Диктатор (СИ) - Шахов Борис Федорович. Страница 61

  - Полторы! Наличными. Без всяких свидетелей: гоблинов, магов, магглов... Полторы тысячи приятных желтых кругляшков.

  Локхарт взмахнул палочкой, накладывая на дверь простенькое запирающее заклятие.

  - Кто ты?

  - Я Винсент Логан Крэбб, ученик второго курса.

  - И ты, ученик второго курса, имеешь право распоряжаться такой достаточно серьезной суммой?

  - Да.

  - И деньги ты можешь принести очень быстро?

  - Половина у меня с собой.

  - Хм, - задумался профессор, встал и повернулся ко мне спиной.

  Я занервничал, поняв, что только что откровенно ступил. Все же непрерывная болтовня Гилдероя вполне сойдет за легкий конфундус. Лорд умен, и именно поэтому его действия можно хоть как-то предугадать. Что придет теперь в голову Локхарту... Да что тут думать? Понятно, что придет: "Семь с половиной сотен галеонов за просто так гораздо лучше, чем полторы тысячи - с опасностью быть пойманным".

  - И где они? - все еще стоя ко мне спиной, причем рука, держащая палочку, спрятана. - Покажи мне их, чтобы я удостоверился, что ты меня не обманываешь.

  "Ага! Счаз! Хватит одного упоротого мною косяка!" - подумал я. - "Выброс адреналина в кровь прочистил мне мозги, так что и не надейся!"

  - Прежде чем вы захотите сделать что-нибудь... не очень обычное, профессор, вы должны кое-что узнать. Во-первых, прежде чем идти к вам, я записал все, что собираюсь делать, на бумаге и вручил одному из своих друзей. Во-вторых, по дороге сюда я встретил мадам Спраут. Мой декан, узнав о том, куда я иду, очень хотела, чтобы на обратном пути я заглянул к ней и рассказал о встрече с вами. Она ваша ярая, но скромная фанатка. А завтра со мной хотел поговорить директор Дамблдор.

  - Ну что ты, мальчик. Ты меня совсем не так понял, - своей голливудской улыбкой улыбнулся Локхарт и отложил волшебную палочку в сторону. - Однако я хотел бы внимательно обговорить условия. - Улыбка Гилдероя исчезла. Он стал абсолютно серьезным.

  - Я вас слушаю.

  - Непреложный обет о неразглашении.

  - Кто будет свидетельствовать?

  - Аврора Синистра. Она от меня без ума.

  - Не хотелось бы подключать еще кого-нибудь, кто может выдать даже...

  - Обливиэйт.

  - Логично, - согласился я. Как-то я не подумал, что можно пригласить, использовать, а потом стереть память.

  - Дальше. Кого ты приведешь в качестве учебного пособия?

  - А разве вы не...

  - Нет. Я этим заниматься не буду. Слишком опасно.

  - Если никто, то тогда на ком проходить практику?

  - Животные. На них тренируются начинающие обливиаторы. И еще одно условие. Деньги вперед. Все.

  - Нет. Только половина.

  - Уж не хочешь ли ты меня обмануть?

  - Профессор Локхарт. Не надо обижать меня, сомневаясь в моей разумности. Оказавшись врагом такому опытному обливиатору, можно в один далеко не прекрасный момент забыть даже, как дышать.

  - Лесть тебя не спасет.

  - Тысячу вперед. Пятьсот потом. И это мое последнее слово. За такие деньги я на континенте найму трех учителей.

  - Согласен, - подумав, сказал Локхарт.

  Спустя два дня, минус тысячу галеонов, непреложный обет (я молчу о нашем договоре, а Локхарт меня ответственно учит, как его учили, и не стирает мне память о нашей учебе) и один обливиэйт к дурочке, безнадежно влюбленной в светлый образ, к которому Локхарт в реальности не имел никакого отношения, у нас состоялся первый урок.

  - Итак, начнем наш урок. Для начала, прочитай бумажку, что лежит у тебя под книгой, - довольно сказал улыбающийся Гилдерой.

  "Я попросил стереть профессора Локхарта память за последние пять минут. Секретное слово, которое он точно не знает - Наваха." - Я почувствовал страх и злобу. Только что, я потерял часть себя. Навсегда. Если и есть что-то страшнее, чем не помнить, то есть не быть собой, то...

