Судьба Я против... (СИ) - "Аграфена". Страница 6

— Мама, — шепчу я еле слышно.

Как же кружится голова, просто сил никаких нет. Вечеринка, что ли была? Или я где-то в лодке лежу, ощутимо так меня покачивает, как на волнах. Что же мне плохо то так?

Дверь легонько хлопнула и я услышала шаги, потом низкий мужской голос:

— И сколько она уже так лежит?

— Да уже часа три, — ответила женщина.

Я как только услышала этот голос, сразу вспомнила: комната чужая, женщина, родинка, стремительно приближающийся пол и крик женщины:

— Талия! Что с тобой?

Наверное я неплохо приложилась об пол, раз столько времени уже лежу. Где лежу? Подо мной чувствуется что-то мягкое. Значит кто-то меня затащил на диван. Кто? Неужели эта женщина? Не похоже, выглядит так, будто ветер её унесёт, если посильнее дунет. Мой вопрос задал мужчина:

— Это ты её на диван положила?

— Мы с Милкой вдвоём, — ответила женщина.

— А она где?

— Спит, — женский голос приблизился к дивану, — поздно уже.

— Ника, — в голосе мужчины послышалось удивление, — А что это с ней, выглядит она как-то не так.

— Причёску сменила, — женщина говорила уже совсем рядом со мной. — И одежда у нее странная какая-то появилась. Наверное решила изменить внешность, чтобы он её не узнал.

Я лежу и подбираю момент, когда мне очнуться, сейчас или чуть позже. А ведь удобная же вещь — обморок, можно много полезного узнать. Поэтому решила с приходом в себя немного повременить. Может хоть что-то разъяснится. Кто эта женщина? Мать она мне или нет? Она похоже считает, что мать. Только не моя, а некой Талии. А кто такая эта Талия? Кто такой этот — он, который не должен будет меня узнать, если я сменю внешность? И как я попала вместо дома в эту квартиру?

И действительно ли я здесь или может быть как раз лежу в психушке и несу бред сивой кобылы. Пока я так думала — размышляла, послышались звуки отодвигающихся стульев и скрип, сопровождающий усаживание моих посетителей. А потом разговор возобновился:

— Доктор что сказал? — спросил мужчина.

— Сказал, что нервное истощение, стресс и усталость. Артур, он нас что, до смерти загнать хочет?

— Послушай, что я скажу, Ника, только ты не кричи сразу, а подумай немного.

— И о чем я должна подумать? — с явным подозрением в голосе спросила женщина.

— Я думаю нам нужно с ним поговорить, да и Талии тоже не мешало бы.

— Да ты… — голос женщины сразу же подскочил вверх от возмущения.

— Дорогая, не кричи, Талию разбудишь.

— Да ты что? — прокричала женщина шёпотом. Никогда не думала, что так можно. Оказывается можно, да ещё как, — она панически его боится. В тот раз, когда она увидела его на улице, я думала, что она от ужаса заикаться начнёт, да ещё и слышала она твой разговор тогда.

— Когда? — не понял мужчина

— Когда ты разговаривал с тем человеком, который предупредил тебя, что Кордэвидион Тарлийский хочет забрать нашу дочь и запереть в своем замке, пока наследника не получит.

— Вот демон! Я не знал, — воскликнул мужской голос, — а раньше почему молчала?

— Да к слову не пришлось.

— Ника, не темни, — голос мужчины посуровел.

— Да боялась она признаться, что подслушивала, — ответила женщина.

Разговор снова стих. Значит вот оно как. Оказывается мы прячемся, то есть они прячутся. А я вроде бы как тут, а этой Талии, которую хочет забрать производитель наследников с не выговариваемым именем вроде бы, как и нет. И что из всего этого следует? То что я вляпалась в очередную историю.

— И всё-таки я думаю нам нужно поговорить. — снова прозвучал мужской голос. — Не может же он без причины вдруг решить забрать нашу дочь.

— А если он нападёт на тебя?

— Дам сдачи, — в голосе мужчины послышался еле сдерживаемый смех, — если у меня доброе сердце, не значит, что я не могу дать в рожу. К тому же, может он и понравится Талии, если они ближе познакомятся. Ты, милая моя, тоже меня боялась до ужаса, даже помнится в коровник спряталась, где я тебя и нашёл. Напомнить, что было дальше?

— Да ну тебя, бесстыдник — женский голос завибрировал от смущения.

Ой-йой-йой!!! — мне надо срочно приходить в себя, иначе последуют эротические истории, которые я данный момент совершенно нерасположена слушать. Но не успела. Мужчина со смехом сказал:

— Дальше ты волновалась только об одном, что ваша корова Маруська за нами подглядывает.

