Свобода Маски (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик. Страница 112

Гостеприимный хозяин сегодня был одет в черную шелковую мантию, перехваченную золотым поясом. Золото украшало это простое одеяние также спереди и на манжетах. И хотя комната не нуждалась в дополнительном освещении — достаточно света проникало сюда из окна — у правой руки профессора горела одна свеча. Он продолжал делать свои записи, как будто в комнате не было больше никого кроме него.

Мэтью призвал все свое оставшееся мужество. Он повернулся к Профессору спиной, обошел помещение, рассматривая полки, и начал изучать совершенно чудесную коллекцию. В первые же секунды ему на глаза попались тома Джона Локка «Опыт о человеческом разумении», басни Роджера Лестранжа, «Путешествие в Новую Англию» и «Путешествие на Ямайку» Неда Уорда, несколько антологических альманахов, «Чудеса в невидимом мире» Коттона Матера и…

Издал ли он звук, или это дело только в его воображении? Потому что том, отделанный коричневой кожей, выпавший из рук и резко стукнувшийся о пол, мог заставить издать какой-то звук.

Это был «Малый ключ Соломона».

Мэтью понял, что это уже третья копия этой книги, которую он видел во владениях Профессора Фэлла. Последний экземпляр попался ему на глаза в библиотеке на Острове Маятнике.

Он осмотрел тогда эту книгу, там, на острове, и выяснил, что ней приведены различные ритуалы, а также даны описания, связанные с демонами Ада. Вся иерархия созданий Преисподней была заточена на страницах этой книги.

Эти страницы хранили латинский текст и сложные ксилографии, изображающие отвратительные комбинации человека, животного и насекомого, что были созданы из кипящего гнева преступного мира, воюющего против Небес. Он вспомнил, некоторые имена демонов, которые здесь упоминались: король Ваал, герцог Барбатос, князь Сиир, маркиз Андрас, граф Мурмур, герцог Астарот, президент Кайм, герцог Данталион, а также вспомнил некоторые области их деятельности- повелитель безумия, король лжецов, разрушитель городов, воскреситель мертвых и растлитель достоинства мужчин.

Мэтью вспомнил и то, что внутри этого треснувшего переплета из кожи, напоминающей змеиную, содержались заклинания и ритуалы для вызова этих тварей для собственной выгоды.

Малый Ключ Соломона.

Справочное пособие для вызова демонов, с подробным описанием их полномочий.

Эта копия… третья…

Он вдруг услышал в своем сознании голос Матушки Диар, которая говорила об интересе Фэлла к Бразио Валериани.

Во владении Валериани находится кое-что другое: информация, которая нужна Профессору. С морскими обитателями она не имеет ничего общего, но… в каком-то смысле она затрагивает глубины. И также включает в себя интерес Профессора к формам жизни.

Рука Мэтью уже протянулась, чтобы поднять книгу, но теперь он словно тянулся к дьявольскому змеиному логову.

Он подумал… глубины?

Что могло быть глубже, чем спуск к воротам Ада?

— Вы нашли книгу, которую хотите прочитать?

Голос — шелковый, как мантия его обладателя — зазвучал прямо позади него.

Мэтью колебался. Он сжал руку в кулак, глубоко вздохнул и расслабил ее, а затем повернулся к Профессору Фэллу.

Так же, как и Профессор после того рокового совещания на Острове Маятнике сказал своему подставному Натану Спейду, что он намного моложе, чем ожидалось, так и Мэтью теперь с уверенностью мог сказать, что его далекий враг был старше, чем ему казалось… или, по крайней мере, не моложе. Мэтью помнил автоматический голос, по которому он предположил, что этому человеку примерно около пятидесяти лет, но перед ним сейчас был человек, который стремительно двигался к своему шестидесятилетию, с глубокими впадинами глаз, тонкими морщинками вокруг них и на лбу и белоснежной шапкой волос, которым он позволил расцвести плотными завитками по обеим сторонам его головы, что напоминало крылья снежной совы.

