Счастливого пути Сборник рассказов из журнала «Техника — молодежи» - Морозов Александр Иванович. Страница 31

— Так езжайте же к нам на Украину! — воскликнул директор МТС, обращаясь к Иванову. — Тащите туда и вашу машину. Разве ж она плоха? Да я ж и сам инженер-механик. Видел я, как она лезла по грязи, прямо по болоту. Починим ее. У нас и мастерские отличные и завод «Литейщик» под боком… По рукам, что ли?

— По рукам! — ответил Иванов.

— Счастливого пути! — сказал Кутров, прощаясь с друзьями, — Счастливого пути… — тихо повторил он, смотря, как две фигуры, удаляясь, медленно расплываются в сетке дождя, сливаются с темным полем машиноиспытательной станции. — А ведь мальчик прав, — сказал Кутров, обернувшись к Смурову, — мы делаем машины для обработки земли, а сами не всегда стоим на ней обеими ногами.

Смуров не ответил. Он глядел на гусеницы комбайна, ушедшие в топкую землю. Забрызганные водою фары машины казались директору бельмами слепого, устремленными на него с тяжким упреком.

«МАРС-I»

Ослепительный свет далекой молнии на мгновение вырвал из тьмы длинную мраморную лестницу, большие вазы с гладиолусами, поднимавшимися вверх, словно факелы, с агавами, которые казались букетам из широких кинжалов, остриями обращенных к небу.

Высокий, стройный мужчина, появлялся на лестнице только в моменты вспышек молнии, как будто шагал сразу через десяток ступеней.

— Ну вот, — сказала Ольга матери, сидевшей у стола — Дождались вестника. Это конечно, от отца.

Первые капли дождя, крупные и тяжелые, ударили по окнам дома в ту минуту, когда незнакомец остановился у входа, видимо переводя дыхание. Ольга широко распахнула двери.

— Входите, вас прислал отец?

— Простите за такое позднее вторжение. Я сегодня же хотел увидеть профессора. Как жаль, что я напрасно побеспокоил вас!.. — вошедший смотрел на жену Никитина, Нину Георгиевну, вставшую с полуприкрытой книгой в руках. — Я на катере приехал из института. Но раз Игоря Николаевича нет дома, я отправлюсь в поселок и подожду его возвращения. Разрешите мне наведаться завтра?

— Нет, нет! — воскликнула Нина Георгиевна. — Оставайтесь у нас. Обязательно! Сейчас хлынет настоящий ливень. Извините, как вас зовут?

— Михаил Волков.

Ольга критически оглядела Волкова:

— Наверно, вы механик? Или, может быть, вычислитель? Я не припоминаю вас. А ведь я частенько бываю в институте и всех людей, непосредственно связанных с «Марсом-I», хороню знаю.

Волков несколько секунд молча смотрел на аквариум, в котором серебристые плоские рыбки держались на одном месте, как будто подвешенные на невидимых нитях елочные игрушки.

— Я… биолог, старый ученик Игоря Николаевича. Он преподавал у нас астробиологию. Но я в дальнейшем специализировался по нашей, земной биологии. Занимаюсь членистоногими.

— А!.. — разочарованно протянула Ольга. — Помню, однажды и отцу приехал его ученик-биолог. Прощаясь, он забыл про коробочку с живыми каракуртами. Ее кто-то раздавил, и потом всем, кроме мамы, пришлось долго вылавливать разбежавшихся пауков.

Волков тихо засмеялся.

— Не беспокойтесь, я не привез ничего… — он помедлил: — живого…

— Меня интересовала ваша специальность, — продолжала Ольга, — потому что я сотрудница института. В «Марсе-I» есть моя доля участия. К несчастью, я оступилась на трапе у монтажной площадки и немного вывихнула ногу. Так и не удалось посмотреть на испытание двигателя «Марс-I».

Вынужденное безделье раздражало девушку. С некоторой суровостью она думала о ночном госте: «Такой сильный, цветущий молодой человек, а занимается букашками…».

Волков, не подозревая, что думает о нем Ольга, с большой радостью принял предложение Нины Георгиевны. Перспектива хотя бы ненадолго вновь очутиться снаружи, где уже лил дождь, мало привлекала его.

