Дранг нах Остен по-Русски. Книга 1 - Зайцев Виктор Викторович. Страница 36

Убедившись в безопасности со стороны строгановской вотчины, командиры отправили в устье Куйвы полусотню строителей, поставить там наблюдательный острог. Небольшой, с гарнизоном в полсотни бойцов, с десятком пушек. Главной задачей передового острога было наблюдение и подача сигнала в случае появления татарского войска. В острог магаданцы отправляли рацию с запчастями и двух обученных на радистов вогулов. На высоком левом берегу Куйвы строители за пару месяцев поставят крепкий острог, пушки, со стен которого, будут простреливать реку Чусовую насквозь до высоких скал противоположного берега. К концу сентября в острог доставят провиант и боезапас на зиму, командиром острога назначили одного из первых дружинников, Фёдора Устюгова. Впервые дальним гарнизоном вооружённых ружьями и пушками бойцов будет командовать не магаданец, однако, рисковать приходится, иного выхода нет. Да и Устюгов давно просился в магаданцы, не подведёт, мужик спокойный, честный.

Всё лето 1574 года прошло в каких-то бестолковых хлопотах, магаданцы превратились в маленьких хозяйчиков, выстраивая себе отдельные дома. Фантазия женщин при создании проекта не знала ограничений, ни один из коттеджей не походил на соседний. К началу осени новые просторные жилища магаданцев стали принимать окончательный вид. Девять домов, выстроенных строго в ряд, вдоль реки Ярвы, придавали Форт-Россу сказочный вид, настолько разными и невиданными для аборигенов оказались выстроенные коттеджи. От привычного приземистого одноэтажного дома Елены, до трёхэтажного деревянного замка Володи и Сони. Впрочем, кое-что общее было у новых строений, огромные окна с двойными рамами. Да и крышу крыли первыми листами кровельного железа, над производством которого полгода работали металлурги.

Кровельное железо оказалось единственной инженерной новинкой 1574 года, хотя, нет, за лето Володя с помощниками установил на водяное колесо пилораму. Первую пилораму с шестью длинными пилами, распускавшими на доски шестиметровые брёвна за считанные минуты. Хозяйки непременно хотели видеть в новых домах гладкие ровные полы, такие же ровные стены и потолки. Потому строительство пилорамы стало вынужденной мерой, после того, как Володя потерял неделю на обтёсывание четырёх досок. На фоне этого, две недели, потраченные на пилораму, всё равно экономили время и силы. Станок выдавал продукции ежедневно больше, чем до этого тесали все плотники вместе взятые. Несмотря на это, строительство восьми коттеджей заняло чуть не полгода, едва успели закончить к октябрю.

В это время вернулась с Куйвы команда Елены Александровны, загоревшие, похудевшие, весёлые и гордые добычей. Гордиться было чем, за короткое лето под чутким руководством Елены, вогулы выбрали все запасы золота на куйвинском прииске. Они прошлись с лотками по всему течению реки ниже прииска, взорвали скалы в местах, где кварцевые пласты с прожилками золота уходили в камень. В результате грамотного и чёткого планирования, Елена добыла полтонны золота, в переводе на червонцы — восемьдесят тысяч червонцев. Такого золотого запаса магаданцам хватит надолго, если не до конца жизни. К золоту прилагались бонусы, в виде тонны платины и пары килограммов алмазов, не считая честно выменянных мехов. Командиры уже заметили, что с каждым годом количество добытой магаданскими торговцами мягкой рухляди росло в геометрической прогрессии. Аборигены сами приходили из дальних мест к щедрым магаданцам, отдавая меха за стальные изделия, пока их не отобрали кучумские татары.

Лето 1574 года в этом отношении оказалось рекордным, пушнины на складах накопилось больше, чем увезли с собой бойцы Петра. Крестьяне из окрестностей будущих березниковских шахт, за несколько месяцев неплохо заработали, ежемесячно доставляя в Форт-Росс целые караваны с кальвинитом. Сотрудничество с ними принимало всё более прагматичный характер. Узнав, что магаданцы закупают муку и зерно в Чусовском городке, крестьяне предложили доставлять свои продукты магаданцам, за меньшую цену. Выиграли от этого обе стороны, а Чусовской городок лишился торговой пошлины. Причём, довольно значительной, по примеру одних, многие прикамские селения перешли на прямую торговлю с магаданцами. Благо, ни в Ёбурге, ни в Форт-Россе, никаких пошлин не брали, да и предложение непосредственно в магаданских мастерских было лучше, чем у приезжих торговцев.

