Свобода Маски (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик. Страница 128

— Мои извинения, Мадам Кандольери, — обратился профессор к диве. — Прошу, продолжайте.

— Si, я продолжу, конечно… — но она выглядела растерянной и сконфуженной, ее уверенность и невозмутимость дала трещину. Мэтью понял, что удар, хвативший женщину в аудитории, которая очнулась от того дурмана, в коем держал ее яд, пробудила страх множества людей в Прекрасной Могиле. И, возможно, только сейчас мадам поняла, почему жители Прекрасного Бедда были так глупо счастливы, пребывая в мире своих фантазий. Вот, почему лица этих зрителей — которые она наблюдала с платформы — были так пусты и полностью лишены выражения. Мэтью подумал, что после крика этой женщины, дива увидела саму себя в недалеком будущем — стонущую и заливающуюся пеной в страшных приступах, приходя в себя лишь на считанные минуты, после чего вновь погружаясь в кошмар.

Мадам Кандольери вновь приняла позу Персефоны, но Мэтью показалось, что она все еще выглядит потерянной. Очевидно, она пыталась начать с того места, где ее прервали, но без музыки это оказалось не так просто. Она открыла рот, чтобы начать петь, но наружу не родилось ни звука. Ее жалобные глаза нашли Ди Петри.

— Джанкарло… — прошептала она. — Помоги мне.

Он поднялся. К удивлению Мэтью, Ди Петри набрал в грудь воздуха и начал петь то, что было музыкальным сопровождением для арии мадам. В этом сильном и чистом голосе не было ничего общего с тем, как Ди Петри говорил, при этом он по одной лишь памяти обеспечил диве аккомпанемент.

— Si! — сказала она, благодарно кивнув. — Grazie, questo e quello che mi serviva! [Да! Спасибо, это как раз то, что мне нужно! (ит.)]

Но прежде чем дива смогла продолжить свою арию Королевы Аида, послышался другой звук — поистине адский.

Что-то взвизгнуло прямо над головами. Страшный пассаж сотряс стекла в окнах. Какую ноту ни собиралась бы взять мадам Кандольери, у нее в горле словно застряла кость.

Неподалеку отсюда раздался ужасающий грохот взрыва.

Бум!

В ту же секунду Профессор Фэлл поднялся на ноги. Один из оставшихся охранников уже выбегал на улицу. Послышался следующий звук удара над головами, и второй взрыв прогремел где-то невдалеке. Мэтью заметил отблеск пламени через окно, и оно быстро направлялось сюда.

Спокойствие Фэлла в тот же момент пошатнулось.

— Вон! — закричал он. — Все, убирайтесь…

Третий взрыв раздался справа от театра. Окно с той стороны было разбито на множество мелких осколков, смертоносным дождем влетевших в зал. Все здание сотряслось, между кирпичами родились облачка строительной пыли.

Мэтью уже был на ногах. Пыль хищно бросилась прямо ему в лицо. Несколько фонарей упало со своих креплений, превратив свет в полумрак. Несколько секунд помещение наполняла звенящая тишина… а затем послышались рыдания, за которыми последовали тяжелые стоны людей, которые серьезно пострадали. В разбитое окно был виден пожар, охвативший, как минимум, один дом. Новый визг прозвучал сверху, и следующий взрыв раздался, похоже, на площади. Мэтью увидел, как безликие в полумраке фигуры устремились к двери.

Он и сам был слегка не в себе, с той лишь разницей, что наркотики были здесь ни при чем — им завладел ужас самого момента. Он понял, что Прекрасная Могила Профессора Фэлла только что подверглась нападению, и он протиснулся мимо ошеломленного Уильяма Арчера, надеясь отыскать Берри.

Глава сорок первая

В череде движущихся теней в театре Мэтью нашел Нэша, который двигался к выходу по центральному проходу вместе со своей женой и Берри. Он потянулся и схватил девушку за руку, она повернулась к нему с выражением напудренного лица, которое можно было трактовать как жуткую смесь недоумения, растерянности и опьянения.

— Берри! — закричал он. — Это я! Мэтью! Пожалуйста, попробуй…

— Отпусти ее! — Нэш, у которого кровь ручьями струилась по правой щеке из довольно глубокого пореза по линии волос, оттолкнул Мэтью прочь. Его жена начала плакать — то ли от страха, то ли от боли, то ли оттого, что постепенно пробуждалась от дурманящего препарата, под влиянием которого находилась до этого момента.

