На чужих рубежах. Посев (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon". Страница 66

Узнав о случившимся, он к своему стыду, предпочёл утопить горе в вине, нежели соваться в одиночку в Занунд, следом за своей любимой женщиной. Ведь даже просто заходить в окружающие древний замок леса считалось в этих краях необычайно опасной авантюрой. Так что, хотя мелкая и прожужжала ему все уши утверждая, что её сестра всё ещё жива, он ей попросту не поверил, да и нашу акцию посчитал чем-то сродни особо извращённому самоубийству.

А вообще надо сказать, что парень приехал в деревню Диньки, всего лишь за день до её бесславного похода. В ту ночь он так нажрался, что, когда следующим днём его с трудом растолкал никто иной как сам эльдар Иогрансель, он даже не сразу понял кто перед ним стоит. Но когда до него дошло, то, что малявка сбежала из деревни, прихватив с собой ещё троих таких же сопляков, тут же отправился по её следам, взяв с только двух спутников вместе с которыми путешествовал от самых границ Фаргиса.

Мне многое в его рассказе показалось странным. В особенности то, что Динька, особо не горела желанием даже узнать, как у него дела и не прибили ли мы ей будущего родственника.

До совещания, я пару раз заходил в палатку к пленникам, и девочка неизменно оставалась ждать меня на улице, возле легионеров-постовых. Когда же ещё раньше, по дороге с болота, я задавал ей вопросы, стараясь побольше узнать о том, кого же собственно мы поймали, она говорила только, что Гронесс - друг её сестры, а "дурак Юон" и третий, имени которого она даже не знала иногда приходили к ним раньше в деревню вместе с Иогранселем.

Когда же я после разговора лучника с Бросковым, поинтересоваться у него причинами подобного поведения девочки, как и о том, почему она о нём ничего толком не можт рассказать, тот сказал что она просто стесняется. Пояснил, что встречались с Далиэнь они, в основном в его родном Фаргисе и Динька видела его очень редко. А об их с эльфой-волшебницей чувствах друг к другу, малышка и вовсе ничего не знает, потому как старшая сестра хранила их от неё в тайне, мотивируя это тем, что не хочет торопить события. Мол: Дидлиэнь очень любит свою родную деревню и сильно расстроится, когда узнает, что в скором времени им придётся уехать отсюда навсегда.

Сам же он, узнав об исчезновении своей невесты, был в таком шоке, что просто не смог сказать ей об этом. Вчера, когда девочка убежала из деревни, он как раз намеревался рассказать ей всю правду и так как у неё не осталось более родственников, забрать её с собой, чтобы хоть как-нибудь искупить свою трусость и малодушие.

При знаться честно, я как-то не очень поверил во всю эту мутную историю и в первую очередь потому, что как-то не заметил за время общения с Динькой за ней особо большой любви к местным полям, лесам, да весям. Наоборот, она говорила о них с такой тоской и безнадёгой, словно всю сознательную жизнь пыталась вырваться из объятий фронтира, сбросить с себя ярмо изгоя, но просто не знала, как это сделать.

- Хорошо, - раздался из наушников всё ещё недовольный голос Юстициана, когда машина окончательно замерла. - Можешь ты мне объяснить, как "наблюдателю", в чём смысл для нас вмешиваться в разборки аборигенов?

- Август, ты знаешь, я тебе вот что скажу. Мне, признаться честно, не очень нравится наш попутчик, какой-то он уж больно мутный...

- Это уж точно, - хмыкнул римлянин. - Так и хочется отвести его к дознавателям, а то и напрямую к корнефексу...

- Но тут, понимаешь ли какое дело, Дидлиэнь тоже говорила, что с мирными намерениями, вооружённые отряды в эти земли не приходят. А ей я как ни странно - верю! - сказал я и пояснил я свою мысль. - Вот едем мы сейчас спасть одну ушастую дамочку, которая по требованию своих-же односельчан сама, по собственной воле сунула голову в петлю. Допустим всё у нас получится, а затем она вдруг узнаёт, что мы все из себя такие могущественные даже пальцем поленились пошевелить ради её соплеменников. Как ты думаешь, будет ли она после этого добровольно с нами сотрудничать. Да ты поставь себя на её место, как бы ты сам в таком случае отнёсся бы к таким избавителям?

- И как она об этом узнает?

- Наш гость с удовольствием ей об этом расскажет. Как мне кажется - за ним не заржавеет.

