Подари мне пламя. Чернильная мышь (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт". Страница 48

Она разделась, аккуратно сложив вещи, и, ложась, подумала, что тянуть не стоит. Она пойдет к Монтрозу прямо завтра — пусть уж все случится скорее. А еще — отметилось краешком сознания — у них наверняка есть свои люди в "Корсаре", раз уже сегодня Чисхолму стало известно о ее высшем балле на тестировании. И лучше бы Маред, наверное, утопиться на этом пикнике, да вот — не повезло. Впрочем, еще не все потеряно…

Перед глазами стояла серебристая рябь на речных волнах, потом ее сменило лицо Корсара, но видимое мутно, и Маред поняла, что разглядывает его сквозь опустевшую бутылку исфаханского вина. А потом… Потом ничего не было, кажется, до самого утра.

Глава 12. Когда поверенный берет аванс

Если бы кто-то спросил Алекса о преимуществах и недостатках жизни в Мейд Вэл, он смог бы назвать множество первых и только один второй — расстояние до деловой части Лундена. Даже на мобилере дорога всегда занимала изрядную часть утра и вечера. Вот и сейчас потеря драгоценного времени была особенно ощутимой, так что Алекс невольно поморщился, садясь в мобилер. Ничего, умница Анри позвонила ему раньше, чем полиции, так что к главному действию он точно успеет.

А вот что хорошо в дороге — так это возможность подумать. Нет, думать о том, что случилось в "Бархате", не имеет смысла, пока неизвестны детали, но ему и без того было о чем поразмыслить.

Выехав на коронный тракт, Алекс нажал педаль — мобилер рванул так, словно до этого стоял. Редкие фонари по обеим сторонам дороги замелькали все чаще, так что глаз уже устал следить за появлением новых столбов.

Стрелка на указателе скорости, правда, еще далеко не приблизилась к предельной черте, но здесь, вблизи от предместий, "Драккарус" и не мог показать все, на что способен. Мотор тихо рычал, готовый выдать еще — только позволь, шины почти бесшумно шелестели, и все это сливалось в ощущение послушной мощи, радостно повиновения механизма человеку. Дорогая игрушка, хоть и окупается частично выигрышем во времени, но главным для Алекса всегда было удовольствие. Водить мобилер он любил и умел, хотя настоящую скорость позволял себе только на загородных пустынных дорогах и в одиночестве. На дороге всегда возможны случайности, иногда роковые, но это его выбор, а пассажиры ни при чем?

Интересно, Маред нравится скорость, или после несчастного случая с мужем она боится мобилеров? Жаль, если так, на многих женщин скорость действует подобно лучшему афродизиаку…

Мысли настойчиво возвращались к сегодняшнему вечеру. Звонок Анриетты скомкал его окончание, и разговор на лестнице получился резковат. Но, пожалуй, это и к лучшему. У Маред Уинни в последний год было слишком много работы и слишком мало сильных чувств. Девочке полезно встряхнуться, если в меру. Девочка слишком глубоко погрузилась в учебу и одиночество. Если все-таки не сбежит в последний момент, непременно нужно будет поводить ее по клубам, из тех, где приняты маски, чтобы не портить репутацию. В "Бархат" — безусловно! Вот только решится сегодняшняя сложность, мда…

А сбежит она вряд ли, раз уж выдержала до сих пор. Девочка умна и честолюбива. Конечно, воспитание в добропорядочной провинциальной семье наделило ее куда большим почтением к приличиям, чем хотелось бы, но и это имеет свою прелесть. Расчетливая хищница, что без колебаний легла бы под будущего начальника, Алексу и не нужна. Нет, но что же там в клубе-то? Какое, к темным богам, убийство?

Ночной Лунден горел разноцветными огнями, так что на небе не было видно звезд: мешали отблески витрин и рекламных щитов. Одна из величайших столиц Мидгарда не засыпает никогда, и это Алексу тоже безумно нравилось в любимом городе. Представить невозможно, что в часе езды отсюда все еще стоит лес и плещется настоящая дикая вода, а не прирученный покорный Темез…

Да, пикник все-таки удался. Маред расслабилась, когда почувствовала себя в безопасности, разомлела даже слегка. И разговор об отце явно дался ей нелегко. Вполне можно было противопоставить ее почти детской дерзости сочувствие, обещание заботы, понимание. А дальше все было совсем просто. Несколько теплых слов, ласковый тон, обнять, поцеловать… И девочка непременно сдалась бы! Правда, это значило бы выиграть битву, проиграв войну. Тьена Уинни осторожна, замкнута и недоверчива. После первого же нарушенного обещания она уже не поверит ничему. А вот так — все вышло правильно, и еще один пролет моста доверия между ними воздвигнут прочно.

