Башня Гоблинов - де Камп Лайон Спрэг. Страница 11

Так вот, Фузор и Фузас, говорит Торинкс, близнецы; значит, для борьбы пара самая подходящая, хотя Фузор, очень даже может быть, сейчас в лучшей форме, потому как живет на вольном воздухе, бумаг не подписывает, в суде не заседает, на пирах не объедается, за разговорами допоздна не засиживается. Пусть его привезут в Кортолию, и он сразится с Фузасом в разгар празднества. Оденут пусть близнецов одинаково, чтоб зеваки не могли их различить. Кто бы ни выиграл, победителем объявят короля Фузаса. У кого возникнут сомнения? А Фузора можно потом отправить обратно, успокоив щедрым подарком.

Так и сделали. Принца Фузора за месяц до торжества привезли в столицу и поселили во дворце. И в разгар празднества состоялся грандиозный поединок: король с братом, сплетясь в клубок, долго катались по ковру. Сопели и хрюкали, как два борова, что никак кормушку не поделят. В конце концов один другого припечатал к ковру, и его объявили победителем. Публике также объявили, что это и есть король.

Но едва братья скрылись во дворце от взоров любопытной толпы, завязалась яростная перебранка. Они потрясали кулаками и осыпали друг друга угрозами. Оба, и победитель и побежденный, называли себя королем Фузасом; оба были похожи, как две капли воды; оба были в красных набедренных повязках – поди разбери, кто из них не врет. Сперва канцлер развел их в стороны и расспросил о делах королевства. Но оба претендента без труда отвечали на вопросы. Ясное дело, Фузор – то есть один из двоих – живя во дворце, весь месяц изучал обстановку, пока его царственный братец, готовясь к поединку, упражнялся в гимнастическом зале.

Тогда канцлер спросил совета у Торинкса. «Да, – говорит Торинкс, – есть у меня один вопросец. Пусть каждый претендент возьмет лист рисовой бумаги и подробно напишет, когда и сколько раз за этот месяц он посещал покои королевы Зильдэ. Покажите эти творения королеве, пусть скажет, какое писал настоящий король». Потому как не в пример южным областям Двенадцати Городов кортольцы даже королям не дозволяли больше одной законной жены. Видно, вам, южанам, эта мода от Мальванцев досталась.

Как задумали, так и сделали. Королева заглянула в списки и тотчас узнала, какой из них писан королем. Тот, в ком она узнала короля, получил обратно корону, трон и королевский сан, а второго, продолжавшего кричать, что он король, казнили за государственную измену.

Тут бы и делу конец, ан нет: прошли годы, король умер, настало время помирать и старой королеве Зильдэ. На смертном одре она созналась, что специально, из корысти, выдала писулю принца Фузора за королевскую. «Но, бабушка! – вскричала юная принцесса. – Почему ты решилась на такое нехорошее дело?» – «Потому, – отвечала королева-мать Зильдэ, – что эту свинью Фузаса я всегда терпеть не могла. У него воняло изо рта, а любился-то как! Я еще лежу холодная, что твоя стенка, а он уже раз – и кончил. Я и подумала: дай поменяю его на брата, может, этот мне больше сгодится. Куда там! Фузор оказался под стать братцу и в этом, и во всем остальном». Сказала и померла.

Ванора, однако, и не подумала сменить гнев на милость.

– Ты, мастер Джориан, ужасный хвастун, – заявила она, выслушав рассказ. – Держу пари, ты не совершишь и половины подвигов, которыми выхваляешься.

Джориан заискивающе улыбнулся:

– Ну, каждому ведь хочется понравиться хорошенькой девушке, что ж тут такого?

– За каким чертом? – фыркнула Ванора. – Ты даже интрижку не способен завести, пока не нажрешься, как удав.

– Я бы мог доказать...

– Эй ты, не трудись; меня не проймешь.

– Я смертельно ранен, должно быть, леший поразил меня отравленной стрелой! – вскричал Джориан, схватившись за сердце и делая вид, что падает. – Ну, чем еще я могу это доказать?

– Ты вот хвастал, что умеешь открывать замки. Видишь дверцу клетки?

Джориан приблизился к клетке. Обезьянец – на редкость безобразное существо, с ног до головы обросшее короткой седоватой шерстью, – зарычал на него. Подошедшая следом Ванора просунула ладошку сквозь прутья. Обезьянец бережно взял ее руку и поцеловал.