- Ну эта проблема решаема...

- Ага, нет человека - нет проблемы, - усмехнулся я. - А ничего, что Бросков велел беречь его как зеницу ока? А если он не не скажет? Я же вполне могу подсознательно негативно относиться к человеку, который до этого стрелял в меня явной с целью убить. А может быть он вполне себе человек чести. А если вдруг эльфа поколдует, поколдует, да и увидит, что мы могли бы помочь, но предпочти не вмешиваться?

- Хм... - задумчиво протянул легат. - И что ты предлагаешь?

- Я уже сказал. Не светясь, напугать их до мокрых штанов.

- Как?

- Вы аккуратно высадите меня в пределах видимости отряда. А я под камуфляжем из снайперски перестреляю их скакунов и пожгу телеги. Эффективная дальность у моей винтовки - два километра, точнее, примерно девять кар... у них нет никаких шансов заметить меня, - я усмехнулся. - Так что мы - вроде как будем и не причём - всё дело в страшной местной ма-а-а-агии!! Вот ты скажи, как бы ты в таких условиях поступил на их месте? Хотя может стоит ещё выбить их офицера....

- Не знаю, как поступил бы я, но главного нужно оправить к Орку в любом случае, - ответил легат, - Только тогда они гарантированно побегут, а так, потеря имущества только озлобит их. И ненужно убивать всех лошадок, или на ком они там ездят, обычно эти твари вносят свою лепту во всеобщую панику.

- Ну значит так и сделаем.

Уже через десять минут, единственный воин в полном латном доспехе, точнее, то, что от него осталось кувырком вылетел из седла, разбрызгивая на обезумевших от внезапной боли животных и едущих рядом всадников раскалённые брызги расплавленного плазмой метала. Стрелял я не по-рыцарски, со спины, и ничуть не стесняясь данного факта. Обломки телег уже через минуту заполыхали, чадя над холмами тёмными клубами дыма.

Аборигены не сразу поняли - что собственно происходит. Затем кто-то заорал придавленный тушей коня. Поспрыгивали с лошадей всадники. Забегали бойцы, только-только выбравшиеся из разбитых телег. Засуетились, рассредоточились, натянув луки и взведя арбалеты, начали высматривать что-то в небе. Скакуны чуя смерть себе подобных, взвились на дыбы и понесли своих седоков кто-куда. Досталося плазменный заряд и одному особо инициативному товарищу, попытавшемуся как-то организовать людей.

Только отстрелявшись и сменив батарею, я обратил внимание мужика, с козлиной бородкой, обряженного в некое подобие мантии, который всё это время особо не отсвечивал, а сейчас вскинул руки вверх, красиво взметнув полы плаща. Над большей частью отряда тут же образовалось некое подобие искрящегося купола. Те, кто оказался вне его пределов, заорав бросились внутрь и тут же отпрянули, охваченные голубоватым пламенем, быстро пожирающим их тела.

Прицелившись, в эту тощую фигурку, так и стоявшую с воздетыми к небу руками, я вновь нажал на спусковой крючок. Снаряд ударившись о полусферу взорвался голубым облачком, и я уже хотел повторить, но...

Что-то со звоном лопнуло и на людей пролился настоящий звёздный дождь, который тут же превратился в озеро жидкого огня, пожирающего плоть и метал. В центре этого локального ада, страшно крича, заглушая своим голосом вопли сгорающих заживо людей, полыхал настоящий бенгальский огонь. Тот самый, кто был в мантии всё продолжавший стоять, подняв искрящиеся мириадами искр конечности, а затем он взорвался, разметав окружающих не хуже килограммового заряда пластида.

- И это по-твоему называется "напугать"? - слегка ошарашенно спросил меня Юстициан, наблюдавший за происходящим по видеоканалу с моего доспеха. - Знаешь, мне как-то не очень хочется знать, что ты натворил бы задумай ты их сразу уничтожить.

- Смейся, смейся... - пробурчал я, бегом возвращаясь к вездеходу. - Поехали!

Машина сорвалась с места стоило только креплениям ложемента защёлкнуться на моей броне. В скором времени только пара дымных полосок на горизонте напоминали нам о том, что произошло на дороге. Мы, вновь оказались возле самого лесного массива и понеслись к своей цели, перепрыгивая через овраги, а порой и вовсе перелетая с вершины холма на склон соседнего.