Две грани нейробука (СИ) - Парамохин Максим. Страница 2

   - Проклятье, Эвандор. Тебя никто не заставляет открывать инструкцию всякий раз, когда ты хочешь сварить кофе или разогреть в микроволновке ужин, но укладка парашюта - дело серьезное.

   - Ой, да ладно тебе, - друг скривился и махнул рукой. - Мы тысячу раз их собирали, и так все отлично помним.

   - Но сегодня ты забыл. Эвандор, ты ведь реально мог погибнуть. Раскрой я купол парой секунд раньше, и уже не смог бы тебя спасти. Летел бы вниз без всяких шансов.

   Легкое чувство вины на лице приятеля почти сразу сменилось беспечно-самодовольной улыбкой.

   - Но ведь мы живы. Остальное неважно. И потом, - Эвандор на секунду замолчал, - мы ведь ищем новых острых ощущений, верно? А когда ты падаешь вниз, понимая, что на парашют рассчитывать бесполезно, это, черт возьми, такое ощущение, которое стоящим на земле никогда не испытать, - он снова рассмеялся, но теперь смех звучал как-то натянуто.

   Несмотря на вызванное последними словами раздражение, Джантор с удивлением осознал, что в определенном смысле друг прав. Они все трое любили скорость, полет, головокружительные прыжки. Парашют, стремительный спуск по крутым склонам на маунтинбайке летом, сноуборде или горных лыжах зимой, быстрые реки с бурлящими порогами и множество других рисковых увлечений, когда любая ошибка или случайность могла обернуться серьезной травмой, а то и смертью.

   Но сознавать, что она возможна - это одно, а ощущать ее мертвенное дыхание - совсем другое. Те секунды, что Джантор догонял Эвандора, пытаясь дотянуться, ни на какой прежний опыт не походили. Секунд десять он будто заново переживал леденящий страх за падающего друга, жуткое осознание того, что сейчас произойдет чудовищная, необратимая трагедия.

   Ощущения действительно незабываемые. Но совсем не те, что он жаждал испытать.

   - Ты еще скажи, что специально все устроил. Или желаешь повторить.

   Мгновение Эвандор колебался, словно как раз это и хотел сказать, потом мотнул головой.

   - Нет, второй раз не стоит. Но, черт возьми, такой прыжок стоит десятка обычных. А может, и сотни.

   Из-за деревьев появился Шинвин. Невысокий, но крепко сложенный, с круглым лицом и раскосыми черными глазами, приятель бросился к ним.

   - Я же всегда вам говорил, что два парашюта лучше, - он хлопнул по второму, закрепленному на груди.

   - Они и так надежны. И если бы кое-кто, - Джантор глянул на Эвандора, - не пренебрегал инструкцией, все прошло бы нормально.

   - Да ладно вам, - махнул рукой приятель. - Как будто это вы ноги поломали, а не я.

   - Ага. Только тащить тебя придется нам. А до самолета 4 километра.

   Автопилот уже приземлил машину на ровной поляне, куда Джантор рассчитывал спланировать на парашютах. Теперь придется пешком.

   - Не надо меня тащить, сам дойду, - ответил Эвандор. - Только жердь найду вместо костыля.

   Подходящее дерево отыскалось легко, и через полчаса они уже двигались к месту посадки. По дороге Джантор прокручивал в голове не слишком удачный прыжок. Интересно, а смог бы он перехватить Эвандора не сам, а с помощью самолета. Когда они покинули салон, машина, повинуясь заданной программе, ушла к месту посадки. Но самолет мог кружить вокруг них. И если чей-то парашют не раскроется...

   Среди множества виртуальных моделей, хранящихся в памяти нейробука, Джантор отыскал аэродинамическую модель "Сессны". Нет, поймать человека в полете весьма проблематично.

   С другой стороны, ловить его прямо в кабину не обязательно. Если из самолета спустить трос, парашютист может ухватиться и влезть обратно.

   - А это идея, - последние слова он произнес вслух.

   - Что именно? - в один голос спросили Шинвин и ковылявший сзади Эвандором.

   - Я тут размышлял, как еще можно было спасти твою жизнь, и придумал новое развлечение. Полетать, зацепившись за трос самолета. Типа как водные лыжники за катером.

   Только за самолетом будет намного круче.