Мэтью снова ухватил Берри за руку, и теперь закричала уже она сама — этот звук разорвал сердце Мэтью на части. Она дернулась прочь от него, прижалась к Нэшу, которого искренне считала отцом под влиянием страшного яда, коим накачал ее проклятый Риббенхофф.

— Пожалуйста! — он попытался снова, когда очередной снаряд взвизгнул в воздухе и взорвался, возможно, ярдах в пятидесяти отсюда, заставив все строение сотрястись крупной дрожью. Берри тем временем удалялась все дальше с четой Нэш, и глядя на кровавый след, который оставлял за собой мужчина, придерживающий рану, идущую по линии волос, Мэтью услышал его стон и понял, что врата Ада, похоже, и впрямь разверзлись, готовые проглотить их всех.

Стоило ли ему пытаться все же забрать ее у Нэша? Он не знал, что ему делать. Без антидота и времени она была потеряна для него. Но он не мог просто стоять здесь и смотреть, как она постепенно исчезает и превращается в ничто. И все же… она испугается, если он попробует забрать ее силой — какой-то механизм в ее мозгу, работающий, как карета, несущаяся на слишком большой скорости — может спровоцировать то, что вся система сломается.

Впервые в своей жизни он хотел найти Профессора Фэлла, но тот уже сбежал.

Несколько раненых и истекающих кровью людей потеряли сознания, безвольно упав на сидения с правой стороны театра. Новый свист и взрыв обозначили то, что бомбардировка охватывает всю деревню. Но откуда? С земли или с моря?

А затем молодой человек вспомнил, что видел, как Матушка Диар подает сигналы в море.

Она подсказывала своим фонарем на стене траекторию и расстояние, которое рассчитывали ее партнеры, чтобы правильно провести атаку.

Теперь становилось ясно, что Матушка Диар предала Профессора Фэлла, и дело было не только в краже «Белого Бархата», но в уничтожении империи Фэлла и, возможно, в убийстве его самого.

Она сказала, что ее отец вернулся за ней, вспомнились недавние слова Девейна.

Ее отец? Тот же одержимый, что убил Фэллонсби и организовал резню на складе Черноглазого Семейства? Это невозможно! Если Матушке Диар шестьдесят лет, то человеку, давшему ей жизнь, должно быть, по меньшей мере, восемьдесят, а восьмидесятилетние старики нечасто организуют жестокие преступления и демонстрируют страсть к сатанизму.

Ему пришлось поскорее выбираться, пока крыша здания не развалилась, что, похоже, должно было вот-вот случиться, и обрушившийся театр похоронил бы под собой большинство горожан Прекрасной Могилы.

— Мэтью!

Он повернулся, ища глазами Ди Петри, и увидел его прямо перед собой, кровь текла по его костюму, и ужасно выглядящий порез проходил по его носу.

— Пожалуйста! — воскликнул он, голос его сорвался. — Помогите нам с Алисией!

Мэтью увидел, что мадам Кандольери потеряла сознание на сцене, где вокруг были разбросаны осколки стекла из вылетевшего окна. Розабелла стояла на коленях подле мадам и пыталась привести ее в чувства. В районе правого плеча по сложному белому платью дивы струилась кровь.

Молодой человек последовал за Ди Петри вверх по ступеням сцены. Снаружи раздалось еще два смертельных залпа, один взрыв прогремел совсем близко к зданию, а второй — чуть дальше, хотя дрожь была такой сильной, что сам каркас театра застонал, словно от боли. Пока Мэтью наклонялся, чтобы помочь, он успел подумать, что деревню, похоже, обстреливают с судна, на борту которого установлено несколько современных пушек, а сам корабль, вероятно, украден с военно-морской базы.

Розабелла заговорила с Ди Петри по-итальянски. Лицо мадам не было отмечено травмами, похоже, ее зацепило только в плечо. Большинство бабочек упорхнуло с ее волос, и эбеново-черная масса разметалась по доскам сцены. Она начинала понемногу приходить в себя. Мэтью решил, что, вероятнее всего, она потеряла сознание не столько из-за травмы, сколько из-за шока.