Я выбираю свободу - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 10

— Какая крошка? — нахмурился я, потеряв нить разговора. Таналиор — хороший друг и хороший маг, но так любит молоть языком и растекаться мыслью по древу, что в подобные моменты даже мне хочется его убить. Большего зануды Великое Древо еще не касалось своей тенью.

— Мак Валлендор же! А ты не слышал, что ли? Его как только не называют и какие о нем только слухи не ходят! Вот, например…

— Тай! — окликнул я. Получилось излишне громко, и на нас обернулась чуть ли не вся процессия, неторопливо движущаяся с площади в сторону места обитания здешнего правительства. Во всяком случае, я был уверен, что направляемся мы именно туда.

— Извини, это я просто соскучился, — безмятежно улыбнулся хаосит, а я в ответ многозначительно потер костяшки пальцев правой руки, сжатой в кулак. — Так. О чем я? Обряд. В общем, я не знаю подробностей, и уж тем более не знаю истории его возникновения, но он явно ненамного моложе всего нашего народа. Суть в том, что некая часть земли объявляется… ну вроде как священной, ничьей, и вступить на нее с дурными помыслами нельзя. Не знаю, как это работает и зачем местным в качестве жертвенных баранов понадобились мы — может, захотелось содрать с Пресветлого дополнительную контрибуцию, а, может, есть какая-то тонкость в обряде. В общем, главное, проводить его будем мы, а те, кто совершает обряд, привязывают себя к указанной земле. Насовсем. До конца жизни. Так что готовься, мой дорогой друг, куковать нам на этой помойке вечно.

— А если попытаться выйти за периметр? — уточнил я, для начала грязно выругавшись под понимающим взглядом Таналиора.

— Кажется, наступит быстрая, но болезненная смерть. Или не быстрая, но точно — болезненная. Да не волнуйся, думаю, подробности нам сейчас расскажут.

С местом назначения я угадал. Мы пришли в какую-то большую пустую залу, достаточно обшарпанную, но, кажется, прежде бывшую бальной. Посреди просторного и гулкого от пустоты помещения виднелось несколько составленных разнокалиберных столов в окружении не менее разномастных стульев. Еще два ряда сидений выстроились вдоль стены, а в дальнем углу вовсе возвышалась гора из мебели, очевидно, негодной.

Вот интересно, они специально издеваются или действительно считают нормальным проведение встреч в таких условиях? Смущенными хозяева не выглядели и не нашли нужным извиниться, и я склонился к мысли, что это все-таки тщательно спланированная акция. То ли демонстрация мысли «это вы нас до такого довели», то ли отношение к светлым в целом и Владыке в частности.

Когда какие-то слуги забрали пожитки моих товарищей по несчастью, все расселись и началось подробное представление присутствующих. Выяснилось, что Тай отчасти угадал. «Отчасти» — просто потому, что объяснять нам никто ничего не собирался: Валлендор сообщил, что для ритуала все готово, после чего два правителя сосредоточились на увлекательном занятии — дележе земель, размерах контрибуции и прочих материальных благах.

И я от всей души искренне болел за Валлендора. Хотя бы для того, чтобы отвлечься от желания свернуть Владыке шею.

Тилль

Нет, и все-таки пора признать идею с работой до обмороков нежизнеспособной и пересмотреть ритм собственной жизни. Все бы ничего, но это в первый раз на моей памяти — я умудрилась проспать что-то важное: кажется, организм, обрадованный предоставленной в неурочный час возможностью выспаться, решил использовать ее до конца. Когда я продрала глаза и сообразила, где нахожусь и сколько сейчас времени, сначала даже не поверила себе и своим внутренним часам, а потом — опомнилась и бросилась одеваться. В голове билась единственная мысль: «Валек меня точно убьет!»

Настроение казалось странным и удивительно отличалось от того, в котором я пребывала все последнее время. Не знаю, что помогло вдруг собраться и хоть ненадолго вынырнуть из болота, в которое я сама себя загнала, но сегодня я была полна решимости не думать о плохом. Может, дело в юных и удивительно живых лицах будущих целителей, незнакомых и не примелькавшихся за последние дни. Может — в злом желании не показать себя размазней чужакам. Может, в том, что я впервые за последние месяцы почти выспалась.