Профессор действительно был мулатом: его кожа имела цвет кофе с молоком. Он обладал очень хрупким телосложением, а ростом был на два дюйма выше Мэтью, который сам вытягивался вверх почти на шесть футов. Но даже если возраст Фэлла находился в непосредственной близости от пятидесяти восьми до шестидесяти (или около того), в присутствии этого человека не было и намека на уют, который создавался вокруг умиротворенных стариков, сидящих в кресле с глиняными трубками в окружении детей и внуков напротив горящего камина.

Плечи Фэлла слегка сутулились, он держал руки сложенными на груди, и на них виднелись синие прожилки вен. Его вытянутое лицо с широкими скулами, было словно обтянуто тонкой кожей, но при этом в его образе чувствовалась сила тигра. Или, если быть точнее и соблюдать профессиональный интерес этого человека, то, скорее, это была сила и угроза, исходящая от медленно кружащей поблизости от окровавленной жертвы акулы. Его тонкогубая улыбка оставалась на грани между юмором и жестокостью, за ней угадывался тусклый блеск зубов. Но дело было в его глазах: в этих темных впадинах словно покоились два светящихся шара, что истинно говорили Мэтью Корбетту о личности, что стояла перед ним.

Они имели оттенок той же дымной янтарной жидкости, в которой содержались образцы его морских тварей, и точно так же пылали. Это были глаза высокоинтеллектуального и одаренного человека, который положил свою жизнь на алтарь науки и обнаружил, в эту самую жизнь вплелись нити жестокости. Месть, которая сделала Профессора жестоким, одновременно питала его и скручивала узлом его внутренности. Это были настороженные, кинжально-острые глаза человека, который сейчас вел себя пассивно, но не оставил своего прежнего стремления к власти, что преследовало его в молодости, и в душе которого прорастают не семена, но целые леса из искалеченных, скрюченных деревьев его мрачных помыслов. Это вместе с тем были глаза в высшей степени цивилизованного человека, который позволил своей примитивной, как рептилия, силе обрушиться и на него самого, и на его мир, и, возможно, эти два клинка он скрестил в последней борьбе за свою бессмертную душу.

Профессор Фэлл, в сущности, был человеком — подумал Мэтью — который однажды получил выбор: умереть в жизни или жить в смерти. Было ли убийство его сына Темпльтона единственным мотивом, чтобы блестящий ученый обратился к дикости и насилию? Возможно, нет. Возможно, убийство просто ускорило процесс горения этого фитиля, и человек, который жил по закону и чтил порядок, вдруг высвободил свою маску из тюрьмы и навсегда отделил себя от мира, который он любил и в котором прославляли живых.

Никто не любил этого человека, подумал Мэтью. Все лишь боялись и уважали его, но никто не позволил ему познать, что такое быть любимым… и эти горящие, дымчато-янтарные глаза Профессора Фэлла сказали Мэтью, что он отверг само это желание много лет назад, надел на себя мантию злодея и с гордостью пронес ее через десятилетия, создавая свою преступную империю.

Тем временем Профессор ждал ответа.

Мэтью пришлось пересиливать себя несколько дольше, чем он ожидал, но, справившись с собой, молодой человек ответил:

— Я не знал, с чего начать.

Взгляд переместился от Мэтью к книге и уткнулся в ее название. Малый Ключ Соломона. Лишь через несколько секунд Фэлл снова посмотрел на молодого человека.

— Идите, присядьте, — сказал Профессор. — Побеседуем.

Он отвернулся, прошел обратно к своему письменному столу, сел и выжидающе посмотрел на своего гостя, как будто собирался брать интервью у местной знаменитости.

Мэтью снял плащ и треуголку, положил их на один из стульев, а затем медленно опустился на сидение, представляя при этом, что ложится на кровать, из которой торчат шипы. Треуголку он нервно переложил себе на колени, хотя это можно было назвать самым нелепым щитом от пистолетной пули.

— Я весьма рад снова видеть вас, Мэтью, — шелковым голосом произнес Фэлл. — Вы выглядите достаточно хорошо, правда, несколько исхудали. Матушка Диар говорит, что вы прошли через череду довольно тяжелых обстоятельств. Ньюгейтская тюрьма… Черноглазое Семейство… хорошая получилась метка, кстати сказать… а потом пришлось пережить короткий визит к суровому дантисту. Но вы ведь умеете выживать, не так ли? О, да, умеете. Это достойно восхищения.