Как музыка стала свободной. Конец индустрии звукозаписи, технологический переворот и «нулевой пацие - Уитт Стивен. Страница 14

Беннет, лоснящийся неоконсерватор, был энергичным борцом за культуру и совершенно фантастическим мудаком. В администрации Буша-старшего он служил наркоцарём всей страны, отвечавшим за антинаркотические меры, которые как раз нацелены были на ту среду, из которой вышли все эти рэпперы. Беннет нашёл союзника в лице Синтии Делорес-Такер, борца за гражданские права чернокожих, которая несколько десятилетий назад маршировала рука об руку с Мартином Лютером Кингом. Вдвоём они призвали Time Warner продать свою долю компании Interscope и вообще этим жанром не заниматься. Беннет стал выступать в эфирных СМИ, на кабельных каналах и писать язвительные передовицы в крупных газетах. Такер купила 20 акций Time Warner, и это дало ей право прийти на собрание акционеров, где она в самый неудобный момент попросила управляющих вслух зачитать акционерам какой-нибудь самый откровенный текст песни из репертуара лейбла Death Row. Они, понятно, отказались. После выступления Такер, Генри Люс III, наследник состояния журнала Time и председатель совета директоров компании, зааплодировал [30].

Беннет и Такер критиковали артистов, лейбл, вообще всю корпорацию и управляющих. Им даже удалось запустить кампанию по поводу рэп-текстов, причём их поддержал Боб Доул, в то время возможный кандидат в президенты США от Республиканской партии. За две недели до запланированной встречи Морриса с Фуксом, Боб Доул вызвал Морриса лично явиться перед собранием финансирующих Республиканскую партию.

«Руководителям Time Warner я хочу задать только один вопрос: этим ли вы хотите завершить свои карьеры? — спросил Доул. — Вы уверены, что должны портить наш народ, детей наших, ради наживы вашей корпорации?» [31].

Ответ был «да», по крайней мере, на первый вопрос. Карьера Морриса никогда не выглядела так круто, как сейчас, и если успех — это внедрить рэпперские «маззафаки» в лексикон школьников, значит так тому и быть. Опытный Моррис до этого не раз и не два выдерживал подобные яростные наезды по политической линии. Ещё только по приходу на Atlantic, он подписал и выпустил группу 2 Live Crew, мощный квартет, чей хит стрип-клубов «Me So Horny» («Я хочу е...ся») сильно удивил всех, включая Морриса, тем, что стал мощным анде-граундным хитом. «Me So Horny» (сингл из альбома «As Nasty As They Wanna Be») — это первое и пока что единственное музыкальное произведение, запрещённое в США на основании непристойности. Моррис подписал контракт с 2 Live Crew как раз в разгар скандала и выпустил их следующий альбом, «Banned in the U. S. А.», включавший бессмертный сингл «Face Down Ass Up» («Мордой вниз, жопой вверх»). Скандалы приходят и уходят, а роялти капают всегда. Так что Моррис находился в полной уверенности о том, что хулители Death Row вскоре найдут новый объект нападок, как это было с 2 Live Crew. Сейчас будет то же самое: все эти скандалы по поводу морали утихнут, а Моррис продолжит заниматься своим делом. Как и раньше, Моррис решил выждать. Хотя он редко давал интервью, но фотографировался часто. Среди фото есть одно, где он со своим новым любимчиком. Фото стоит в рамке на рабочем столе: чёрно-белый снимок с вечеринки, где он, маленький, зажат между Сьюджем и Снупом, улыбается рядом с Тупаком. Его глаза горят счастьем [32].

Если уж Time Warner выдержал «Face Down Ass Up», то выдержит и «Gin and Juice». Благодаря таким громким артистам, которых нашел Моррис, Warner Music теперь стала лидером рынка звукозаписи, самым успешным из Большой Шестёрки. Моррис, ставящий на качество, полагал, что такое положение компания способна сохранять долгие годы. Важно было побеждать, и, конечно, Майкл Фукс с его майклджордановским величием смотрел на это так же. Так что тогда, в 1995-м, входя в кабинет босса и закрывая за собой дверь, Моррис ощущал прилив оптимизма. Он даже думал, что сейчас его повысят до начальника всего мирового музыкального подразделения.

