Руки вверх! или Враг №1 - Давыдычев Лев Иванович. Страница 27

— Один — ноль, ведут шпиончики.

Фон Гадке путал уже не только правое и левое, а — всё. Он кричал в радиопередатчик одни лишь ругательства, чем вконец запутал и себя, и двух оставшихся гавриков. В самом деле, а что же делать, если слышишь такую, извините за выражение, команду:

— Чтоб вы сдохли! — а дальше вообще неприличные слова.

Когда непонятно, за что ругают, не только болван, но и умный человек растеряется. От плохих приказов и глупых команд даже нормальные люди иногда превращаются в болванов.

Шпиончики же, воодушевлённые счётом 1:0 в свою пользу, как осы, кружили вокруг гавриков, впивались в них, как клещи; облепили их, как пауты-оводы-слепни. На каждой руке у каждого субъекта-болвана висело по пять-шесть противничков.

Гаврики выли не столько из-за боли, сколько оттого, что фон Гадке выл в радиопередатчик.

Болваны-субъекты остановились, не зная, что делать. Воспользовавшись их замешательством, противнички повалили гавриков, утащили их в клетки, защёлкнули на висячие замки и сели, чтобы отдышаться.

Дежурный офицер доложил начальству:

— Шеф, драка закончилась со счётом три — ноль в пользу ваших питомчиков.

— Выдать им по котлетке и бутылке фруктовки! — И генерал Шито-Крыто захохотал, но уже не в микрофон, а просто так — в воздух.

А высокий гость низенького роста сорвал со своей головы панамку и затопал по ней ножками, обутыми в сапожки разных цветов, и выкрикивал ругательства, к которым с интересом прислушивались шпиончики — большие любители сквернословить.

Втоптав панамку ножками в землю площадки молодняка — место своего великого позора и грандиозного несчастья, фон Гадке побрёл прочь, провожаемый насмешливыми воплями шпиончиков.

Он намеревался сразу пройти к генералу Шито-Крыто, но в приёмной офицер Лахит преградил ему путь и сказал без всякого уважения:

— Велено обождать!

— Как — обождать?!

— Как все. Стоя на ногах. Или сидя на полу.

— Я есть высокий гость господин оберфобергогершнапс… фюрхам… забыл! Но я помню, что я фон Гадке!!!

— Вот именно тебе и велено обождать, — совсем без всякого уважения сказал офицер Лахит. — Шеф очень занят. Он не любит, когда его беспокоят по сущим пустякам.

«Я пустяк, да ещё сущий, — растерянно подумал фон Гадке. — Значит, дело моё пахнет полным безобразием. Если он заберёт у меня гавриков, меня выгонят со службы. Тогда как же я сумею напакостить человечеству?»

От жуткой мысли, что никто, кроме него, человечеству не сумеет напакостить как следует, у фон Гадке остановилось сердчишко. Но — дёрнулось и, к сожалению, стало стучать дальше.

В приёмной не было ни одного дивана, ни одного кресла, ни одного стула, даже ни одной табуретки не было. Офицер Лахит преспокойно сидел на столе.

Фон Гадке устал стоять и попросил:

— Напомните обо мне господину генералу. Не такой уж я сущий пустяк. Кроме того, я, пожилой человек, ноги у меня размерами меньше обычных, я не могу долго стоять на них.

— Меня твои ноги не касаются. Хочешь — жди. Не хочешь — уходи.

Не следует думать, что генерал Шито-Крыто намеренно унижал фон Гадке: дескать, мои шпиончики уделали твоих гавриков, так и торчи у меня в приёмной. Нет, генерал Шито-Крыто ничего такого не говорил офицеру Лахиту. Хамил офицер Лахит сам, по своей собственной инициативе: унюхал нижний чин, что положение у высшего чина аховое!

На самом же деле фон Гадке заставляли ждать в приёмной потому, что генерал Шито-Крыто действительно был очень занят. Он сидел и глубоко переживал: Стрекоза не передала очередного сообщения. Значит, что-то случилось. Но — что? Операция была продумана и подготовлена самым тщательным образом, исключены все возможности провала… Или что-нибудь Батон натворил?.. Ну ладно… Давай сюда этого фон Гадке!

