Смертельно безмолвна - 2 - Дьюал Эшли. Страница 31

- Чего подождать? Пока ты расскажешь мне о том, что дело не во мне, а в тебе?

- Собственно..., – сжимаю пальцами переносицу и киваю, – это я и хотел сказать.

- Ты сошел с ума? – Громко восклицает Джил и неожиданно усмехается, сощурив от злости

глаза. Я виновато отворачиваюсь, а она подается вперед и прикладывает холодные ладони к моей

груди, замораживая все, что и так находится в анабиозе. – Мэтти, ты ведь и сам понимаешь, что

ведешь себя глупо. Ты ведь не собираешься... не собираешься...

- Что? – Гляжу на девушку, а она отшатывается назад, как будто я дал ей пощечину.

- Не притворяйся, словно не понимаешь, о чем я, – срывается шепот с ее губ, на что я лишь

вновь отвожу взгляд, сжав до скрипа челюсти.

Я пытаюсь придумать, что мне сказать, как сказать, я не хочу ранить ее чувства, ведь Джил

так много для меня сделала, ведь она была рядом, когда все отвернулись. А потом я вдруг

понимаю, что я больше ничего к ней не ощущаю: ни тяги, ни страсти, ни желания. У меня

внутри больше нет ничего, что когда-то заставляло держать эту девушку за руку. Эти чувства

просто испарились, исчезли, а я даже и не понял, когда именно их не стало, мне не было больно, не было одиноко. Я просто встретил другую девушку, и все.

- Ты собираешься сказать хоть что-то? – Не своим голосом разрывает тишину Джил, а я

перевожу на нее виноватый взгляд, потому что в отличие от любви, вина разливается у меня по

венам и бурлит где-то в легких, словно ядовитая жидкость.

- Я не знаю, что сказать.

- Придумай.

- Ты этого хочешь?

- Да, черт возьми, да, я хочу, чтобы ты хотя бы попытался объяснить мне, чем я хуже и

почему ничего для тебя не значу. Я плохо к тебе относилась? Сказала что-то не то?

- Не говори ерунды.

- Ерунды?

- Да, Джил. Ты не должна пытаться меня понять, не должна спрашивать. Я все равно не

знаю, что тебе ответить. Понимаешь? – Нервно взъерошиваю волосы и отступаю назад. Девушка

поджимает губы, а в глазах у нее проносится мутная пелена, которая разрывает в моей груди

каждый нерв, каждый орган. Я не могу смотреть на нее, но и не имею права не смотреть. Я

обязан из уважения сказать правильные слова, найти эти правильные слова.

Но что если происходящее сейчас уже неправильно, не может быть правильным.

- Просто моя жизнь изменилась, Джил, – наконец, говорю я, собрав в кулак волю, – я уже не

тот Мэтти, не тот человек, который тебе понравился. Такое бывает. Со всеми.

Девушка обхватывает ладонями оголенные плечи и говорит:

- Ты прав. Когда я тебя встретила, ты был сломлен, одинок. Но ты не был жестоким.

Она прожигает меня обиженным, блестящим от слез взглядом, а затем уходит, робко сжав в

пальцах замерзшие руки. Я наблюдаю за ней очень долго, даже когда она уходит, я стою возле

мусорных баков и не шевелюсь, пытаясь осознать то, что сделал. Я ведь любил эту девушку, я

хотел уехать вместе с ней, хотел держать за руку, провожать до колледжа и встречать после

занятий. Я хотел всего этого так сильно, но ничего не почувствовал, когда все мечты выпали из

груди и превратились в ненужный хлам. Как так бывает? Кто знает, в какой именно момент ты

сам окажешься тем ненужным хламом, который просто выкинут из своей жизни.

Я зажмуриваюсь всего на несколько секунд, а затем схожу с места. Хэрри ждет меня в

машине на пассажирском сидении. Я не ожидал, что брат сядет за руль, но почему-то со свистом

выдыхаю. Когда я вожу, я вспоминаю об аварии, и поэтому каждый день на место водителя

запрыгивал Хэйдан. Перспектива окунуться в прошлое меня совсем не радует.

- Ты в порядке? – Заводя двигатель, спрашиваю я и замечаю, как брат кивает. – Дома ничего

не оставил? Не хочу сегодня возвращаться.

- Нет.

- Отлично.

Ударяю ладонями по рулю и, наконец, выезжаю на дорогу.

