Кулацкая художественная литература и оппортунистическая критика - Бескин Осип Мартынович. Страница 17

Тут мудрый, аки змий, Полонский делает этакое антраша, принимая его за следование догмам ортодоксально-марксистской диалектики, и определяет истинное значение кулацких писателей. «Оба они (Клюев и Клычков — О.Б.) „подлинные“, потому что полновесными крестьянскими художественными образами с яркостью показывают нам внутренний лик этой деревенской „старины“, еще не изжитой, еще цепляющейся за жизнь. В этом „показе“ социальный смысл творчества Н. Клюева и С. Клычкова».

Позволительно будет задать нашему ученому критику несколько вопросов. Согласен ли он с тем, что показывают они эту старину, стоя на кулацких позициях, т. е. возвеличивая ее, апологируя, агитируя ее прекрасность и каркая о зловредности нового? Не согласен ли он с тем, что настоящий, новый советский крестьянский писатель только и может сию «старину» взять в работу и вскрыть так, чтобы она проявила свою истинную реакционную, враждебную нам тенденцию? Не забыл ли В. Полонский, что художественная литература не только «показывает», но всегда и «доказывает» нечто, и что направленность этих доказательств определена классовой идеологией автора?

Я надеюсь даже от В. Полонского получить положительный ответ на эти вопросы. И вот перед нами веселенькое утверждение: социальный смысл кулацкой литературы для нашего времени заключается в том, что она с кулацкой точки зрения, апологетически, анализирует прелести старины. Этакое милое разделение труда в литературе: кулак (владелец «полновесных» крестьянских образов!) будет просвещать умы по части «старого», а значит и закреплять это старое, а советский крестьянский писатель будет очевидно воспевать колхозы и совхозы, не касаясь старого по причине отсутствия у него для этого «полновесных» слов. Эта трогательная идиллия, это содружество, это «гармоническое» примирение антагонирующих классовых установок на базе «свободной конкуренции», перенесенной в идеологическую область, — типичное проявление правооппортунистической позиции в литературной критике.

Факты, документация, слова, которых, к сожалению Полонского, «не вырубишь топором», рисуют перед нами фигуру законченного оппортуниста в вопросе крестьянской литературы. Начиная от дискуссии об Есенине, через перевал десятилетия Октября, когда он в фундаментальнейшем (по размеру) обзоре литературы в «Печати и революции» не заметил, забыл о молодой крестьянской литературе, но зато нашел совершенно постыдные для критика-коммуниста слова, характеризующие того же Есенина («самая блестящая звезда крестьянской поэзии, искрометный, пьяный, взволнованный, дальний потомок Степана Разина и Пугачева, ушкуйник, ухарь-купец»), и, наконец, совершенно оголенная правая позиция в нынешний, ответственнейший для крестьянской литературы момент— вот его путь-дорога.

Вместо того чтобы объяснить свои ошибки, он предпочитает отругиваться. Не будем лишать запутавшегося критика последнего утешения. Пусть ругается. А мы будем делать политическое дело, будем беспощадно бороться с кулацкими тенденциями в художественной литературе и их критическими проводниками. Если последние будут все столь же удачливы, как В. Полонский — борьба будет легкой. Кулацкой литературе не повезло с «правозаступником».

Ища ответа на вопрос, кого же называть крестьянским писателем, мы установили, что группа кулацких писателей из этого творческого коллектива выпадает по признаку негативному, отрицательному. Это — деревенский отряд новобуржуазной литературы.

В середняцкой и бедняцкой деревне происходят и будут происходить очень сложные и противоречивые процессы, обусловленные столкновением в недрах крестьянства двух экономических, а значит и психоидеологических стихий: социалистической и мелкобуржуазной. Первая — молодая, энергичная, напористая, полная энтузиазма, вся устремленная в будущее; вторая — медленная, осторожная, индивидуалистическая, накопительская, подозрительная, хозяйственно отсталая, наследованная от всего исторического развития русского крестьянства. Поток крестьянской литературы слагается и будет слагаться еще долгое время из разных течений.

