Поиграем? (СИ) - Gromova Beatrice "Розовые Мечты". Страница 18

— Ты не можешь уехать! — Тихо сказала я, чтобы не рвать горло. — Не можешь бросить меня.

— А что я могу? — Обречённо спросил брат.

— Дать ему отпор. Послать, в конце концов.

Он стряхнул меня с рук и поднялся.

— Отпор? А ты можешь дать ему отпор?

— Значит, как он сломал нос четыре года назад, он тебе не рассказал?! — Я усмехнулась. — Что ж, его право.

Я аккуратно встала и, покачиваясь, направилась вон из класса. Стужев орал на моего брата, а мне было все равно. Надоело терять важных для меня людей. Надоело.

Спустившись на второй этаж, я снова почувствовала усталость и села на подоконник. Руки трясутся, а истерика снова накатила.

Поднеся ингалятор ко рту, я даже не смогла нормально вдохнуть: настолько сильно трясутся руки.

Ненавижу быть слабой!

Чья-то сильная рука перехватила ингалятор и помогла мне сделать спасительный вдох

— Спасибо. — Я повернула голову вправо, чтобы увидеть… Игната? — У меня зрительные глюки?

— Нет, ты просто идиотка.

— Согласна. — Я потерла место за ушами. — Как же горло болит.

— И часто у тебя так?

— Бывает.

Мы ненадолго замолчали. Я, например, говорить вообще не могла, слишком сильно болели лёгкие, а почему он молчал — я в душе не знаю! И все-таки я решилась спросить:

— А почему ты Стужева так ненавидишь?

— Он с моей девушкой переспал! — Почти рыкнул парень.

— С которой? — С самым невинным лицом поинтересовалась я.

— С Эвелиной! — Вот теперь он по-настоящему рыкнул.

— А кто тебе сказал? — Я сделала ещё один вдох с ингалятором.

— Наумова!

— Ага, а теперь вопрос года: ты поверишь девушке, которая любит Стужева и хочет насолить мне, или девушке, которая любит тебя?

По вытянутому лицу и огромным глазам было понятно, что ответ очевиден!

Он быстро соскочил с подоконника и убежал к своей принцессе.

Тихо хихикнув, я сделала ещё один вдох. Проблема с влюбленными индаутками решена!

Плюс пятнадцать к карме.

Ох, наконец-то блаженное одиночество. Ага, размечталась!

Пока сверлила дырку в стене, кто-то очень тяжелый приземлил задницу рядом со мной, очень нагло обнял за талию и упёрся лбом в плечо.

— Как он?

— Буйствует. И ему стыдно перед тобой. И тем более завтра ваш день рождения. — Он немного помолчал, а потом злобно выпалил. — Романова, да ты охренела! Не могла сказать, что у тебя завтра восемнадцатилетние?! Я твой парень или кто?!

— А я не давала согласия, так что или! — Нагло заявила я и хихикнула, но сразу же скривилась и закашлялась, делая еще один вдох с ингалятором.

В ответ мне лишь посмеялись.

— Ярусь, а тебя никто и не спрашивал. — Он крепче сжал мою талию. — Я просто поставил тебя перед фактом и не более. Выбора у тебя, собственно говоря, не было, так что веселись. — Он потерся лбом о мое плечо, а потом поставил на него подбородок так, что нос едва касался моей щеки, а тёплое дыхание опаляло шею. Я вздрогнула от такой близости. — Пойдём, уже шестой урок закончился, отвезу тебя домой, а потом вместе поедем с моими знакомиться.

Эх, а может свалить?! То есть, просто не пойти, сбежать и переждать бурю в бункере?!

— А почему я должна идти?!

— Потому что тебя ждет моя мама. — За живое, сука, задел. И ведь правда, как подумаю, что его мама меня ждёт, так вообще плохо становится. Делать нечего, придётся смириться.

Меня стащили с подоконника, отвели и посадили в машину, и только потом сели сами. Вот так вот!

Когда уже отъехали от школы на приличное расстояние, он спросил про сломанный нос папашки. Я рассказала. Стужев не смеялся, за что я ему очень благодарна.

— Была б моя воля, я ему добавил бы! — Сказал Стужев, сильнее сжимая руль.

Я улыбнулась, пересела так, чтобы упираться спиной в дверь, а ноги, предварительно сняв с них сапоги, закинула на ноги Никите.