– Да он настоящий любовник, этот малый из Комилакха! – рассматривая замок, сказал Джориан. – Зачем он Ритосу? Работать не работает, не то что белка, а жрать небось просит. Для чего он нужен?

Ванора переговаривалась с обезьянцем по-комилакхски: сплошная воркотня и посвистывание.

– Без Зора, – пояснила она, – Ритосу не доделать меч Рандир. Проговорив последнее заклинание, он проткнет беднягу докрасна раскаленным мечом, который оставит в теле, пока клинок не остынет; потом, чтобы проверить остроту лезвия, отрубит Зору голову. По-настоящему-то нужен человек, но Ритос уверяет, что и Зор сойдет, он ведь почти как мы. И потом, за человека родня может отомстить, а за него нет.

– Бедный получеловек! Похоже, ты ему нравишься.

– Бери выше, Зор в меня влюблен.

– Откуда ты знаешь?

– Присмотрись, дурачина!

– О, я понял, о чем ты.

Джориан пошарил в потайном кармашке штанов и достал небольшой кусок крепкой изогнутой проволоки.

– Думаю, это поможет открыть замок. Придержи дверцу.

Он вставил проволоку в замочную скважину, немного подвигал и повернул. Запор щелкнул и отскочил.

– Осторожней! – сказал Джориан, – Зор может...

Вместо того, чтобы помочь Джориану придержать дверцу, Ванора отступила на шаг и что-то крикнула Зору на его языке. Обезьянец с диким ревом бросился на дверь. Зор был тяжелее и мощнее Джориана, и тот не смог сдержать удара. Джориан отшатнулся и, споткнувшись, плюхнулся задом в грязь; обезьянец проскочил в открытую дверь.

– Держи его! – барахтаясь в грязи, заорал Джориан.

Но Ванора и не подумала ему помочь. Уперев руки в бедра, она с видимым удовольствием наблюдала, как Зор кинулся прочь и растворился в чаще.

– Ты все нарочно подстроила! – орал Джориан, пытаясь подняться. – Зачем, во имя медной бороды Зеватаса, ты...

– Что происходит? – раздался вдруг повелительный голос вышедшего из кузницы Ритоса. – Великий Зеватас, ты выпустил Зора! Ты, что, парень, рехнулся? Зачем ты так со мной поступил?

– Он демонстрировал свое умение открывать замки, – вставила Ванора.

– Зачем, безмозглый ты молокосос... – взревел кузнец, потрясая кулаками.

Впервые за все это время Ритосу изменило хладнокровие.

– Негоже, сударь, обвинять женщин, – сказал Джориан, – но именно твоя дамочка предложила...

– Ничего я не предлагала! – заверещала Ванора. – Ты сам захотел, я отговаривала тебя...

– Как, маленькая лгунья! – вскричал Джориан. – Да чтоб я в дерьме утонул, ежели не наподдам тебе по...

– Эй ты, никому ты не наподдашь! – рявкнул Ритос. – Смотри на меня!

Джориан повернулся к кузнецу, затем попытался отвести взгляд и понял, что не в силах этого сделать. Ритос сжимал в ладони какой-то предмет – то ли драгоценный камень, то ли зеркальце, то ли магический кристалл, Джориан не мог разобрать. Непонятный предмет сиял и искрился. Джориан смотрел на него, как завороженный; казалось, из тела вынули душу. Какой-то уголок сознания подсказывал: отведи взгляд, не поддавайся, сбей кузнеца с ног и беги, – но тело отказывалось повиноваться.

Все ближе и ближе подходил кузнец, все ярче и нестерпимее становилось сияние. Мир вокруг Джориана померк и пропал; ему чудилось, будто он стоит посреди пустого пространства, залитого лучами пульсирующего, невыносимо яркого света всех мыслимых и немыслимых оттенков.

– Замри! – раздался над ухом безжизненный голос кузнеца.

Джориан обнаружил, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Он чувствовал, как Ритос свободной рукой обшаривает его одежду. Кузнец забрал кинжал, кошелек, затем отцепил пояс с деньгами и мешочек с отмычками.

– Теперь назад! – приказал Ритос. – Назад! Шаг! Еще шаг!

Он продолжал командовать, пока Джориан, пятясь, не вошел в клетку.

Как в тумане, Джориан услышал скрип захлопнувшейся дверцы и лязг замка. Морок рассеялся: он был заперт в клетке Зора.