Свет в оазисе (СИ) - Дельта Марк. Страница 68
Целый вечер борьбы с этим фрагментом при использовании словаря Небрихи привел к тому, что он был наконец расшифрован.
Наутро Алонсо помчался не на предмостную площадь, а в Лас Вильяс, изменив свое решение больше никогда не видеться с Росарио, так как считал необходимым поделиться с ней содержанием только что расшифрованного абзаца.
Ворота замковой ограды оказались заперты, что обескуражило Алонсо, привыкшего к тому, что они всегда распахнуты. Он несколько раз ударил по столбу висящим на веревке деревянным молотком. Эмилио, отворивший ворота, взглянул на него с некоторым неодобрением - или это только показалось гостю? - и отправился внутрь замка, чтобы сообщить хозяйке о его приезде.
Росарио ждала Алонсо в приемной зале, сидя в глубоком кресле, стоявшем вполоборота к входной двери. Свечи не горели, и в царившем полумраке был виден лишь силуэт хозяйки замка.
- Сеньор Алонсо Гардель! - церемонно доложил Эмилио и вышел.
Росарио встала и приблизилась к Алонсо. Со времен их последней встречи прошло около шести недель. Теперь она выглядела не намного старше собственного сына. Худая, стройная, подтянутая, очень привлекательная молодая женщина. Та самая девушка из медальона, но приобретшая жизненный опыт и уверенность в себе.
- Алонсо, наконец-то, вы приехали! - радостно воскликнула она. - Как я соскучилась!
Перед тем, как сделать сообщение, ради которого он прибыл, Алонсо пришлось прокашляться.
- Донья Росарио, я должен рассказать вам, что расшифрован важный фрагмент в тексте рукописи! И вас он касается самым прямым образом!
Хозяйка замка внимательно ждала продолжения.
- Там говорится, - произнес Алонсо срывающимся от волнения голосом, - что каждый раз, когда орбинавт совершает переход в виток несбывшейся реальности, этот переход сказывается на его теле - и на внешности, и на внутренних органах. В свое время именно такое предположение высказал мой дед Ибрагим, и оно теперь подтвердилось. Характер воздействий таков, что они придают телу облик, соответствующий представлению орбинавта о своем идеальном теле. Это представление лежит глубоко в уме любого человека. Иными словами, мы теперь знаем, почему за последнее время вы так заметно помолодели, донья Росарио!
- Как вовремя вы пришли с этим объяснением, дорогой Алонсо! - Росарио подошла ближе. - Я ведь и сама уже догадалась, что мое омоложение как-то вызвано опытами с изменением реальности, и в последние дни очень боялась превратиться в новорожденное дитя. Теперь, благодаря вам, я знаю, что этого не произойдет. Вряд ли идеальное представление о себе, которое хранится в глубине моего ума, соответствует беспомощному младенчеству!
Росарио уже находилась к гостю ближе, чем позволяли приличия, и Алонсо попытался отступить назад, но почувствовал спиной косяк двери.
- Вы, как всегда, очень быстро поняли суть моих разъяснений, донья Росарио... - Алонсо не договорил, потому что хозяйка замка вдруг обняла его обеими руками и запечатала его уста долгим и нежным поцелуем.
- Я же говорила тебе, что, будь я моложе, я не устояла бы перед тобой, - прошептала она.
-
Глава 14
-
И сомненье охватит тебя, может статься.
А до дому - много тысяч шагов.
Много тысяч гудящих ветров -
До дому.
Можно ль верным себе остаться,
Оставаясь верным другому?
Бланш Ла-Сурс
- Неужели тебя и в Гранаде звали кастильским именем? - Росарио, сидя рядом с полулежащим Алонсо, пыталась взъерошить его, чему упрямо сопротивлялись его прямые волосы. Рядом с ними, на изящном низком столике с выгнутыми ножками мерцал масляный светильник, озаряя кровать колеблющимся неверным светом. Полог вокруг кровати был отдернут.
- Только мама. Для всех остальных я был не Алонсо, а Али. Дед называл меня так до самой смерти, даже в Кордове. - Алонсо взял кисть ее руки и стал мягко целовать подушечки пальцев, отчего по спине Росарио пробежала приятная прохладная змейка.