Только вот при расставании девочка была какой-то странной. То ли напряженно думала о чем-то, то ли хотела поговорить. Очень уж у нее был взгляд на лестнице такой… характерный.

Алекс сосредоточился, вспоминая все до мелочей: позу, выражение лица, блеск светлых глаз. Она хотела что-то ему сказать, явно хотела… Неудачно вышло. Но вряд ли что-то серьезное, с чего? Просто поблагодарить, наверное, или попросить об отсрочке…

На стоянке возле "Бархата" почти не было мобилеров и карет, и это в субботний-то вечер. Зато стояла "медицинка", издали мигая ало-зеленой змеей на чаше, и полицейская труповозка без опознавательных знаков, но уж этих Алекс в свое время навидался и мог опознать без труда. Оба конных экипажа выглядели совершенно неуместно рядом с белоснежным "Кельпи" Анриетты, и от этого становилось еще тревожнее.

Припарковавшись на постоянном месте, Алекс привычно глянул на черную вывеску с изящными серебряными буквами, ровно мерцающую на фасаде здания. Прошел мимо непривычно хмурого охранника в вестибюле. И неожиданно понял, что же ему напомнил робкий и одновременно нетерпеливо-просительный взгляд Маред Уинни. Девочка смотрела точь в точь как клиентка, которая решила признаться адвокату в собственной вине. Вот именно так! Это и было той неправильностью, что царапала его память все время, беспокоила. Не так она должна была смотреть, потому что этот взгляд — теперь Алекс вспомнил точно — появился не после его слов на лестнице, а гораздо раньше, как раз на речке. Но теперь об этом и вправду некогда было думать.

Поднявшись по застеленной ковром лестнице, он свернул из маленького зимнего сада под стеклянной крышей влево — в деловое крыло. Здесь все было отделано в спокойных кремовых и черных тонах, очень дорого, изысканно и респектабельно. Ни малейшего намека на вольность, не говоря уж о развязности. Алекс прошел почти до самого конца коридора и остановился. Напротив кабинета Анриетты в небольшой комнате-нише для курения сидел на низком диванчике Ксавье, метрдотель клубного ресторана. Согнувшись, он обнял себя за плечи, на бледном лице под глазом наливался фиолетовой мглой свежий кровоподтек.

— Где хозяйка? — спросил Алекс, остановившись рядом.

— Там, в кабинете, — вяло мотнул головой метрдотель. — Меня уже допрашивали… Теперь госпожу Анриетту… Ваша светлость, клянусь, не я это…

— Я верю, Ксавье, — мягко проговорил Алекс. — Верю… Все будет хорошо. Давно этот парень у вас работал?

— Нет! Он новичок, третий день всего… Милэрд…

Губы Ксавьеа задрожали, он с неподдельным ужасом вгляделся в лицо Алекса, решив что-то для себя и сам же этого испугавшись.

— А ну, успокойся! — тихо рыкнул Алекс. — Соберись с мыслями, быстро! Рассказывай все по порядку.

— Да не знаю я ничего, — простонал метрдотель. — Все началось с клиента. Этот новый официант ему нагрубил… Клиент, конечно, возмутился, потребовал извинений, а тот… его ударил!

Ксавьеа явно передернуло при одном представлении о столь возмутительном случае в вверенной его попечению ресторации.

— Я… в зал выскочил, когда это уже случилось. Нажал на кнопку вызова охраны, попытался его урезонить. Ну… сами видите, милэрд, он и мне… Потом по зеркалу бутылкой коньяка — зеркало вдребезги. Прибежала охрана, скрутили его. Госпожа Анриетта тоже на шум пришла, начала клиента успокаивать, повела его в кабинет, а я в зале остался. Там было совсем немного посетителей, человек с дюжину… Я принес извинения, велел подать на каждый столик десерт и коктейли за счет заведения… Кто-то еще пошутил, что ради наших десертов готов терпеть такое зрелище каждый день…