  "Стоп! - прервал я свои философские размышления. - Но как же так? Почему Локхарт, стерев мне память, до сих пор жив? Ведь заключенный непреложный обет должен был его убить! И почему не сработала Печать? Черт! Обет! Формулировка! Обе формулировки, и Обета, и Печати! Я сам разрешил Локхарту стирать мне память! "Как учили его"... - если то, что я до этого чувствовал, я решил считать страхом, то сейчас я познал, что такое приковывающий к месту ужас. Ужас, в котором все внутренности смерзаются в один ком и падают куда-то вниз живота. Ужас, который не позволит даже сделать шаг в сторону от приближающейся к тебе смерти. Ужас... - Я совершенно беззащитен перед ним. Я даже не смогу никому ничего рассказать! Не смогу даже позвать на помощь - Обет! Цена моей жизни сейчас - пятьсот недоплаченных галеонов!" Я теперь на сто процентов уверен, какую форму у меня примет боггарт.

  Довольный Гилдерой, глядя на мое побелевшее лицо, спросил меня:

  - Проникся? - сейчас улыбка Локхарта по злобности сделала бы честь любому опьяневшему от крови гоблину. - Сейчас ты почувствовал на себе, как действует мастерски примененное заклинание Обливиэйт. Цель не только не помнит, что именно стерто. Цель не только не осознает, что что-то забыто. Цель не может, как в твоем случае, восстановить воспоминания о произошедшем даже в случае, если имеет какой-то якорь для воспоминаний. При этом все остальное совершенно не повреждено. Но это абсолютный, высший класс, так могут очень немногие. Именно поэтому отпускать меня с работы обливиатором в Министерстве очень не хотели.

  Это только дилетанты думают, что просто взмахнул палочкой стер всю информацию о цели, и на этом все. Быть может, в давние времена, все так и было, но сейчас работать стало далеко не так просто. С каждым годом поддерживать Статут Секретности становится все сложнее и сложнее. Особенно ужасна работа в больших городах. Мало того, что магглы изобретают все больше и больше различных технических глупостей, так их еще ко всему прочему становится банально просто слишком много.

  Но самая выматывающая работа - это стирание мертвого магглорожденного волшебника. Думаешь, пришел, два взмаха - и два забывших все маггла? Не-е-ет. Вот сколько продержится такой Обливиэйт, если даже в память тела успела въесться привычка желать, например, спокойной ночи своему сыну или погладить по голове любимую дочурку?

  Ладно, пусть даже все материальные якоря, в основном, это общие и личные вещи, комнаты, фотографии и прочее, убраны: проще всего это сделать принудительным, скажем, под Империо, переездом на другое место жительства. А друзья? А родственники? А знакомые? А соседи? Что они скажут, если внезапно их хорошие знакомые забудут о том, что у них был ребенок? А материальные якоря у друзей, у родственников, у знакомых? А их друзья и так далее, и тому подобное. В итоге мы вынуждены работать в тесной связке со сквибами, магглорожденными и легилиментами, которые проследили бы основные возможные опасности по сохранению якорей, и устранять их уже у второго и третьего звена связей! Мы стираем одно, легилимент вкладывает другое, сквибы и магглорожденные работают с маггловскими архивами. При этом нельзя еще нарушить положения Статута Секретности! Это мордредова работа! Один магглорожденный таким образом обходится в месяцы работы! Часто проще убить магглов-родственников или просто плюнуть на них.

  Распалившийся Локхарт замолчал, достал откуда-то аккуратную фляжечку, наполненную явно не родниковой водой и отпил пару глотков. Успокоившись, он продолжил лекцию:

  - Итак, помимо вербальной "Обливиэйт" и ритуальной составляющей, взмах палочкой вот такой вот, имеется еще и третья, ментальная составляющая. Существует несколько общепринятых образов. Я, например, прикасаясь к чужим воспоминаниям, представляю себя расческой, которая ничего не ломает, а только делает красиво. Кто-то рекомендует представлять себя мягкой кисточкой, кто-то кошачьей лапкой, это зависит от каждого конкретного волшебника. Обязательные черты образа - "что-то, что не вредит", иначе после Обливиэйта остаются рваные, хорошо различимые даже слабому легилименту следы. Сегодня, на первом уроке, ты должен научиться...