Он недоуменно посмотрел сначала на меня, а потом на мои ноги. Тоже улыбнулся и, отцепив одну руку от руля, положил мне на стопы и начал легонько разминать. Я чуть не застонала от удовольствия.

Все же Никита милый. И хорошо, что он не спрашивал моего мнения. Я бы, дура, отказала. А так я решила не выкобениваться, согласиться, и получать удовольствие. Тем более, он мне как бы нравится…

Я смущённо захихикала и чуть надавила пяткой… туда…

Он как-то странно вздохнул и я решила убрать ногу, а то я чувствую, что ещё разок и мы не побрезгуем машиной… А я бы и не отказалась…

Я снова глупо захихикала, и, кажется, Стужев понял причину моего состояния, ибо он на меня та-а-ак красноречиво посмотрел.

Машина остановилась у моего подъезда, Никита вышел, обошел машину, открыл для меня дверь и практически на руках занёс в дом. Приятно, чёрт возьми.

Я беззвучно, вполне в своём стиле, открыла дверь, однако тайфун по имени мама услышала меня и вышла, как не странно, с чемоданом.

— Я, конечно, понимаю, что мир тесен, Земля круглая, но, Никита, как мама?! — И не дожидаясь ответа начала инструктаж. — Милая, я вынуждена уехать из страны, у посла в Индии какие-то проблемы, и вот я как идиотка вынуждена уезжать за день до восемнадцатилетия собственных детей! Тебе придётся пожить с отцом, он приедет за тобой сегодня вечером и на неделю он твой. Ярик не может забрать тебя, — Ярик это наш дядя и брат-близнец мамы. В нашей семье по маминой линии всегда двойняшки рождаются, так вот у нас в семье традиция такая, одного из детей только другого пола называют в честь брата или сестры. Вот, например, у нас дядя Ярик, и я — Ярка. А вот мою дочь будут звать Ростислава. И это офигенно! — У него Кирка на сносях, так что этот придурок живёт в больнице. А тебя я оставлять одну не буду! — Я поморщилась, а мама усмехнулась, вспоминая, как я однажды закатила прямо тусу года, а потом неделю получала по шее от мамы и извинялась перед соседями. — Все, я убежала. — Она повязала шарфик и, чмокнув меня в щеку, выскочила за дверь, предварительно бросив. — Никитка, маме привет.

— Ахринеть! — Только и сказала я закрытой двери. — Я даже спрашивать не буду, откуда моя мама знает твою…

— Э-э-э, тётя Лиса помогала нам с одним делом компании. Папа говорит что она самый гениальный адвокат, которого он вообще когда-либо встречал. — Восхищённо сказал Стужев. А я преисполнилась гордостью за маму. Моя мамуль это вам не хухры-мухры! У неё на каждое проигранное дело сто выигранных!

— Ладно, рыжая, иди, переодевайся, а я чаю заварю.

Я только фыркнула и ушла в свою комнату.

Стянула колготки, потом платье, и поняла странную такую штуку — моя одежда пахнет Стужевым! Даже волосы! Но самое возмутительное — мне это нравится.

Я стояла в одном нижнем кружевном белье и нюхала корсет платья, который пах духами Стужева.

Я маньячка!

Широкие ладони опустились мне на талию, а я сама прижалась к тёплому телу.

Я дважды маньячка!

— Мне нравится, как ты пахнешь. — Тихо сказал парень и потерся носом о мою шею.

— Хватит, — я повернулась в кольце рук и обвила его шею, — иначе к твоим родителям мы точно не попадем.

Он поцеловал меня в кончик носа и молча вышел из комнаты.

Что ж, и на том спасибо.

Я быстро надела синий вязанный свитер и светлые джинсы и вышла в зал, где уже на диване развалился Стужев.

— Нас ждут через четыре часа, так что можем посмотреть фильм. — Он похлопал по месту рядом с собой, однако я, как святая невинность, отсела от него подальше. Стужев обреченно вздохнул, приподнялся, схватил меня за грудь (в душе не знаю как это он так) уложил на себя сверху.

А я что?! А я этого и добивалась! Так что даже не взглянула на экран плазмы, а приложившись ухом к тому месту, где должно располагаться сердце слушала его мерное постукивание и сама не заметила, как заснула, обнимая Стужева на манер плюшевого мишки.

Зато проснулась я, ёпрст, уже в машине и сидела так же, как и приехала домой, только под спиной была подушка, а Стужев просто гладит ногу.

— А вот за это статья есть. — Пробормотала я, почесав левую грудь — к счастью.