А, может, в том, что, уже засыпая, сумела наконец-то заплакать? Тихо, почти без слез, кусая подушку, чтобы не сорваться на хрипы с подвыванием?

Какое из событий дня повлекло за собой следующее и почему в итоге привело к такому результату? Я, конечно, целитель, но, увы — не целитель душ. И разобраться, действительно ли это долгожданный перелом в болезни или кратковременный момент прояснения перед агонией, я не могла. Да сейчас, честно говоря, было не до того.

Распущенные перед сном для мытья волосы собрать во что-то приличное не успевала, поэтому просто пару раз пробежалась по ним щеткой — благо, они от природы почти не путаются. На мгновение замешкалась, задумавшись, а потом все-таки осторожно достала из небольшого сундука с пожитками потертую и выгоревшую красную ленточку. Пусть сердце мое уже не горит, но зато я имею полное право на второй символ, много лет назад вложенный в простой кусок атласной материи. В конце концов, ради того, чтобы сегодняшний праздник состоялся, я тоже пролила немало крови. Так пусть это будет память о ней и о тех, кто не дожил до сегодняшнего дня!

А следом достала нарядную многослойную желто-красную юбку и прилагающуюся к ней тесную узкую белую рубашку с глубоким вырезом и расклешенными от локтя алыми рукавами. Вещь оказалась великовата, слишком сильно я похудела с того момента, когда последний раз надевала этот наряд, но смотрелся комплект все равно неплохо. Сегодня праздник, надо улыбаться и радовать глаза богов и смертных. А что при виде этих пахнущих сухими травами и пылью вещей так больно колет в груди… хватит. Нужно иметь мужество либо умереть, либо жить, а не болтаться где-то посередине, пугая детишек обликом несвежего покойника.

На туфли я покосилась с сомнением и в конечном итоге отказалась от этой идеи. Я за последнее время слишком отвыкла от обуви, а на ногах придется провести много времени, так что не буду устраивать себе дополнительные испытания.

Путь до здания правления — бывшего особняка градоначальника — проделала бегом, под свист и улюлюканье детворы, составившей мне компанию. Детей я всегда любила, поэтому такое сопровождение восприняла не то что без раздражения — с удовольствием, а настроение неожиданно скакнуло на недосягаемую в последнее время высоту. Плевать, сегодня мне на все плевать — на прошлое, на будущее. Я впервые за много дней по-настоящему улыбалась и была настроена хорошо отдохнуть, а все прочее пусть горит огнем.

— Простите за опоздание, немного проспала! — с грохотом распахнув входную дверь, я влетела в залу высокого собрания. — Доброго дня, мальчики и… мальчики, — запнулась на середине предложения, потому что представительниц прекрасного пола среди присутствующих не было. Впрочем, ожидаемо: светлые слишком бережно относятся к женщинам, и уж точно не потащат их с собой ради компании. А для ритуала подходят только мужчины.

Принцип наследования по прямой мужской линии придумали не женоненавистники и притеснители слабого пола; это объективная данность, прямой закон магии. Семя родового древа передается от отца к сыну, и со смертью последнего прямого мужского потомка род прекращается. Женщина — цветок, завязь и плод, ее роль тоже сложно переоценить, но при этом наша сущность гораздо пластичней. Мы легче приспосабливаемся к новому, самой природой нам заповедано подстраиваться под изменения окружающего мира и под мужчину, который рядом. На это можно сердиться, можно злиться, можно пытаться отрицать суть вещей, но изменить невозможно: сезоны всегда в свой черед сменяют друг друга, и не в наших силах этому воспрепятствовать. Поэтому потомки старых родов, особенно родов небольших, с не слишком «развесистым» генеалогическим древом, так трепетно относятся к вопросу появления потомства: то есть, конечно, прямого наследника мужского пола, и желательно не одного. Поэтому, кстати, даже светлые в большинстве своем достаточно лояльны к неравным бракам, когда юноша и наследник рода приводит в дом девушку из семьи попроще. Какая разница, в конце концов, лишь бы была физически здорова и могла родить сына!