Глава № 28

Смертельное обязательство господина оберфобергогердрамхамшнапсфюрера фон Гадке

Войдя в кабинет и вяло крикнув «Майль!», фон Гадке без сил плюхнулся в кресло, с блаженством вытянул ножки и заговорил:

— Поздравляю с победой, не знаю, заслуженной ли. Я до сих пор не понимаю, что случилось.

— Сначала надо расплатиться, — грозно сказал генерал Шито-Крыто. — Твои гаврики в количестве трёх штук теперь мои. Как ты вернёшься без них в Центрхапштаб?

— Мне здорово попадёт. Меня выгонят в отставку или подвергнут почётной спиртизации.

— Да, невесёлые перспективы. Я ведь не против твоих гавриков. Болваны нам всегда нужны. Как бы далеко вперёд ни двигались наука, техника, литература и искусство, военное дело, останется немало дел, которые могут делать лишь болваны. Предлагаю тебе работать у меня с сохранением чина и повышением оклада. Отвечай быстро: да или нет?

— Пожалейте меня! — в ужасе попросил фон Гадке. — Дайте мне время на размышление! Я голоден. Прикажите накормить меня. На голодный желудок я совершенно не соображаю.

— Мне некогда, понимаешь? — начал сердиться генерал Шито-Крыто. — И я убеждён, что почти все замечательные мысли приходили людям в голову именно на голодный желудок. Набитый желудок бывает только у набитых дураков! И вот на голодный желудок отвечай: согласен работать у меня или нет? Если согласен, тебя ждёт прекрасный обед, сохранение чина и повышение оклада. Если не согласен, тебя на голодный желудок ждёт прекрасный самолёт, а дома ждёт почётная спиртизация. Если ни да ни нет, то ни обеда тебе, ни самолёта, топай пешком на все четыре стороны! — И генерал Шито-Крыто так зарррррычал, что фон Гадке крикнул:

— Согласен! Да! Согласен! Да!

— О’кейно! Ты ешь, летишь домой и возвращаешься ко мне с секретной технической документацией по обработке и обучению гавриков.

Собрав остатки силёнок, оберфобергогердрамхамшнапсфюрер ответил по возможности гордо:

— Я должен хоть немного подумать.

Генерал Шито-Крыто встал, упёрся руками в стол, взглядом упёрся в растерянного, испуганного, трясущегося от голода фон Гадке и сквозь зубы проговорил:

— Хватит валять дурака. У меня нет на это времени и желания. Подпиши вот это! — приказал он самым грозным голосом. — Ну! — И подал фон Гадке листок бумаги с текстом, отпечатанным на пишущей машинке:

— Эт… эт… это… это… — Фон Гадке покачнулся. — Вы… вы… вы… вы… родок!

— Это не имеет никакого отношения к делу, — брезгливо отмахнулся генерал Шито-Крыто. — Подписывай и уматывай обедать!

От голода головка фон Гадке кружилась, он мало что уже понимал из происходившего.

Ведь большую часть его организмика занимал пищеварительный аппарат!

Фон Гадке скрипнул зубами, сжал кулачки, на две с половиной секунды потерял сознание, восемь раз дёрнулся всем тельцем и невнятно пробормотал:

— Проклинаютотденькогдаприбылсюда…

— Что? Что?

Своей совершенно пустой головкой фон Гадке сообразил, что последние силёнки покидают его. Он подписал смертельное обязательство и, еле переставляя ножки, поплёлся обедать.

Сев за обильно накрытый стол, он начал глотать пищу и плакать.

Такого ещё не бывало: шпионить за самим собой!

У самого себя выкрасть секретную документацию!

Все кушанья казались ему солёными: столько текло из него слёз.

Наглотавшись еды, фон Гадке постепенно начал кое-что соображать. А почему бы ему и не пошпионить за самим собой? Оригинально получится. Тем более приятно обмануть Центрхапштаб и барона Барана. Они ему — почётную спиртизацию, а он у них своих гавриков украдёт!