Мумия - Коллинз Макс Аллан. Страница 28

Крики бывшего начальника каирской тюрьмы не долетали до американской экспедиции. Все ее чле­ны по-прежнему стояли возле статуи Анубиса. Кажущийся еще более худосочным среди своих массивных партнеров, доктор Чемберлен внимательно разглядывал основание монумента. Он задумчиво теребил подбородок пальцами. Деятельных пред­приимчивых янки раздражала зависимость от это­го тщедушного книжного червя. Египтолог и сам чувствовал, что в любой момент они готовы сорвать­ся с поводка.

Однако существовали определенные вещи, кото­рые нельзя было делать наспех.

– Ну, и?.. – нетерпеливо поинтересовался Хендерсон. – Есть хоть что-нибудь в основании этого болвана или нет?

Египтолог, вооружившись мягкой колонковой ки­сточкой, аккуратно выметал песок из пазов между каменными плитами. Он подозревал, что именно за ними мог находиться вожделенный тайник.

– Иероглифы указывают, что у ног Анубиса поко­ится бесценное сокровище, – медленно и задумчиво проговорил Чемберлен.

– Тогда отвали! – грубо прорычал Хендерсон и с размаху воткнул ломик в шов между камнями.

– Нет! Ни в коем случае! – закричал египтолог и вцепился в руку американца. Эта мускулистая конеч­ность могла бы одним махом снести плиту, скрывающую тайник (если, конечно, он там находился).

В глазах Хендерсона промелькнула угроза:

– У вас должны быть веские причины на то, что­бы хапать меня своими клешнями, док.

Ослабив пальцы, египтолог заметил:

– Если здесь действительно расположен тайник, следует задуматься вот о чем. В сущности, эти иероглифы являются предостережением для воров и гра­бителей. Они заставляют опасаться совершить то, что чуть было не сделал ты.

Хендерсон задумался, потом подхватил ломик и отступил на шаг назад:

– Так что же вы предлагаете?

В этот момент появился Бени с улыбкой такой же тонкой и мерзкой, как и его усики:

– Позвольте, друзья мои, предложить вам скромную альтернативу? Вы заплатили хорошие деньги этому стаду с лопатами. Он кивком указал на группу рабочих в тюрбанах и нарочито изумленно вздернул плечи. Арабы кучкой стояли позади американцев. – Вот пусть они и копают.

Чемберлен вынужден был согласиться. Конечно, их проводник был порядочным подлецом, но советы иногда давал дельные.

– Я думаю, что эту редкую честь мы должны предоставить феллахам, – заявил ученый, – как корен­ным жителям этой страны. Мы здесь, в конце концов, всего лишь гости.

– Послушай доброго доктора, – посоветовал Дэ­ниэлс Хендерсону.

Но Хендерсон и так уже не горел желанием взять­ся за работу:

– Да-да, конечно, пусть это право принадлежит им.

Чемберлен считал Дэниэлса самым умным, сооб­разительным и опасным из всей этой троицы. Поэтому египтолог ничуть не удивился, когда тот повернул­ся к арабам и заорал:

– Слышали, что он сказал? Ну-ка, тащите сюда свои задницы!

Феллахи, бормоча что-то между собой и тревожно переглядываясь, попятились назад.

– Мистер Дэниэлс, – осторожно начал Чембер­лен. – Не подумайте, что я выказываю неуважение, но позвольте заметить вам вот что. Вы больше похо­жи на сержанта, муштрующего новобранцев. Но сей­час очень деликатный момент. Им надо спокойно и ра­зумно объяснить, что от них требуется.

Отстранив Дэниэлса, египтолог сам выступил впе­ред. Громко и отчетливо он произнес перед  феллаха­ми на арабском языке речь такого содержания: если трое из них сейчас же добровольно не выйдут вперед, то он, властью, данной ему небом, нашлет на непокорных страшное древнее проклятье. От него не только они, но и все члены их семей будут иссыхать, пока их не настигнет смерть.

Вокруг установилась мертвая тишина. Нанятые египтологом рабочие молча переваривали услышан­ное.

Затем трое из них, с ломиками и руках, опустив го­ловы, выступили вперед. Они нехотя двинулись к ос­нованию статуи, а остальные отступили еще на не­сколько шагов и там сгрудились, словно стадо пере­пуганных овец.

