Дело Эрбэ и К° - Протусевич М.. Страница 17

Голос Костина звучал сталью, глаза сверкали, на щеках появился румянец.

— Молодцы, комсомольцы, — говорил он в волнении, прохаживаясь по комнате, — без них пришлось бы нам долго повозиться.

До седьмого осталось четыре дня, и Костин решил пока Кати не трогать и поддерживать знакомство. Сергеев уговаривал быть осторожней. Раз сама навязывается на работу, значит — метит его убрать.

— Ладно, посмотрим, — ответил, Костин, — я ей помажу губки таким предложением, что она отложит это дело.

И на следующем свидании с Катей он говорил:

— Видите ли, Екатерина Дмитриевна, все наши старания открыть белых здесь, на месте, потерпели крах. Не возьметесь ли вы поехать в Батум. Я дам вам явки к своим людям. Вы человек опытный, имеете старые связи. Что скажете?

При упоминании о явках, Катя оживилась, но, чтобы не выдать себя, просила подождать день-другой.

Костин назначил встречу через три дня.

Приезд Валико сразу разрешил все. сомнения и вопросы.

Оставаясь незамеченным, он присутствовал при разговоре Костина с Катей, побывал на концерте Вацлава и с нетерпением повторял:

— Это они, они. Берите скорей, а то упустите.

Но Костин не торопился. Он знал, что делает, и бил наверняка.

Валико зашел к Кате, которая видала его у генерала Драценко в Батуме.

Он с таинственным видом передал, пароль и, рассказав на словах о поручениях, сразу вошел в курс дел Московской организации.

— Пакет с инструкциями я вам принесу на днях. Он у меня на конспиративной квартире.

Катя послала в Ленинград и Тулу двух агентов, которых невидимо сопровождали люди Костина и песенка их была спета.

Оставалась невыясненной казанская явка, где главную роль играл какой-то доктор. Валико тщетно придумывал инструкции для Казани. Катя находила преждевременным посылать туда человека. Один из таких разговоров велся в присутствии болтливого Вацлава.

— А удобная эта штука, — закидывал Валико удочку, — иметь на явке доктора: в качестве пациента ведь всякий может придти?

— Ну, я не хотела бы попасть ему в пациенты, — усмехнулась Катя.

— Да, ведь «хирург», — рассмеялся Вацлав. — Никогда не думал; что можно быть хирургом не только не кончив университета, но и едва ли видел, как делают операции. Ха-ха-ха. Я думаю, он с таким же успехом мог быть музыкантом.

— А как же он… — начал было Валико.

— Держится пока… в госпитале. Уйма смертных случаев. Как вы думаете, Катя, он ведь больше всех нас отправил на тот свет красных негодяев?

— Пожалуй, но у нас есть дела поважней: Костин обещал мне дать завтра свои Батумские явки, документы и деньги. Это будет нашим последним свиданием, как он сказал. И завтра же я его…

— Но, может быть, можно поручить это кому-нибудь другому, — перебил Вацлав.

— Нет. Это сделаю я сама, — с плотоядным смешком бросила Катя, — завтра, после передачи явок. Вы ведь приготовили квартиру.

У Костина шло совещание. В Казань были отправлены Сергеев и Миша с поручением выловить фальшивого доктора.

Место свидания Кати с Костиным (одна из аллей Петровского парка) было оцеплено нарядом красноармейцев, и Катя была задержана. В кармане был найден револьвер. В ту же ночь были взяты все участники организации и старому библиотекарю довелось еще раз встретиться с племянником.

Через несколько дней Сергеев телеграфировал из Казани об успешной ликвидации докторской явки.

Группа Эрбе была разгромлена, а, полученное через некоторое время, радио из Трапезунда гласило:

«Взорвано белое судно „Русь“ горючими снарядами Врангелю тчк десант задержан два месяца тчк Войтинский помощниками едет Константинополь тчк Сомов Стрельбицкий тчк».

Андреем была проделана колоссальная работа совместно с Стрепетовым, — по подготовке взрыва этого судна.

Тем самым одна из главных нитей «Дела Эрбе», которая вела к организации десанта, — была также разорвана умелыми и смелыми действиями Андрея.

На одной из узких, извилистых улиц Трапезунда, граничащих с отвесным обрывом к морю, как ласточкино гнездо под карнизом, лепилась турецкая кофейная. На балконе сидело человек пять русских.

Молодые, загорелые лица дышали задором.

— Я все-таки думаю уломать Мухтар-бея дать нам радио, — сказал один из них.

— Собственно и уламывать то тут нечего. Он больше для проформы тянет…

Друзья молча продолжали любоваться расстилавшимся перед ними южным морем, залитым лучами полуденного солнца. Кое-кто курил нергиле, остальные потягивали из маленьких чашек крепкое кофе, запивая его холодной, как лед, водой.

— Дай-ка сюда бинокль, Сергей. Что это за итальянский пароход на рейде.

Через минуту бинокль обошел пять пар зорких глаз.

— А чорт. Ведь и в самом деле это Войтинский.

— А слева — Угрюмов. Ишь, как поэтично на перила облокотился…

— Да их тут целая свора.

— Эвакуируются… Вся головка в сборе.

— По-видимому, Валико свое сделал, — с облегчением сказал Андрей, допивая кофе.