Мы паркуемся у коттеджа Монфор минут через десять. Достаем вещи и плетемся по

знакомой дорожке в полной тишине: не хотим разрушить атмосферу полной обреченности и

серости, которая нависла над нашими головами и уже кажется вполне обычной, родной. Иссиня-

черный ворон, притаившийся на одной из веток, внезапно расправляет громоздкие крылья и

испускает мерзкий вопль, от которого дрожь прокатывается по спине, и я нервно шмыгаю

носом, изо всех сил пытаясь не искать символический смысл во всем, что сейчас меня окружает.

Но все равно ищу.

Входная дверь распахивается до того, как я успеваю нажать на звонок. Я недоуменно

вскидываю брови, а на пороге оказывается Мэри-Линетт. Она широко улыбается и кивает, зазывая нас внутрь приветливым взглядом.

- Давайте свои сумки.

- Да мы не...

Не успеваю договорить. Монфор каким-то волшебным образом умудряется ухватить правой

рукой и мой рюкзак, и вещи Хэрри, а затем захлопывает ногой за нами дверь.

- Что вы стоите? Поднимайтесь наверх. Я чувствовала, что вы вернетесь.

- Но вы ведь не обладаете способностью предвиденья.

- Зато я слышу все, что происходит вокруг на расстоянии нескольких километров.

Женщина подмигивает мне, а я ошеломленно застываю . Это. Просто. Немыслимо.

Я открываю рот, а потом захлопываю его и взмахиваю руками в стороны.

- Ну, разумеется. Конечно, вы все это умеете.

- Привет, Хэрри! – искренне пропевает Мэри-Линетт и касается свободной рукой его плеча,

на что мой брат внезапно дергает уголками губ и отстраняется.

- Мы еще работаем над самообладанием, – сообщаю я и замечаю, как лицо женщины

вытягивается. Она виновато морщится, будто чувствует свою принадлежность к тому, что с ним

случилось, и неуклюже прижимает ладонь к своей груди.

- Я не хотела.

- Порядок. Так, куда нам подниматься?

- Да, извини. – Женщина встряхивает черными волосами и вновь улыбается. – Идем. Я

проведу, а потом принесу кушетку из второй гостевой комнаты. Вам ведь лучше спать в одной

комнате, верно? Чтобы не было проблем.

- Да. – Я серьезно киваю, прекрасно понимая, о чем она говорит. – Так будет лучше.

Бросив вещи в спальне, расположенной напротив комнаты Ари, я оставляю Хэрри и

спускаюсь вниз, чтобы помыть руки и заглянуть на кухню. Ссадины до сих пор пылают, а у

Норин, возможно, еще осталось лекарство.

Я медленно плетусь по коридору, изучая старые снимки давно умерших людей, и на какое-то

мгновение мне становится жутко: неужели все женщины, изображенные на фото, были

ведьмами? Пробирает до костей. Я встряхиваю головой, сворачиваю к кухне и резко замираю, внезапно заметив, как Норин сидит напротив Джейсона, аккуратно обрабатывая рану на его

груди. Эта женщина при мне лечила Хэрри, помогала Ари, она и сейчас делает то, что делала

всегда, однако что-то не позволяет мне пройти дальше. Возможно, ее глаза, которыми она

смотрит на сидящего перед ней мужчину. Возможно, ее неровное дыхание, которое плавает по

комнате. Я застываю за дверным косяком и внезапно думаю, что, если я войду, я прерву нечто

личное. Эти двое не отрывают друг от друга взглядов. И что-то в этих взглядах воспламеняет

воздух. Неожиданно Джейсон делает одно движение. Нежное, откровенное и решительное

одновременно. Он заправляет локон волос за спину Норин.

Я отворачиваюсь порывисто и стыдливо. Стремительно ухожу, разрезая движениями воздух.

Слышу, как на кухне захлопывается дверь, и взлетаю по лестнице, будто бы умею отрываться от

земли. Несусь по коридору и забываю о боли в ногах и спине, я просто хочу как можно скорее

убежать от того, что увидел. От двух людей, которые смотрели друг на друга так, что даже я

ощутил пронесшееся между их лицами электричество. Я врываюсь в комнату и вижу, что Хэрри

лежит на кровати с закрытыми глазами. Наверно, уснул.

- Отлично, – отрезаю я, прокатившись пальцами по волосам. Осматриваюсь, вижу ту самую