На чужих рубежах. Посев (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon". Страница 54

"А ведь вполне можно пройти мимо и не один раз, и даже не догадываться о том, что здесь существует подъём..." - подумал я, осматривая не широкую, но вполне достаточную для того чтобы я прошёл боком тропу, на которой даже имелись природные ступени, созданные где камнями, а где и корнями.

Причём подъём был явно искусственного происхождения, однако замаскирован так искусно, что со стороны очень трудно было догадаться о его существовании. Вогнав на уровне своей головы штырь с маяком прямо в глинистый откос, я в очередной раз хотел было связаться с Ариэль, но динамики костюма молчали. Хмыкнув, я, не выходя из стелса, открыл колпак шлема и нажал подбородком кнопку на радио гарнитуре.

- Шэль, Псу. Шэль, Псу, ответьте.

- Пёс, Шэли. Слышу вас.

- Вышел за пяти километровый радиус от вас. Прямая связь более недоступна, - говорил я всё это шёпотом, однако в окружающей меня тишине казалось, что я буквально ору в полный голос. - Нахожусь возле замаскированного подъёма, ориентир - маяк, закреплённый на уровне головы.

- Приняла.

- Продолжаю преследование аборигенов, конец связи.

- Конец связи.

Закрыв купол, я выбрался и оврага и мягким, насколько это было возможно в "Фантоме", двинулся вдоль едва заметной тропинки, всё больше и больше углубляясь в лесной массив, однако уже через пару минут моё продвижение сильно замедлилось. От спутанных над головой крон деревьев, образующих единый, почти не имеющий разрывов полог, в этом месте было сумрачно словно я находился в склепе. Земля, поросшая густой сизой травой, глубоко проминалась и пестрела многочленными кочками и крупными лужами над которыми вилась белёсая дымка. Под ногами противно чавкала вода, а жирные, покрытые плесенью корни деревьев, извивались кольцами будто живые змеи.

Очевидным становился тот факт, что путь аборигенов лежал вглубь болот, а потому дальнейшее преследование их группы, выглядело верхом идиотизма. Доспех не доспех, сервомоторы не сервомоторы, а завязнув в трясине я вряд ли смогу выбраться из подобной ловушки самостоятельно. Вот утянет меня на дно какой-нибудь топи, а ещё круче - битумного озера и поминай как звали. Только и останется, что медленно помирать ни в силах пошевелить рукой или ногой, или набраться смелости и убрать купол шлема...

Всё это значило только одно. Нужно возвращаться, возможно прихватив с собой по дороге одного или двух зелёных "языков". В конце концов, расположение поселения коротышек можно узнать и другими способами, например, как следует допросив пленных пигмеев. Что-то мне подсказывало, что, задавая "правильные вопросы" методами отличными от стандартного полевого "экспресс допроса", я смогу узнать у них то, что мне нужно и возможно даже склонить к добровольно принудительному сотрудничеству. Причём вряд ли я испытаю хоть каплю угрызений совести, если один или два зубастика отправятся в мир иной.

Хмыкнув своим мрачным и кровожадным мыслям, я уже собрался в обратный путь. Ведь если раньше интуиция советовала мне проследить за аборигенами, то теперь её настойчивые призывы заглушил голос рассудка и разумный инстинкт самосохранения. А они не менее важные советчики для хорошего разведчика нежели та капризная дама. Тем более что не было ровным счётом никакого смысла именно в маниакальном преследовании этих гоблинов, раз так не повезло что их деревня находится в болотах.

"Что кстати вполне логично!" - промелькнула у меня мысль о том, что если в этом регионе водятся такие твари как химеры, то укрыться от них среди топей для столь низкорослого народца было самое то.

- Н-да... - усмехнулся я, - припомнит мне Бросков "чуйку задницей".

Но, что поделаешь. Ну не "Предсказамус" я оказывается ни разу! Я подумал было, то надо бы связаться с Ариэль и сообщить о моём возвращении. Прямая связь между брониками ещё не работала, а это значило что она ещё далеко, и её группа не вошла в болота, потому я открыл купол шлема. В лицо пахнул гнилой болотный запах, тут же вызвав рвотный позыв у организма, успевшего привыкнуть к лишённым запахов фильтрованному воздуху замкнутой системы жизнеобеспечения.