Летом 1574 года Ёбург стал превращаться в новый торговый центр на реке Чусовой, водной дороге из Сибири в Европу. Пользуясь отсутствием любых торговых сборов и пошлин, в крепость магаданцев свозили свой товар крестьяне из строгановских земель, вогулы со всего Урала, татары с Южного Зауралья. Появлялись одинокие торговцы из черемисов и башкирских земель. Павел Аркадьевич поговаривал, что в следующем году наверняка прибудут башкирские и черемисские купцы, возможно, и булгары из Казани. Её давно завоевал Иван Грозный, но булгарские купцы продолжали активно торговать в Прикамье и на Урале. Под защитой магаданских пушек купцы Европы и Азии безбоязненно торговали и заключали сделки на будущее. Всего года хватило, чтобы на многие сотни вёрст вокруг разнеслась весть о появлении новой силы на Урале.

Глава 9

— Давай, обнимемся, что ли, на прощание, — Пётр шагнул вперёд и крепко обнял Николая. Постояв мгновение, он решительно отвернулся и быстрым шагом поднялся на борт коча. Спустя пару секунд звучный голос кормщика выкрикнул знаменитую команду: — Отдать концы! — Нескольких минут хватило, чтобы зафрахтованный корабль отвалил от причала, всё быстрее направляясь вниз по течению Северной Двины. Три с половиной сотни магаданских дружинников выстроились на берегу, по команде Николая проводили отплывший коч троекратным «Ура!».

Офицер довольно улыбнулся, воспитание дружинников приносило свои плоды, за два месяца пути по льду многочисленных рек от Ярвы до Холмогор батальон новобранцев многому научился. Каждый день, независимо от погоды, начинался привычным для офицеров построением, завтраком и отправлением в путь. Учёба проходила вечером, почти всегда при свете костров. Татары осваивали строевой шаг, перестроения, движение в боевом и походном порядках. В непогоду, когда метель или мороз не давали возможности чётко двигаться, разбивались по своим шатрам на двадцать бойцов, где разбирали, чистили оружие. Повторяли порядок подготовки к стрельбе и правила стрельбы. Стреляли не часто, когда выдавалась удобная погода, один-два раза в неделю.

Учитывая, что одновременно с учёбой дежурные готовили пищу, разбивали лагерь, а караульный взвод расставлял посты охраны лагеря, хлопот хватало. Да и бойцам выпадала нешуточная нагрузка, несколько раз приходилось переносить груз из саней на руках, когда обходили снежные заносы. Впрочем, вполне ожидаемо, трудности пути лишь сплотили молодых парней, расплывшихся в уюте магаданского острога за полгода. И, когда батальон прибыл в Холмогоры, Петру не было стыдно за подтянутых и дисциплинированных ребят. Почти сразу он отправился к воеводе Прозоровскому, добывать подорожную для выезда из порта и найма корабля.

Кое-какое понимание русской бюрократии шестнадцатого века к этому времени у магаданцев было. В столице Великой Перми, в Чердыни, Николай не зря побывал. Там оба офицера растрясли запас червонцев и подарков, получив две подорожные. Одну на магаданского немца Петра с запасом товаров и охраной следующего в Холмогоры, для найма корабля. Другая подорожная гласила, что воинский немец Николай с тремя сотнями наёмников направляется через Холмогоры в пределы норвежские. О шведах оба офицера не упоминали, памятуя Ливонскую войну. С этими подорожными два месяца никто не пытался противиться движению отряда. Впрочем, на своём пути гарнизоны более тридцати бойцов магаданцы и не встречали. Так, что возражать некому было, глядя на уверенных бойцов, поголовно вооружённых пищалями, никто не пытался поставить документы под сомнение.

На общение с холмогорским воеводой у магаданцев ушли всего две недели, опыт проживания в шестнадцатом веке сказывался. Да и слухи о победе над Маметкулом дошли в Холмогоры к весне 1574 года. Не так и велика была Русь, несмотря на расстояния между городами. Самих жителей на Руси насчитывалось едва пять-шесть миллионов, по грубым оценкам Павла Аркадьевича. Из них дворян и служивых людей едва сотня тысяч набиралась, по его же прикидкам. Население небольшого города, по меркам двадцать первого века. Естественно, многие дворяне знали друг друга лично, были знакомы с родственниками, либо просто слышали о ком-нибудь в свете воинских действий. Отсутствие развитой информационной системы в шестнадцатом веке компенсировалось немногочисленностью действующих лиц и редкими событиями.