Клей - Веди Анна. Страница 49

Сандра замолкает и наступает тишина.

– Мне кажется, это очень тяжело, услышать такое от мамы, самого близкого и дорогого человека. Ведь всем известно, что только мать способна любить безусловно. Видимо, это не так, – София обнимает Сандру. – Спасибо, что поделилась.

– Я тоже хочу высказаться, – вздыхает Мария. – Я тоже думаю, это тяжело. Ты когда рассказывала, у меня мурашки шли по телу. Это ж какой надо быть чёрствой, холодной матерью, чтобы такое сказать своему ребёнку?

– Тут ясно, проблема в маме, причём очень серьёзная. Ей надо было бы полечиться у психиатра, – злобно произносит Динара. – И ведь рожают ещё такие суки. Какого чёрта плодятся? Не умеешь любить – не лезь. Я считаю, что нужно сначала в себе полюбить ребёнка и взрастить его там, холить и лелеять. Стать творцом, истинным творцом, что-то создавать и только потом давать жизнь другому человеку. А то рожают для чего, в основном? Чтобы продлить себя в потомстве, чтобы кто-то позаботился в старости, чтобы удержать мужчину или наполнить свою жизнь смыслом. Полный бред. Не скрываю, и я грешила таким образом мыслей, но когда поняла, что это неправильный путь, попросила прощения у своих детей. Я ошиблась, и это очень дорогая ошибка. Поздно я это поняла. И даже иногда ненавижу себя за это.

– Динара, может, ты расскажешь историю из своего детства? Я полагаю, что корни твоей ошибки, за которую ты себя ненавидишь, в детстве, – вставляет Макс, как только Динара останавливается.

Надо сказать, он отлично ведёт процесс и владеет техникой групповой терапии. Хотя для этого не обязательно быть профессионалом, достаточно самому пройти несколько групп, а возможно, даже и одной достаточно, чтобы уяснить суть.

– У меня было идеальное детство, – отрезает Динара и, не много помолчав, добавляет, – нет, не хочу пока что.

Сандра начинает всхлипывать и уже не может удержать поток слёз. Она сотрясается от рыданий так, что это резонирует через склейку с другими участниками группы. София тоже начинает всхлипывать, за ней Мария. И даже стойкая Динара украдкой шмыгает носом. Мигель и рыжий сидят с опущенными головами.

– Отпусти нас немедленно, убогий извращенец! – внезапно рвётся вперёд рыжий. – Тебе доставляет удовольствие наблюдать за страданиями других людей? Отпусти, или я убью тебя!

– Ха-ха-ха! – смеётся с экрана Макс. – Я делаю это для вашего же блага, идиоты. А за твои слова и угрозы получай.

Макс нажимает на кнопку, и из стены под одним из экранов прямой наводкой на рыжего выходит луч лазера. Рыжий падает навзничь. Девочки прекращают плакать и охают, склонившись над ним. Мигель проверяет его пульс. Ничего. Он ещё раз пытается прощупать тонкую нить жизни у человека. И не удаётся.

– Эй! Ты что сделал? Ты убил его? – Мигель округлившимися от страха и ужаса глазами смотрит на Макса.

– Ну, не рассчитал силу луча. Это получилось не специально, – Макс изображает презрительную гримасу. – Он всё равно был мёртвым по жизни.

Оливер тоже пытается прощупать пульс у рыжего и сделать искусственное дыхание. Через три попытки накачать его воздухом, тело рыжего вздрагивает, и он начинает дышать. Но он до сих пор без сознания.

– Ну вот, ничего с ним не стало. Может, это послужит вам уроком не противоречить мне и так далее, и тому подобное, – сохраняя презрительное выражение лица и уставившись в экран, со злостью выдавливает Макс. – А теперь сами работайте над своим самосовершенствованием. Может, у вас что и получится. Но знайте, я не буду долго вас кормить. Ещё пару дней, и запас еды кончится, и тогда вы начнёте дохнуть от голода. Так что в ваших же интересах быстрее всё проработать и расклеиться.

– А где гарантия, что это сработает? Ты ведь сам не уверен в этом, – говорит Оливер, который по-прежнему рядом с рыжим и проверяет пульс на сонной артерии.

– Если честно, мне вообще насрать, сработает или нет. Значит, вы все подохнете. Мне-то что? Я просто сожгу этот дом. И никто вас не найдёт.