Что бы поскорее привыкнуть к мерзкой вони, я сделал пару глубоких вздохов и замер... За тухлой затхлостью этого места, ощущался тонкий, почти незаметный аромат. Пахло костром, и жареным на огне мясом. Ветер хоть и слабенький, дул на меня, и не думаю, что я мог бы ошибиться. А затем я услышал далёкий пронзительный крик, полный боли и страдания.

Закрыв шлем, я совершил тоже самое, что обычно ведёт к первой и единственной ошибке сапёра. Отбросил в сторону мысли о рациональности собственных поступков и не предвещающие ничего хорошего вопли инстинкта самосохранения и медленно двинулся вперёд. Каждый следующий шаг приходилось делать с предельной аккуратностью, тщательно прощупывая почву под ногой, прежде чем переносить на неё вес. И всё равно, я пару раз умудрился провалиться в болотную жижу по колено и только стабилизатор доспеха спас меня от того, чтобы ухнуть в тухлую воду с головой.

Когда я кое-как я выбрался на относительно сухой остров, тепловой датчик нащупал ярко-алую засветку в глубине покрывающей его рощи. До меня уже какое-то время отчётливо долетели каркающий смех и испуганные полные боли крики, каждый из которых сопровождался новым взрывом хохота. А потому я и до этого момента точно знал, в какую именно сторону мне следует двигаться.

Тепловизор по мере моего приближения к костру начал сходить с ума, выдавая мне сплошную засветку, а потому пришлось его просто отключить. Прокравшись к краю поляны и спрятавшись за растущим у самого её края деревом, я выглянул из-за ствола и внутренне содрогнулся от развернувшейся передо мной картины.

На довольно широкой поляне по периметру которой были воткнуты в землю чадящие факелы, было штук тридцать зелёных пигмеев, одетых кто как. Их было намного больше чем в той группе, по следам которой я шёл, я потому я логично предположил, что в этом месте, которое аборигены использовали в качестве промежуточной стоянки отряд соединился с ещё одним.

В центре горело широкий костёр, а над ним, на поддерживаемое на рогатинах, на длинное опалённое жаром копьё, словно поросёнок вертел было продето надето тело. Вполне нормальное, пропорциональное, а не такое как у этих пигмеев, один из которых радостно скалясь своими акульими зубами медленно вращал его над огнём.

Рядом в землю было воткнут ещё один шест, на котором также было насажен человек, точнее то, что, что от него осталось. Зелёнокожий абориген, плотоядно облизываясь, отрезал от него куски прожаренного мяса и раздавал их толпящимся перед ними повизгивающим гоблинам, которые тут же с жадностью впивались в них зубами.

Первая мысль, которая промелькнула у меня в мозгу: "Неужели эллины... но как?" Только потом я понял всю её абсурдность, как и то, что тела явно не принадлежали взрослым людям. Скорее подросткам или даже детям, а может быть каким-нибудь хобитам. Почему бы не быть хобитам там, где есть гоблины?

Раздавшийся справа от меня глухой утробный рык, вызвал новую волну радости и веселья среди пигмеев, а затем из-за стволов появился огромный и абсолютно голый амбал. Я даже присвистнул, ибо была эта антропоморфная тварь размером с нового меня, ну может быть чуть-чуть ниже. Широкой, увитый мускулами, краснокожий урод с маленьким крючковатым носом и массивной челюстью из которой торчали рыжие клыки.

Его следов среди преследуемого мною отряда не было. Значит он появился здесь с пополнением, или быть может это место и есть его дом. В любом случае выглядел урод чертовски сильным, но неуклюжим. Причём, я бы сказал, что именно обезьяньего в нём было мало, скорее проглядывалось что-то звериное...

Издав победный рёв, урод затряс своим эрегированным немалым достоинством, и пигмеи в такт ему запрыгали, радостно завизжав. Тогда амбал поднял к небу мускулистую правую руку с зажатой в ней человеческой головой из обрубка шеи которой которой лилась кровь и разверзнув пасть принялся жадно лакать красную жидкость, а затем видимо насытившись, заухал словно горилла. После чего резко взмахнул левой верхней конечностью и в толпу коротышек полетело обнажённое и истерзанное тело.