Через несколько минут он оказался в просторной, уютной комнате, мягко освещенной скрытыми лампами, приятно согретой воздухом, прошедшим установку искусственного климата. Волков предвкушал, как растянется на удобной постели. Несмотря на широкие окна, выходившие на море, оглушительные раскаты грома не помешают заснуть. Михаил заметил установку, закрывавшую окна ловушками для звуков. Стоило только при помощи нескольких рукояток на эбонитовой панели управления произвести требуемую настройку, и любые звуки, даже грозы, прорывавшиеся в комнату, должны были «завязнуть» в акустических лабиринтах.

Волков протянул руку к панельке управления ловушками, но в дверь комнаты постучали.

— Пожалуйста! — отозвался молодой человек, подходя к двери. С изумлением он увидел Ольгу в непромокаемом плаще с капюшоном, надвинутом на самые глаза.

— Извините меня, — сказала девушка. — Мне пришла мысль, что с тех пор как папа уехал куда-то, мы ни разу не были в его лабораториях, где он проводил столько времени один. А идти туда не так уж безопасно: они представляют собою как бы кусочки Марса, Венеры и других планет со всеми их особенностями… Не согласились бы вы проводить меня? Нога немного болит, да и одной трудновато осмотреть все. А в случае чего-нибудь неожиданного…

— С огромным удовольствием! — воскликнул Волков.

Косой дождь, лившийся потоками, встретил молодых людей за дверями дома. Ветер, как будто хотевший в клочья изорвать плащи, мешал идти. Ольга протянула Волкову руку.

При вспышке молнии Волков разглядел невысокие корпуса, выстроившиеся один за другим. Без окон, они показались ему угрюмыми.

Профессор Никитин был не только знаменитым конструктором космических кораблей, но и выдающимся биологом. Он много лет посвятил исследованиям условий жизни на других планетах, искусственно воспроизведенных в специальных зданиях.

Ольга, открыла замок двери, потом нажала кнопку выключателя. Вспыхнула лампа, осветившая небольшую узкую комнату.

— Мы пока только в тамбуре. Но и здесь советую вам дышать спокойно, ровно. Когда окончательно придете в себя, мы оденемся соответствующим образом, и я постепенно создам здесь такие же условия, как в лаборатории. Тогда мы отправимся путешествовать по Венере.

— Я готов, — ответил Волков.

В тяжелой одежде, похожей на водолазный костюм, с несколькими прослойками, защищавшими от сильной жары, в шлеме, с кислородным аппаратом для дыхания, Волков смотрел через стекла, как неузнаваемо преобразившаяся Ольга двигала блестящие рычаги и внимательно следила за приборами на большом щите. Ольга повернула крошечный штурвальчик, выступавший из стены, и Волков увидел, как почти четверть этой стены с какой-то особой торжественностью стала медленно поворачиваться вправо, открывая вход в следующее помещение.

Тревожный желто-оранжевый свет, проходивший как будто сквозь прозрачную дымку, сгущавшуюся у потолка, заливал голые черные и серые камни, нагроможденные причудливыми грудами. Мелкий серый песок — пыль «Венеры» — покрывал весь пол лаборатории. В наушниках шлема Волкова раздался отчетливый голос Ольги:

— Мой отец немного художник и даже в научной лаборатории любит создавать различные эффекты, поражающие глаз. По его убеждению, Венера при близком знакомстве выглядит именно так. Это подтверждают и строгие научные данные. Но мне кажется, что вы охотно вернулись бы обратно…

Вместо ответа Волков решительно шагнул вперед. Он шел по рыхлому слою пыли, рассматривая желтые и оранжевые растения. Когда-то они были зеленого и голубого цветов. Но необходимость отражать красные и инфракрасные лучи, несущие наибольшее количество тепла, заставила растения искусственной Венеры постепенно изменить свою окраску.

В радионаушниках Волкова вновь послышался мелодичный голос Ольги:

— Раз вы оставили астробиологию и так долго не виделись с отцом, я посвящу вас в некоторые его последние работы. В сущности, загадка Венеры раскрыта совсем недавно. Не было даже хорошо известно, есть ли на этой планете реки, моря, жизнь, подобная земной. В течение многих лет и в этих лабораториях отца и в других искусственно воспроизводятся физические условия различных планет и изучается, какие земные растения, и животные лучше всего могут приспособиться и жить на Марсе, Венере. Посмотрите на эти растения. Вы их должны узнать: они много лет назад были найдены в горячих источниках Средней Азии, в ущельях, раскаленных подобно духовой печи… Как пышно развились они тут! Они еще на Земле боролись с жарой, духотой, жили без влаги. А это некоторые из животных, для которых решена проблема жизни «на горячей сковородке».