Наследники по прямой. Книга первая - Давыдов Вадим. Страница 1
ОТ АВТОРА
Сказка — ложь. Но, как всякая сказка, эта сказка тоже бывает местами правдивой. Да, это сказка, — несмотря на обилие подробностей, деталей, примет времени, настроений эпохи. Надеюсь, годы работы, раскопки в архивах, встречи с сотнями, если не тысячами, людей, — всё это не пропало даром. Я старался. Да, сказка — конечно же, ложь. Но эта сказка — отчаянная, как самое безудержное враньё, откровенная и безнадёжно беспощадная правда о том, как всё могло у нас получиться. Я больше не верю в то, что это возможно. Упущено время — упущено уже навсегда, и миллионы убитых, замученных, не родившихся — не оживут, не поднимутся из могил. Ради памяти о том, что случилось и чего не случилось — исключительно по нашей собственной вине — со всеми нами, от боли и гнева, сжигающих меня много лет, отравленный пеплом сгоревших надежд, я написал эту книгу. Читайте. Радуйтесь. Негодуйте. Делайте, что хотите. Хотите — верьте, хотите — нет. Дело ваше.
Право и слово — моё.
БЛАГОДАРНОСТИ
В первую очередь и в самой значительной степени автор благодарен своей семье, которая своим неизъяснимым и необъяснимым долготерпением создала автору условия для того, чтобы он мог поставить последнюю точку в этой книге. Автор безусловно признателен тем читательницам и читателям, кто взял на себя труд черкнуть ему несколько слов о своих впечатлениях от набросков романа. Автор выражает искреннее восхищение и благодарность всем посетителям и завсегдатаям «Форума Альтернативной Истории», где ему, автору, удалось причаститься Истории — и возможной, и настоящей. Автор благодарен Льву Прозорову, который, совершенно не догадываясь об этом, подарил автору один из замечательных поворотов сюжета, — надеюсь, он поймёт, какой именно. Не вдаваясь в глубокие подробности, автор благодарит всех замечательных русских и не очень русских людей, оказавших ему неоценимую помощь в работе над книгой, — оружейника Юрия Ладягина, Алексея Алесковского, Алекса Резника, писателя Игоря Поля, фантастического специалиста по военной технике прошлого, настоящего и будущего Олега Тесленко, физика и флотознатца Олега Антонова, писателя и религиозного мыслителя Владимира Карпца, убеждённого интеллектуала-технократа Юрия Морозова и многих, многих других. Автор убеждён, что без Всемирной Компьютерной Сети, без её многочисленных пользователей и энтузиастов, эта книга никогда не была бы закончена. Как и без настоящих, правильных инструментов — например, без портативного компьютера одной весьма известной, глубоко уважаемой компании с тремя разноцветными буковками на логотипе, и программного обеспечения другой, не менее уважаемой, но гораздо чаще поминаемой всуе. А напрасно. Напрасно.
ПОСЛЕДНЕЕ — «КИТАЙСКОЕ» — ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
Упаси вас Бог, дорогие читатели, от попытки отождествить автора романа с его героями. От поисков на географической карте упомянутых на страницах романа названий. От соблазна обрушить на голову автора тонны документов и свидетельств, доказывающих, что всё было совсем не так, а иначе, и что по-другому быть просто не могло. Договорились?
Прошу вас — не рассказывайте мне и о том, что может и чего не может быть. Например, вряд ли многие из вас знают, что первый успешный опыт использования системы коммутируемой радиосвязи, позже названной «мобильной», или «сотовой», произошёл в Нью-Йорке в 1932 году, о чём восторженно писали газеты тех лет. Или что видеотелефония была введена в коммерческую эксплуатацию в Германии ещё в 1936 году. Или что глушители — для револьверов и карабинов — свободно продавались в оружейных магазинах Российской Империи перед Первой Мировой войной. «Есть многое на свете, друг Горацио…» Не нужно мне ничего рассказывать. Лучше я вам кое-что расскажу. А если вам не понравится мой рассказ — вы хорошо знаете, как вам в этом случае следует поступить. По рукам?
Спасибо.
Вадим Давыдов
ВЕНОК ЭПИГРАФОВ — I
Посвящается всем, кто дрался.
Есть в наших днях такая точность,
Что мальчики иных веков,
Наверно, будут плакать ночью
О времени большевиков.
И будут жаловаться милым,
Что не родились в те года,
Когда звенела и дымилась,
На берег рухнувши, вода.
Они нас выдумают снова -
Сажень косая, твердый шаг -
И верную найдут основу,
Но не сумеют так дышать,
Как мы дышали, как дружили,
Как жили мы, как впопыхах
Плохие песни мы сложили
О поразительных делах.
Мы были всякими, любыми,
Не очень умными подчас.
Мы наших девушек любили,
Ревнуя, мучаясь, горячась.
Мы были всякими. Но, мучась,
Мы понимали: в наши дни
Нам выпала такая участь,
Что пусть завидуют они.
Они нас выдумают мудрых,
Мы будем строги и прямы,
Они прикрасят и припудрят,
И все-таки пробьемся мы! «…»
И пусть я покажусь им узким
И их всесветность оскорблю,
Я — патриот. Я воздух русский,
Я землю русскую люблю,
Я верю, что нигде на свете
Второй такой не отыскать,
Чтоб так пахнуло на рассвете,
Чтоб дымный ветер на песках…
И где еще найдешь такие
Березы, как в моем краю!
Я б сдох как пес от ностальгии
В любом кокосовом раю. «…»
Благими намерениями вымощена дорога в ад.
Не бойся, не надейся, не проси.
Чтоб добрым быть, нужна мне беспощадность.
Его гибкий ум был настолько разносторонен, что, чем бы он ни занимался, казалось, будто он рождён только для одного этого.
И тебя не минуют плохие минуты -
Ты бываешь растерян, подавлен и тих.
Я люблю тебя всякого, но почему-то
Тот, последний, мне чем-то дороже других…
Давно отцами стали дети,
Но за всеобщего отца
Мы оказались все в ответе,
И длится суд десятилетий,
И не видать ещё конца.
Самая великая вещь на свете — это владеть собой.
Следует отказываться от всяких несвоевременных действий.
Вероломство может быть иногда извинительным; но извинительно оно только тогда, когда его применяют, чтобы наказать и предать вероломство.
Россия — Сфинкс. Ликуя и скорбя,
И обливаясь черной кровью,
Она глядит, глядит, глядит в тебя
И с ненавистью, и с любовью!..
Да, так любить, как любит наша кровь,
Никто из вас давно не любит!
Забыли вы, что в мире есть любовь,
Которая и жжет, и губит!
Вот она, вот. Никуда тут не деться.
Будешь, как миленький, это любить!
Будешь, как проклятый, в это глядеться,
будешь стараться согреть и согреться,
луч этот бедный поймать, сохранить!
Щелкни ж на память мне Родину эту,
всю безответную эту любовь,
музыку, музыку, музыку эту,
Зыкину эту в окошке любом!