   Как и почти всегда, когда Джантору приходила в голову новая идея, Шинвин счел ее чересчур опасной, Эвандор с энтузиазмом поддержал. Остаток пути они провели в бурном обсуждении. В итоге под давлением двойного энтузиазма и математических расчетов Шинвин признал, что идея реализуема.

   Эвандор предложил попробовать прямо сейчас, не откладывая, но Джантор не хотел торопиться. Нужно проверить на виртуальной модели, да и вообще заряда в аккумуляторах самолета хватит лишь на перелет до аэродрома.

   Залезли внутрь, Джантор закрыл для удобства глаза и через нейробук мысленно подключился к управлению.

   Мозг каждого жителя ФИОМСа пронизывали миллиарды сверхтонких электродов, передавая импульсы между вживленным в основание черепа электронным процессором и нейронами. Изначально технология разрабатывалась как способ управления компьютерами, роботами и другой техникой, и совершила тут настоящую революцию.

   Джантор словно вселился в новое механическое тело. Нейробук транслировал напрямую в зрительную кору изображение с наружных видеокамер и радара, давая обзор во всех направлениях сразу. Данные бортовых систем тоже шли прямо в мозг, он чувствовал вращение мотора, потоки воздуха под крыльями, поднимавшие самолет вверх, усилия на рулевых тягах. Повинуясь его мыслекомандам, машина легко взлетела.

   Обычно Джантор всегда крутил несколько фигур высшего пилотажа, но сейчас, учитывая сломанную ногу Эвандора, отказался. Любые перегрузки могут повредить. Запросив у контроля воздушного движения коридор, передал управление автопилоту и переключил сознание на собственное тело. Его друзья сидели с прикрытыми глазами, оба сейчас где-то на просторах виртуального мира.

   Сам решил, не откладывая, заняться нейроклипами.

   Управление техникой составляло лишь малую часть потрясающих возможностей нейробука. Джантор прыгал с парашютом и совершал множество иных рискованных трюков не только ради собственного удовольствия. Ведь электроды нейробука записывали в компьютерную память все, что человек воспринимает и чувствует.

   Обзор на многие километры вокруг, обдувающий тело поток свежего воздуха, головокружительные сальто - все это вживленная в мозг машина бесстрастно фиксировала.

   И записи можно воспроизвести на любом другом нейробуке, позволяя человеку на земле в полной мере ощутить восторг от прыжка с огромной высоты.

   Однако по сложившейся в ФИОМСе практике сырые записи редактировали, удаляя предварительную подготовку, неудачные маневры и трюки, напряжение мышц и другие малоприятные ощущения. Законченный нейроклип оставит за рамками восприятия все лишнее, сохранив потрясающий вид с большой высоты, чувство безграничной свободы и невероятной скорости, восторг полета.

   Дополнительно можно наложить подходящую музыку, благо, соседка по дому Джесина, темнокожая женщина сорока лет, любившая заплетать волосы в дюжину косичек и красить в дюжину цветов, как раз увлекалась ее сочинением, и они частенько объединяли свои творения ради большего эффекта.

   Но сперва надо вырезать из нейрозаписей все лишнее. Работа несложная, хоть и длительная - сегодня пять прыжков. К тому времени, когда самолет приземлился на одном из пригородных аэродромов Остина, Джантор закончил три.

   Отвезли Эвандора в больницу, а пока управляемая автопилотом машина везла к дому, сделал четвертый.

   Дом N 47 по улице Вебера представлял собой типичный двухэтажный коттедж на восемь человек, в каких жило подавляющее большинство фиомсян. Окрашенное в серое с голубым здание буквально утопало в зелени фруктовых деревьев. Сейчас, в пору цветения, их покрывали мириады распространявших изумительное благоухание цветов, а к концу лета ветви согнуться под тяжестью сочных плодов. Можно будет, не покидая веранды, сорвать грушу или набрать горсть вишни, либо, идя к дому по асфальтовой дорожке, выбрать один из пяти сортов яблок.

   - Как прыжки? - окликнул их лежавший на кушетке Мозакро. Высокий, худощавый, с вечно растрепанными волосами мужчина лет пятидесяти, он работал зоотехником на ближайшем животноводческом комплексе, а в свободное время редко вставал с расположенного на веранде лежака. Ярый спортивный болельщик, он следил за соревнованиями во всех главных и дюжине второстепенных лиг, и мог часами рассуждать о шансах той или иной команды. При этом на собственно спортивных площадках рвения никогда не проявлял, играя довольно вяло.