Встреча продолжалась две минуты. Interscope — это чересчур. Слишком много проблем. Time Warner от него избавится. А Моррис — уволен.

ГЛАВА 4

С окончанием государственного финансирования команда Фраунгофера отправилась по промышленным выставкам Европы и Америки, чтобы продвигать свой стандарт mp3. Они сделали себе специальный стенд с брошюрами и возможностью демонстрации технологии в работе, но никого это особенно не интересовало. Они старались привлечь внимание потенциальных клиентов, но слышали от них всё то же самое: mp3 — это «слишком сложно». В том же выставочном пространстве напротив их стенда стоял стенд mp2, в три раза больше, и там народ толпился постоянно. Philips провела отличную работу: вложилась в продвижение своего продукта и подорвала конкурентов.

В честных тестах-прослушиваниях mp3 неизменно побеждал. Правда, Фраунгофер уже не мог никого пригласить участвовать в этих тестах, потому что ими занималась MPEG, то есть результаты были известны заранее. Стандартизация компьютерного «железа» понизила значимость экспертной оценки Харальда Поппа, так что Бранденбург поставил его на продажи. Попп рассказывал потенциальным клиентам про мифы о «сложности» и о «политической» подоплёке решений MPEG, но это звучало как обычные оправдания.

В конце концов команду спас парень по имени Стив Чёрч [33]. С ним Грилл познакомился на выставке в Лас-Вегасе. Чёрч, тогда бывший генеральным директором стартапа Telos Systems, раньше вёл ток-шоу на радио и работал студийным звукоинженером. Рынок цифровых аудиоформатов он рассматривал с точки зрения эфирного вещания. Он, как Бранденбуг и Грилл, не доверял MPEG, потому что уже видел, как «незаинтересованные» члены комиссии принимают нужные решения. Он согласился провести честное и объективное соревнование-прослушивание mp2 и mp3, и результаты его сильно удивили.

МрЗ оказался гораздо, гораздо лучше! Вскоре после демонстрации Чёрч вернулся в офис своей компании в Кливленде и там устроил этот же эксперимент на новенькой цифровой телефонной линии. Материалом для теста послужили оцифрованные песни Steely Dan, группы, которую любили и в Огайо, и в Баварии. Telos стал — и долгое время оставался — единственным покупателем в промышленном масштабе. Чёрч заказал несколько сотен mp3-конвертеров Zephyr — коробки размером с видеомагнитофон, которые передавали потоковое аудио, «стрим», в реальном времени. После чего он развернулся к своему самому крупному клиенту, НХЛ, которому он эту технологию лицензировал.

Здесь наконец-то судьба улыбнулась изобретателям. Дело в том, что среди демонстрационных записей из экзотической фонотеки Бернхарда и Грилла оказалась и игра Профессиональной хоккейной лиги Германии, а для кодировщиков разрозненные хлопки в ладоши всегда представляли большую трудность, особенно если аплодисменты звучали на фоне изменчивого звукового ландшафта: скрежет коньков по льду и брутальные, ломающие кости, столкновения игроков. А в этом сэмпле, предложенном в качестве примера, как раз звучало то, что происходит на арене, а потом — пара секунд равнодушных аплодисментов. Грилл слушал запись сотни раз, выделял ошибки оцифровки и вместе с Бранденбургом исправлял их. НХЛ, Национальная хоккейная лига США, оказалась идеальным клиентом в том смысле, что mp3 как будто был специально «заточен» под шум хоккейного матча.

Но Лига выдвинула определённые технические требования. На то, чтобы устройства им соответствовали, ушло несколько месяцев. К тому времени, когда устройства отгрузили заказчику, в конце 1994 года, хоккеисты забастовали. Укороченный сезон этого года начался только 20 января 1995 года, и эта дата — начало mp3-революции в Северной Америке. Никто не считает эту быструю игру на льду пионером цифрового аудио, но когда в том году первая шайба упала на лёд, болельщики Blackhawks и Red Wings оказались, сами того не подозревая, самой передовой аудиторией в мире.