Дранг нах остен по-русски. Тетралогия (СИ) - Зайцев Виктор Борисович. Страница 83

   Даже возможная реакция всех заинтересованных лиц, в смысле, Турции, Крыма и Руси, была максимально просчитана ещё в Королевце. Турки, к моменту возвращения магаданской флотилии из Чёрного моря, наверняка получат сведения о нападении на Крым. Не ходи к гадалке, Порта станет задерживать эскадру в самом удобном месте, в Босфорском проливе. Наверняка, нападут на магаданскую эскадру турецкие корабли первыми, что развяжет руки в отношении турок. Чего Петро с Хесселем и добивались, возможности стрелять по собравшимся кораблям противника с удобного расстояния. В победе над турецким флотом не сомневался никто, включая последнего канонира. Унижение крымских вассалов, разгром турецкого флота, и, если получится, ограбление Константинополя, станет отличной пощёчиной визирю и султану.

   Больше волновала реакция крымских татар, которые лишатся рабов и значительных ценностей. Учитывая бандитскую психологию этих работорговцев, несложно предположить самый вероятный вариант действия татарских властей. Чтобы компенсировать большие финансовые потери, те наверняка отправятся за ясырем на Русь или в Запорожье. С другой стороны, дьяк Урусов за три года купил шестнадцать тысяч ружей для царского войска. Пусть стрельцы отрабатывают свой хлеб, с магаданским оружием будет значительно легче воевать с татарами, чем в битве при Молодях с турками. Да и сражаться с татарами на своих землях проще, чем двигаться к Крыму через степи и Дикое поле. Тем более, что о предстоящем походе крымских татар московские власти будут предупреждены заранее, после разорения Крыма магаданцами. Может, у царя хватит смелости на превентивный поход в Крым, добить татар, ограбленных магаданцами. Пусть Иван Четвёртый сам думает, чай, государственного опыта не занимать, да и советники имеются толковые. В любом случае, унижение врага станет полезным фактором для Москвы.

   Реакция же самой Руси на магаданские действия в Крыму не просчитывалась, царь Иоанн отличался странной, непонятной магаданцам логикой. Собственно, русская реакция магаданцев не волновала, они решили не подстраиваться под царя, как пелось в песне, "не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнётся под нас". Какое бы решение не примет Москва, для Королевца оно не станет катастрофой. Пусть выгонят Магаданскую торговую кампанию из Москвы, пусть нападут на Ёбург. Пути быстрого отступления продуманы, люди предупреждены. Финансовые потери будут, конечно, но, Русь потеряет значительно больше. Так, что, магаданская эскадра на всех парусах двигалась на север, покинув Босфорский пролив. Шли без остановки на ночь, о мелях и рифах в центре Чёрного моря никто не слышал. При появлении на горизонте далёких берегов и определения долготы, эскадра разделилась на две части, в каждой из которых были три отряда.

   Половина эскадры отправилась на восток, её целями были крупные прибрежные города на восточном побережье полуострова - Алустон, Судак, Кафа. Причём, самая дальняя Кафа должна попасть под удар, раньше всех, туда спешили самые быстроходные суда эскадры. То, что в Кафе находится монетный двор, ни для кого не было секретом. Аналогично действовала вторая часть эскадры, её целями были три порта на западном берегу Крыма - Гезлеве, Инкерман, Саркерман. Что характерно, в Гезлеве тоже был монетный двор, нуждавшийся в реквизиции, по общему мнению, магаданцев. Адмирал Хессель отправлялся в Кафу, в надежде добыть сведения о Керчи. Петро оставался у южной оконечности полуострова, пришла пора проверить достоинства воздушного шара.

   Оставался, конечно, не просто так, а с одним самоходным катером, максимально прикрывать эскадру с юга. Да и вылавливать все корабли, спешащие в Константинополь, тоже важно. Пользуясь спокойной погодой, за день матросы подняли воздушный шар, на максимальную высоту, ограниченную лишь весом каната, удерживавшего шар на привязи. Эту высоту, понятно, определили опытным путём ещё в Королевце, измеряли по длине каната. Всего триста двадцать метров, но, они давали возможность контролировать, с помощью подзорной трубы, огромную площадь морской поверхности, радиусом свыше ста пятидесяти километров.