Мелкобуржуазных тенденций у одних писателей будет больше, у других меньше; преодоление индивидуалистического, собственнического начала будет по-разному осуществляться разными писателями и т. п.

Но одно обстоятельство, коренное, определяющее дает нам основание говорить о коллективе крестьянской литературы (крестьянской, а не деревенской!), дает возможность определить, кто является крестьянским писателем, дает возможность наполнить это знание подлинным классовым содержанием: это воля, направленность, целеустремленность к социалистической реконструкции хозяйства, быта, сознания. Пусть у одних это будет только добрая воля, у других кипучая активность в этом направлении, у третьих фанатизм и подлинное горение этой идеей. Мы проанализируем их творческую продукцию и точнее установим общественный генезис писателя. Но крестьянская литература в целом — это «литература, отражающая интересы основных крестьянских масс на путях к социализму» (резолюция пленума ЦС ВОКП).

Перед нами сейчас процесс нового становления крестьянства. Всякие старые штампы в оценке крестьянской сущности, а особенно в прогнозах развития крестьянской психоидеологии, старые штампы, растущие из классического меньшевистского представления о деревне как неизменяемой области обреченной ограниченности и тупости (оборотная сторона неверия в возможность развернутого социалистического строительства и веры в вечность собственническо-капиталистической фазы развития) являются сейчас вреднейшими, реакционнейшими по сути своей.

Реконструкция создает сейчас из крестьянства, входящего в колхозы, качественно новую общественную категорию. Крестьянство в период переделки сельского хозяйства — это уже не обреченный класс, а растущий и двигающийся под руководством пролетариата хозяйственно-бытовой комплекс, двигающийся по направлению к городу. Это конечно процесс, длительный процесс. Важно установить линию развития этого процесса.

В ответе свердловцам т. Сталина ясно оттенен вопрос этого нового качества: «Понятно, что по мере охвата коллективами большинства районов СССР кулачество будет ликвидироваться, стало быть будет отпадать эта часть формулы Ильича. Что касается середняков и бедняков в колхозах, то по мере машинизации и тракторизации колхозов они будут сливаться в единый отряд работников коллективизированной деревни».

Совпадает ли на данном этапе развития психоидеология пролетарского и крестьянского писателя? Конечно нет. Углубление процесса реконструкции сельского хозяйства все больше и больше будет приближать крестьянское сознание к пролетариату. Дальнейшее развитие крестьянской литературы будет создавать все более многочисленные кадры писателей, воспринимающих мир сквозь призму почти, а иногда и полностью пролетарской идеологии. Но отличные пути развития города и деревни, специфичность этих путей, столкновение сейчас в недрах крестьянства двух культур — социалистической и мелкособственнической — несмотря на движение общими усилиями (но конечно под руководством пролетариата) к одной цели — обязывает дополнить приведенное выше основное для крестьянского писателя положение указанием на то, что он объективным ходом вещей в общем процессе приближается к пролетарской идеологии, но на каждый данный день еще не владеет ею полностью (конечно речь здесь не идет об одиночках, и в настоящее время опережающих, так сказать, процесс). Процесс этого приближения крестьянского писателя к пролетарскому закрепляется от года к году в соответствии с изживанием противоположности города и деревни. Гадать о времени полного совпадения— занятие непроизводительное.

Творчество крестьянского писателя, естественно, имеет свою отличную от пролетарского писателя систему образов, ибо последняя прежде всего является средством выражения идеологии. До полного совпадения идеологии, естественно, будет налицо и разнствование системы образов.

Таким образом основное в определении крестьянского писателя растет из понимания огромного поступательного движения основных слоев крестьянства в целом к новым формам общественно-экономического существования. Бедняцкое и середняцкое крестьянство имеет сейчас перед собой огромные перспективы развития. Под руководством пролетариата оно гигантскими шагами будет продвигаться к грядущему социалистическому укладу, по пути все больше уничтожая разницу между своей идеологией, обремененной еще на долгое время мелкобуржуазным наследием, и идеологией пролетарской.