Чемберлен указал добровольцам, где именно сле­дует встать, и куда воткнуть острия ломиков. Исполь­зуя их как рычаги, феллахи должны были поддеть плиту в основании статуи с боков и сверху.

Как только арабы изготовились к работе, Бени предусмотрительно сделал несколько шагов назад. Заме­тив это, Хендерсон последовал его примеру. Бернс и Дэниэлс поступили так же. Чемберлена это немного позабавило. Оказалось, что с виду несокрушимые и неуязвимые солдаты удачи были столь же трусливы и суеверны, как темные феллахи.

Встав сбоку статуи, египтолог принялся командо­вать рабочими:

– Навались!

Трое добровольцев нажали на воткнутые в щели ломики.

Вздохнув, профессор на арабском языке объяснил, что тем следует поднапрячь мышцы, а не создавать видимость усилий, чтоб их...

– Навались! – снова крикнул он.

На этот раз феллахи с силой надавили на рычаги. Казалось, древняя плита подалась и почти тронулась с места.

– Навались!

После еще одного могучего усилия плита зашата­лась в своем гнезде.

– Навались!

Напрягая все силы, феллахи сдвинули плиту по­чти на полдюйма.

В тот же миг из образовавшихся щелей вокруг каменного блока брызнула какая-то жидкость. Вырвав­шись из-за плиты, она туманом обволокла троих сто­ящих у постамента рабочих.

Феллахи завопили на разные голоса, словно це­лый нестройный хор, запевший оду агонии, ужасу и боли. Жидкость, оказавшаяся концентрированной кислотой, обдала арабов, растворяя их одежду, об­жигая кожу и превращая плоть в подобие расплав­ленного воска. Прежде чем несчастные рухнули на каменный пол замертво, они представляли собой по­чти скелеты.

Оставшиеся в живых копатели уже давно сбежа­ли, и их полные ужаса крики эхом разносились по ла­биринту. Чемберлен, троица американцев и их про­водник замерли на месте. Сами они предусмотрительно отошли на такое расстояние, что капли смертонос­ного аэрозоля не коснулись их. Теперь все пятеро с ужасом взирали на кучки человеческих костей, еще исходившие едким паром. Плита у подножия статуи вновь вернулась на место.

Загорелые лица крутых янки побелели от страха. Бени закрыл лицо руками и трясся так, что его коле­ни стучали друг о друга, а зубы выбивали лихорадочную дробь.

– Интере-е-е-сно, – протянул Чемберлен, опять принимаясь мять пальцами подбородок. – Что ска­жете, джентльмены? Будем продолжать?

О'Коннелл, вооружившись долотом, отковырнул с потолка первый камень. Джонатан, стоящий рядом, проделал то же самое. Эвелин держала факел, светя мужчинам, так как невысокий рост не позволял ей присоединиться к ним. Так как заняться ей было не­чем, а стоять без дела не хотелось, она начала с энту­зиазмом делиться с партнерами своими знаниями из истории Древнего Египта и рассказывала им о процес­се мумифицирования.

– Древние египтяне верили в переселение душ, – говорили она. – Кроме того, они считали, что дух умершего человека может бродить во Вселенной ты­сячи лет, а потом вернуться на Землю с тем, чтобы попытаться снова войти в свое тело. Вот почему для них было так важно сохранить тело «целым и невре­димым».

– И что же, если обмотать тело бинтам и, разве оно таким и останется? – удивился Джонатан, продол­жая орудовать долотом.

– Ну что ты! Бинты – только малая доля того, что им приходилось делать с покойными. Внутренности, например, удалялись через разрез, сделанный сбоку. Затем органы тщательно вычищали и обмывали паль­мовым вином. После этого их покрывали ароматичес­ким камедным клеем и клали на сохранение в сосуды, украшенные драгоценными камнями. Так поступали с почками, печенью и легкими. Сердце удаляли у тех, кто был при жизни... порочным и нечестивым, что ли. Брюшная полость заполнялась кассией, миррой и другими благовониями, зашивалась, и все тело про­питывалось... каким-то составом, похожим на угле­кислую соль натрия, в котором находилось в течение сорока дней. И только потом оно заматывалось в мяг­кие льняные бинты, чтобы получилась мумия.