- Али, - она оглядела Алонсо, примеряя к его облику это имя. - Звучит очень по-арабски. Что это означает?
- Высший, всевышний. Это один из эпитетов Бога. Почему ты спрашиваешь? Разве имена обязательно должны что-то означать?
Росарио любила эту его улыбку любознательного и приветливого мальчика-всезнайки.
- По крайней мере, некоторые из них имеют конкретный смысл. Например, мое.
Ей пришла в голову неожиданная мысль.
- "Али" и имя того юноши из сказки про волшебную лампу, которую ты мне рассказывал, - они как-то связаны?
- "Аладдин"? Да, оно означает "высота божественного суда".
- Ты для меня самый настоящий Аладдин, - решила Росарио. - Джин - это сны. Твои удивительные, "сказочные" сны. А лампа - это вторая память, в которой ты творишь чудеса.
- Если я Аладдин, то ты дочь султана, - Алонсо привлек ее к себе. - Царевна Будур. Так и буду тебя звать.
Она вдруг заметила, как причудливо переплетены их преувеличенные трепещущие тени на слабо освещенной стене.
- Наши тени ведут себя намного менее скромно, чем мы сами, - поделилась она наблюдением.
- Может быть, пришло время и нам уподобиться им? - сразу предложил Алонсо.
Росарио вздохнула. С тех пор, как она помолодела, в ее теле звенели жизненные соки такой силы, какой она не помнила по своей первой молодости. Эта была властная, всепоглощающая радость бытия. В ней словно кипело плещущее через край шипучее вино. Росарио и не подозревала, какое это оказывается счастье - ощущение своей стройности, легкости движений, силы мышц, гибкости, подвижности, зоркости, остроты всего того, что притупляется и теряется с возрастом.
И, конечно же, в ней многократно возросла истома страсти. Подавляя ее, Росарио лишь усиливала ее мучительность.
- Алонсо, я хочу этого не меньше тебя! - горячо сказала она. - Но ты же знаешь причину. Каролина, Эмилио, Альфонсина - все они уже бросают на меня странные взгляды. Ведь для них я сорокапятилетняя дама, мать их сеньора, который и сам уже отнюдь не мальчик. Алонсо, ты младше моего сына! Подумай, как это выглядит с точки зрения этих простых и честных людей! Они и так должны быть не на шутку изумлены моим омоложением. Бог знает, какие им приходят в голову мысли из-за этого!
Радость, которую Росарио испытывала в начале этой игры в ночное уединение, стремительно улетучивалась.
- Почему, называя слуг, ты не упомянула Пепе? - спросил Алонсо.
- Он на днях сказал мне, что будет всегда на моей стороне, что бы ни происходило. Как же мне было стыдно смотреть ему в глаза! Ведь я даже не могла спросить, что он имеет в виду, чтобы не обсуждать с ним щекотливых тем. Только поблагодарила его. А сама думала про жуткую книгу, о которой ты мне рассказывал.
- "Молот ведьм"?
- Да, - Росарио содрогнулась, вспомнив рассказ Алонсо.
Десять лет назад, в 1484 году, папа Иннокентий VIII издал так называемую "ведовскую буллу", предписывающую инквизиции уделять особое внимание искоренению ведьм и колдовства. Спустя пару лет два германских доминиканца написали книгу "Молот ведьм" - практическое пособие для инквизиторов по выявлению ведьм и по их допросу.
- Для заключения под стражу, - объяснил тогда Алонсо, - достаточно простого доноса или личных подозрений инквизитора. Ради того, чтобы добиться признания подозреваемых, их подвергают жесточайшим пыткам.
Нет, Росарио определенно было не по душе нараставшее где-то в области солнечного сплетения давящее ощущение тревоги. Алонсо, всегда чутко улавливавший перемены в ее настроении, легко дернул локон у нее за ухом. Это был условный знак: он повторял движение Росарио, на которое обратил как-то ее внимание. Она часто машинально делала это, когда задумывалась.