Макс отключает экран и с силой опускает руку на стол, отчего падают горой наваленные бумаги и принадлежности. У него много хлама по всей квартире, и пыль кругом. Везде мешочки, бумажки, коробочки. Его мать не часто занималась уборкой. Вообще-то, она была склона к накопительству, поэтому мусор выбрасывался очень и очень редко. И за годы собралась гора ненужных вещей. Макс тоже перенял эту привычку от матери и так же редко выбрасывал мусор. Раз в год он включал робота-полотёра, но тот вечно сбоил, утыкаясь в препятствия, и уборка получалась строго в тех местах, где ходил Макс. Исключение составлял лишь коридор, в который накануне попал Оливер. Там не было ничего. Коридор был глухим, без окон, а Максу не нравилось включать свет, он предпочитал ходить в кромешной тьме, гордясь своей памятью и способностью ориентироваться в доме. Однажды, когда он споткнулся в темноте о какую-то коробку и больно ударился, то, не в силах расстаться с «нужными» вещами, выгреб весь хлам и перетащил его в кабинет. С тех пор коридор стал самым чистым и свободным помещением в жилой части дома.

Макс очень злится сейчас. И не из-за того, что рыжий обозвал его и угрожал, а потому что в принципе всё идёт не так, как он планировал. «Какого чёрта появился этот Оливер и ходит там неприклеенный? Может, ночью, во сне приклеится?»

– Хорошо, что ты очнулся, – говорит София рыжему, молчаливому и угрюмому после луча лазера. – Я уже испугалась, что придётся с трупом спать и наблюдать за его разложением. И ведь он пахнуть начнёт. Как тогда? Надо осторожнее с Максом разговаривать и не нарываться.

– Да, София права! – поддерживает её Оливер. – Видите, он ненормальный, а нам надо выйти отсюда побыстрее.

– Давайте будем выполнять его правила, посмотрим, что будет, – бурчит Мария.

– Да пошёл он в жопу, – огрызается Динара. – Этот козёл запер нас здесь и издевается.

– Динара, ты можешь своим поведением подставить себя и нас заодно. Ты понимаешь? И можешь выбирать выражения поприличнее? – говорит Сандра.

– Да пошли вы все на хрен. К чёрту приличия. В гробу я видала вашу культуру и вежливость. Человек познаётся по поступкам и по способности выполнять обещания. А слова эти, что слова?.. – Динара дёргает правой рукой, но Сандра намертво прилипла к ней своей ягодицей. Она дёргает левым плечом, здесь прилип Мигель.

– Эй! – почти в один голос закричали Мигель и Сандра. – Потише, пожалуйста.

– О, чёрт, как всё бесит! Я выпить хочу. Уже три дня, как зависли здесь, горло не мочила. Чёрт, чёрт, чёрт! Как всё бесит меня. Блядство! Суки!

Динара от злости трясёт головой. Мигель безуспешно пытается её успокоить, но только получает удары в бок от её левого локтя. Так она бьётся в горячке, сотрясаясь всем телом и заставляя дёргаться всю цепочку. Больше всех достаётся ближайшим к ней. Сандра плачет. Мигель пытается удержать Динару, но она ловко вырывается и крутится, как змея. Оливер тоже пытается помочь удержать её. Вспыхивают экраны. Появляется Макс.

– Что тут у вас за свалка? А, Динара буянит! Сейчас, детка, я тебя успокою.

Оливер, загораживавший телом Динару, поворачивает голову. Но Макс посылает луч с другой стороны и отключает женщину. Она безвольно повисает и сползает на диван. Увлекаемые за ней Сандра и Мигель, а потом и все по эффекту домино усаживаются на диван. Стоит только Оливер. Наступает тишина после бури. Нарушает её Макс.

– Ладно, что притихли. Продолжаем работать. Чем больше вы будете рассказывать истории, тем быстрее всё пройдёт. Конечно, я вам ничего не гарантирую, и вы это знаете. Пытайтесь, пробуйте. А я пока вас оставлю. Вернулся на минутку усмирить Динару. В следующий раз я отключу её навсегда, и вам придётся жить с трупом. Так что вы обязаны найти к ней подход и договориться. Представьте, что она какая-то неосознанная часть вашей личности. Ведь не зря же она здесь с вами. Узнайте, какие у неё потребности, желания…

Экран гаснет, и опять воцаряется тишина. Сандра трёт свою задницу, где кожа натянулась под рукой Динары и болит. Она рассматривает область склеивания.