— Да ну тебя! — снова повторил женский голос, а потом, как будто что-то вспомнив, женщина серьёзно спросила: — Дорогой, а почему ты именно сейчас завёл разговор о Кордэвидионе Тарлийском?

— Его видели в городе. Он снова нашёл нас.

Послышался скрип стула и тяжёлые мужские шаги в сторону двери. Там мужчина остановился и сказал:

— Береника, я прошу тебя просто подумать. Сколько мы ещё можем убегать? Год? Два?

Дверь открылась.

— Артур! — остановила его женщина, — Мы завтра уезжаем. Если ты не поедешь, я пойму. Но мы, все-равно, уедем. Если для того, чтобы моя дочь была счастлива, мне прийдётся прятаться всю жизнь — я сделаю это. — в голосе зазвучала сталь и я сразу же ей поверила, так же как и мужчина, который просто закрыл дверь.

А я "пришла в себя", мне просто пришлось это сделать, так как глаза мои сами открылись, чтобы посмотреть на эту женщину, которая не являлась моей матерью. Но это была настоящая мать, которая ради счастья своего ребёнка была готова смести все преграды.

Я чувствовала как из глаз моих катятся слезы. Боже мой! Как же здорово наверное иметь такое счастье в жизни, как родители. Мне такого счастья в жизни не досталось. Но я, все-равно, считаю, что жизнь моя была не так уж и плоха, благодаря моим друзьям и в первую очередь конечно же Шурику. И благодаря ему же я не возненавидела своих родителей, за то что бросили меня, просто жизнь так сложилась:

— Талия, девочка моя, ты как себя чувствуешь? — наклонилась ко мне Ника.

— Хорошо, — прошептала я, усаживаясь — наверное.

— Не плачь, малышка, все наладится вот увидишь. — Ника посмотрела на дверь, — ты слышала. — она даже не спросила, так как знала и так, по моей реакции, только вот реакция была не на то, что она подумала. — Ничего, когда-нибудь ему надоест преследовать нас. — Береника снова внимательно посмотрела на меня, — к тому же тебя просто сейчас не узнать, даже не предполагала, что другая причёска и одежда могут так изменить тебя. — она легонько погладила меня по волосам, которые сейчас не собранные заколкой, рассыпались у меня по плечам слегка вьющимися прядями, длиной ниже лопаток и окинула взглядом мои синие джинсы и голубой тонкий свитерок, курточки на мне не было, наверное я сняла её, как только пришла домой, не помню. О! Зато помню, что сумочка у меня была в руках! Только вот не вижу я её почему-то. — Ну да ладно, переоденься и отдыхай, завтра нам снова в дорогу. Сладких снов, дорогая. — и, убрав мне волосы со лба, Ника вышла.

А я начала рассуждать, только все мои рассуждения мне такой бредовиной казались, что на голову не натянешь. И о чем бы я не начинала думать, заканчивала зеркалом, которое меня довольно-таки потрепало. Что меня сюда принёс этот чертов раритет и так понятно. Вот только куда он меня притащил? Потому как слова "открой Врата" наверняка не просто так были сказаны. И угораздило же меня их открыть? О, а мне же ещё на ночь в Детский дом нужно было. Кто же теперь заменит, никого не предупредившую меня. Вот ещё и директрису подвела. Я снова чуть не расплакалась. Да и где же всё-таки Талия? Ответ напрашивался сам собой — раз я там, где больше нет её, значит, она там, где больше нет меня. И из этого вытекает вывод — мне ещё не горе. А вот ей — тепличному цветочку, ой как туго прийдётся одной. И хоть я решила, что мне ещё не горе, всё-таки что делать мне, я тоже не знаю. Да и ладно. Утро вечера мудренее, решила я и осмотрелась. На спинке дивана, обнаружилось нечто, что я классифицировала, как ночнушку. Сползла с дивана и взяв это нечто, развернула. Оу! Вот это одёжка. Я всегда спала в пижаме состоящей из кофточки с рукавом до локтя и шортиков, а это ночное одеяние, назвать сорочкой язык не поворачивался — низ сорочки касался пола, рукава, расклёшенные к низу, прикрывали даже пальцы рук, а про ширину вообще молчу. Я в этой сорочке утонула. Да как же спать в таком? Да ладно, решила я, как говорится, у татар — по татарски. Хорошо хоть не к бушменам попала. По бушменски, с голым попом как то не хотелось бы спать.