   Шесть раз в день поднимались наблюдатели, чтобы тщательно обшарить взглядом видимый горизонт, в поисках паруса. Дважды за двенадцать дней ожидания вдали появлялись паруса, оба раза катер стремительно уходил в преследование. Первый раз была захвачена шхуна из ограбленного города Саркермана, владелец которой спешил доложить о нападении турецким властям. Через пять дней, один катер захватил целый караван из двенадцати кораблей, шедший за ясырём в Кафу из Константинополя. Пришлось Петру на своём корабле идти на помощь парням, у тех не хватало людей для абордажных команд. Все эти дни поддерживалась постоянная связь с ушедшими рейдерами по радио.

   Причин для волнения не было, больше того, к возвращению кораблей эскадры Петро с бойцами внесли свою лепту в общую копилку трофеев. Весьма вовремя, поскольку освобождённые славянские и христианские рабы едва помещались на кораблях магаданцев. Движение эскадры на юг здорово замедлилось, ведь эскадра состояла не из сорока восьми кораблей, а более, чем полутора сотен самых разных посудин. На некоторых помещались всего полсотни освобождённых рабов, другие брали на борт добрую тысячу людей. В общей сложности, по докладам капитанов, эскадра приняла на борт больше шестидесяти тысяч освобождённых рабов, всех, кто захотел свободы от татарской неволи.

   К ним можно добавить пять сотен ювелиров, кузнецов, садовников, оружейников и просто красивых девушек-татарок, взятых в плен магаданцами из жителей городов. Насчёт девушек была инициатива самих офицеров, спросивших разрешения у Петра уже после захвата городов. Добрая половина солдат и офицеров магаданской армии оставалась холостяками. Предложение офицеров подполковник поддержал, конечно. Потому и пришлось часть людей пересаживать на своевременно захваченные трофейные корабли. Вещевых трофеев, кроме содержимого двух монетных дворов, включая всех мастеров и оборудование, оказалось немного. Тем более, что солдаты брали самое лёгкое и ценное, лишь ткани, пряности, продукты, ювелирные ценности и оружие. Все боеприпасы, найденные в захваченных городах, тоже загрузили на магаданские корабли, часть из них использовали, чтобы разрушить береговые укрепления захваченных городов.

   В том, что крымские города удастся легко захватить, Петро не сомневался. Но, даже он не ожидал, что потери среди магаданских солдат составят три человека, случайно убитых при ограблении городов. При этом, по отчётам офицеров, подтверждённых трофеями, при захвате шести городов и двух монетных дворов, магаданские солдаты уничтожили только убитыми две с половиной тысячи татарских воинов. Да разогнали на порядок больше татар, когда расстреляли парой залпов из корабельных орудий примитивную береговую оборону городов. Петро сначала пытался сомневаться в докладах командиров, выискивал ошибки в арифметике. Но, вовремя вспомнил, какие потери несли русские казаки при покорении Сибири, или, английские войска в своих битвах с аборигенами при колонизации Азии и Африки. Там, при сравнимой тактике и немного превосходящем оружии, потери завоевателей оказывались на два-три порядка ниже. У магаданцев случилась аналогичная ситуация, усиленная более передовым оружием и тактикой. Самыми приятными и полезными "трофеями" оказались тридцать шесть монахов из православных крымских монастырей, чудом уцелевших под владычеством татар.

   Им передали просьбу Петра помочь в подготовке семинаристов, стать посредниками между православным Крымом и православным Западным Магаданом. Но, прельстило монахов, по мнению офицеров, именно обещание напечатать для монастырей православные церковные книги. И, сетование Петра на отсутствие самой церковной литературы в православном государстве и переводчиков на магаданский язык. Кто, как не крымские православные монахи, три с лишним века, пребывавшие под игом татар, принявших мусульманство, сможет лучше понять важность миссионерства для сохранения православия? Потому неделю пути до Босфора подполковник наслаждался беседами с монахами из крымских монастырей. Он с удивлением узнавал настоящую историю татаро-монгольского ига и непростых отношений Крыма и Руси. Сам объяснял монахам, чего ждёт от православных миссионеров, удивляя тех своей "набожностью".