Отражение - Френсис Дик. Страница 34

Я подойду попозже, — сказал я, собираясь уходить.　Нет-нет, — запротестовала леди Уайт, вставая, — Мари очень нужно поговорить с вами, я знаю. — Она улыбнулась, но настороженный страдальческий взгляд выдал состояние ее души, а в уголках рта резко обозначились морщинки неутихающей боли. — Мари I рассказала мне, как много вы для нее сделали.]　Ничего особенного, — покачал я головой. (　Мари думает иначе. '　

Женщины улыбнулись друг другу, расцеловались |　

на прощанье, и леди Уайт, слабо помахав мне рукой, вышла из бара. Я проводил ее взглядом. Хрупкая, сломленная женщина, не слишком успешно пытаю- | щаяся делать вид, будто никто в мире не знает о ее беде.　

Мы вместе учились в школе, — сказала Мари Миллейс. — А в выпускном классе жили в одной комнате в общежитии. Я ее очень люблю.　Вы, конечно, знаете о…,　О Дане ден Релган? Да, — кивнула Мари. — Хотите | выпить?　Спасибо. Лучше пойду принесу чего-нибудь вам.　

Я заказал ей джин с тоником, а себе — кока-колу　

и расположился в кресле, где только что сидела леди Уайт.　

Мне нравился этот бледно-зеленый бар с бам-　

буковой мебелью. Здесь редко бывало людно. Обычно, как и сейчас, посетителей почти не было. Отсюда было не слишком удобно следить за ходом соревнований — бар располагался высоко над трибунами, вдалеке от площадки для выводки и букмекеров, зато, в отличие от холодных трибун, здесь было тепло.　

Поэтому этот бар и стал излюбленным прибежищем полуинвалидов, просиживающих здесь дни напролет, и от бара к тотализатору, размахивая билетами, сновали их молодые легкие на ногу племянники и племянницы.　

Уэнди… Уэнди Уайт спросила, что я думаю об увлечении ее мужа, а я… я ничего не смогла ответить. Как я могла сказать правду? Сказала, что не сомневаюсь, что лорд Уайт вскоре и не вспомнит о Дане. — Она сделала паузу, но я промолчал, и Мари спросила:　Как вы думаете, это надолго?　Вынужден вас огорчить.　

Мари грустно помешивала соломинкой свой коктейль, пытаясь зацепить льдинку.　

Несколько дней назад лорд Уайт собрался на охоту. Уэнди всегда скучает на охоте и уже много лет не ездит с мужем., Джон взял с собой Дану. Когда все отправились в лес — охоту устраивал один из приятелей Джона, — они с Даной остались в доме и провели там всю ночь. Я, наверное, зря вам рассказываю. Кто-то из присутствующих не поленился сообщить об этом Уэнди. Но вы ведь не станете ни с кем делиться, правда?　Разумеется, нет.　Уэнди страшно переживает, — сказала Мари. — Она-то думала, с этой историей давно покончено.　Неужели? А я считал, что их роман только начался.　Уэнди говорит, что Джон давно влюблен без памяти, просто эта чертова девка на какое-то время исчезла с горизонта и не появлялась на скачках, вот Уэнди и решила, что они больше не встречаются. А теперь она явилась снова и выставляет свои отношения с лордом Уайтом на всеобщее обозрение, — Мари вздохнула, — Джон совершенно потерял власть над　

собой, он увлечен, как никогда, и горд своей | любовью. Мне так жаль Уэнди. Право, все это просто ужасно.　

Во взгляде Мари я прочел неподдельное сочув-. ствие. А ведь ее собственные беды по любым меркам были много серьезнее. ’　

Вы знакомы с Даной ден Релган?　Нет, никогда не видела. Джордж, должно быть, знал ее, по крайней мере, в лицо. Он знал всех на свете. Мы прошлым летом отдыхали в Сен-Тропе, так он как-то однажды пришел, говорит, только что видел Дану, — и смеется. Уж не знаю, почему это его так позабавило.　

Потягивая кока-колу, я, чтобы поддержать разговор, стал расспрашивать Мари о проведенном в Сен- Тропе отпуске: понравилось ли и часто ли они там бывали. Да, отвечала Мари, они прекрасно провели время. Нет, отдыхали там один-единственный раз. Правда, Джордж и на отдыхе не расставался с камерой, зато по вечерам они с Мари лежали в шезлонгах на балконе, любовались морем и чудесно загорели.　

Но я хотела поговорить с вами совсем не об этом. Спасибо вам за все, что вы для меня сделали… а как там с выставкой? Вы, помнится, сказали, что я могла бы получить за фотографии деньги… мне не хотелось бы затрагивать эту скользкую тему, но деньги… они мне, возможно, понадобятся.　

