывами горячего летнего ветра.

   Наличие "хранителей" учения или, как выражался актер, "кентавров" совсем не радовало Кассию. Это были люди, сами не наделенные даром, но знающие о его существовании и возомнившие, будто могут обрести его с помощью каких-то индийских упражнений! Их существование производило брешь в стройной картине мира, созданной Кассией за долгие десятилетия, и могло стать угрозой ее планам. Но сейчас ей никак не удавалось решить, что же следует предпринять в связи с потоком новых сведений. Ее отвлекало присутствие актера.

   Кассия при ее опыте не могла не прочесть сообщений тела и лица своего собеседника. Она знала, что сейчас последует. Именно поэтому с самого прихода орбинавта рыжеволосая аристократка не предлагала ему сесть в какое-нибудь из кресел или на одну из двух кушеток. Женщине было удобнее придвигаться к мужчине, когда они стояли. Она уже спрашивала себя, сколько времени все это будет продолжаться. Неужели опять всего несколько недель, а затем она, как обычно, остынет?

   Александр, не имея такого, как у Кассии, опыта, не ведал о том, что последует. Но он знал, о чем бы ему хотелось помечтать. Пришло воспоминание, как больше двух лет назад, его пыталась соблазнить Хлоя, тогда еще не бывшая ни христианкой, ни женой Алкиноя. Александру в ту пору казалось, что он проявил похвальную силу характера, удержавшись от естественного порыва ради блага своего брата. Ведь Хлоя была девушкой весьма миловидной.

   Но теперь он понял: для того, чтобы устоять перед ее прелестью ему не требовалось слишком много силы воли. Будь на месте танцовщицы эта златовласая женщина из рода римских всадников с ее кошачьим взглядом и гибким несокрушимым телом, он бы не устоял. Его тянуло к ней так же, как железо тянется к черному камню, открытому некогда греками в местности под названием Магнезия.