Деньги нужны всем, нечего стесняться, успокоил я ее. — Но неужели ваше имущество не было застраховано?　

Да-да, разумеется, Джордж оставил страховку на дом, и я получу по ней деньги — хотя, к сожалению, не полную стоимость. Но надолго мне их не хватит — сами понимаете, инфляция…　Скажите, Мари, — осторожно начал я, — а разве после Джорджа не осталось сбережений? Ну, например, на отдельном счете в банке?.. '　

Дружелюбие на ее лице сменилось подозрительностью.　

Что вы имеете в виду? Мне этот вопрос уже задавали — в полиции.　

Мари… вспомните о грабежах, о своем лице, о поджоге…　Не было у него никакого счета в банке! — изорвалась она и уже тише добавила: — Джордж не мог совершить ничего бесчестного. Я вам уже (оворила. Неужели вы мне не верите?　

Я промолчал, потом, вздохнув, спросил, знает ли она, к кому из друзей заезжал Джордж по пути из Донкастера?　

Конечно. Не к другу — просто к знакомому — пропустить стаканчик. Его зовут Ланс Киншип. Джордж позвонил мне утром из Донкастера — он всегда звонил по утрам, если накануне не ночевал,　и сказал, что задержится на полчаса, завернет к Лансу Киншипу — это по пути. Киншип хотел, чтобы Джордж сфотографировал его за работой, он какой- то киношник, режиссер, что ли, бог его знает. «Противный парень, этот Ланс Киншип, — сказал Джордж, — мелочный, эгоистичный, самовлюбленный, но если ему польстить, хорошо заплатит.» И больше я от Джорджа почти ничего не услышала.　

Мари сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать подступившие к глазам слезы.　

Извините, — она всхлипнула и полезла в сумочку за платком.　Поплачьте, — сказал я, думая о том, что прошло всего три недели с тех пор, как погиб Джордж. — Поплачьте, никто вас не осудит.　Только не здесь, — она попыталась улыбнуться. — Не на скачках. — Уголком платка проведя под нижними веками, она снова всхлипнула. — А напоследок Джордж попросил меня купить жидкого «Аякса» для мойки окон. Глупо, правда? Его последние слова… — было видно, что ей стоит нечеловеческих усилий не разрыдаться.　Купи немного жидкого «Аякса», Мари. Купишь? А я даже не знаю… — Она судорожно глотнула, слезы побежали по ее бледным щекам. — Я даже не знаю, зачем тот «Аякс» ему понадобился.　Мари… — я протянул ей руку, и, как в больнице, она вцепилась в мою ладонь горячими пальцами.　Говорят, человек навсегда запоминает последние слова любимого…　

Губы Мари задрожали, в глазах застыли слезы.　

Да-да, вы правы.　

Опираясь на мою руку, она снова вытерла глаза. Постепенно присутствие духа вернулось к ней. Она разжала побелевшие от напряжения пальцы на моей ладони и смущенно улыбнулась. Я спросил ее о результатах вскрытия.　

Вы имеете в виду алкоголь? Да, кровь на анализ брали, сказали, содержание ниже нормы. Он у этого Киншипа выпил всего две рюмки виски. Я рассказала, что Джордж собирался заехать к Киншипу, и его вызывали в полицию… Он мне еще потом прислал письмо с соболезнованиями. Конечно, его вины тут нет. Я тысячу раз предупреждала Джорджа, что надо быть осторожнее. Он и прежде несколько раз чуть не заснул за рулем, возвращаясь издалека.　

Я рассказал Мари, что мне пришлось делать для Киншипа фотографии вместо Джорджа. Новость заинтересовала ее куда больше, чем я ожидал.　

Джордж всегда говорил, что если вы решите всерьез заняться фотографией, он останется без штанов. — Мари заставила себя улыбнуться, чтобы я понял, что она шутит. — Если бы он только знал… Он бы так обрадовался. Господи, господи, Джордж…　

Слезы вновь брызнули из глаз Мари. Мы посидели немного, пока она успокоилась и опять стала просить прощения за свою слабость, а я снова сказал ей, что извиняться не за что, было бы странно, если бы она не горевала.　

Я спросил, где она сейчас живет, чтобы послать к ней агента за работами Джорджа. Мари ответила, что пока остановилась у друзей, а куда ей потом деваться, не знает. Все вещи сгорели во время пожара, кроме костюма, который на ней, и надеть нечего. И мебель сгорела, если у нее когда-нибудь будет дом, что она туда поставит? В голосе Мари слышалась безысходность. Но самое ужасное… у нее не осталось ни одной фотографии Джордж/…