Башня Гоблинов - де Камп Лайон Спрэг. Страница 21

– Скорее зайцы начнут волков есть, чем новарцы покорятся такому правителю. Ардиман Ужасный как-то попытался, да надолго его не хватило. Кроме того, у кучки без конца грызущихся маленьких полисов есть свои преимущества перед такой огромной единой империей, как твоя.

– Какая польза от вечных жестоких и разрушительных междоусобиц?

– Ну, каждый из Двенадцати Городов сам по себе невелик, так что человек осознает свою значительность. Поэтому жители всерьез интересуются делами государства и своих правителей. А Мальвана такая огромная, и порядки в ней такие незыблемые, что тамошние люди чувствуют себя ненужными и беспомощными. Вот вы и позволяете Шайю и ему подобным творить, что в голову взбредет, даже если видите, какие они лентяи, распутники, дураки или чудовища. Зато в Двенадцати Городах есть все виды правления – королевства, княжества, республики, теократии – и когда появляется что-то новое и лучшее, другие города имеют возможность понаблюдать и решить, стоит ли вводить такое правление у себя.

– Но появись дальновидный правитель, который объединил бы вас и направил вашу энергию в нужное русло...

– То мы бы очень скоро стали второй Мальваной, а дальновидный правитель направлял бы всю нашу энергию на укрепление своего влияния и могущества.

– Но мы, по крайней мере, сохраняем мир внутри страны, это ли не преимущество?

– Что Мальване за польза от такого мира? Насколько мне известно, ваши традиции, обычаи и верования уже тысячу лет не менялись. Сказать тебе, почему Двенадцать Городов так легко разгромили огромную армию, которую наслал на них царь Сирваша, отец Шайю? Потому что Мальванцы по сию пору используют оружие и военную тактику времен Гиша Великого. Нечего удивляться, что наша кавалерия изрубила в капусту ваши смертоносные колесницы, а наши лучники выбили с поля ваших пращников и метателей дротиков. Сравни неменяющуюся Мальвану и Двенадцать Городов, вспомни, чего мы достигли за последние сто лет в ремеслах и науках, в литературе и театральном искусстве, в законах и управлении, и ты поймешь, о чем я толкую.

– Все это прекрасно, – проворчал Карадур, – для тех, кто печется о сиюминутном. Я полагаю, такие взгляды с возрастом пройдут. Когда я был молод, меня тоже увлекали перемены и нововведения, но сейчас мне милее безопасность и стабильность. Попомни, сынок, мои слова: однажды какой-нибудь из Двенадцати Городов, чтобы одолеть соседа, призовет на помощь швенские орды, и вы не успеете оглянуться, как хан из рода Гендингов захватит всю Новарию. Такое уже бывало.

– Но, в конце кон... – Джориан замолк на полуслове; ему что-то почудилось. На улице раздались шаги и неразборчивый шепот. Джориан втолкнул Карадура за кучу тюков.

В помещение склада вошли двое. Вглядевшись в силуэты, Джориан решил, что перед ним мужчина и женщина, хотя предрассветные сумерки мешали разглядеть их как следует.

– ...Пришли, любезная хозяюшка, – говорил мужчина. – Не сомневайся, твой покорный слуга устроит мягкую постельку на тюках с грузом; найти бы только... Ах, вот оно, моя прелесть: стопка новой мешковины, как раз то, что надо для... хрм!

Заключительное хрюканье явилось следствием того, что свинцовый набалдашник Джорианова кинжала с размаху опустился на череп незнакомца. Мужчина рухнул на каменный пол. Женщина в этот момент стаскивала платье через голову и потому не могла видеть, что произошло. Наконец она сдернула платье и теперь стояла нагишом, комкая в руках одежду. Так продолжалось несколько секунд. При свете занимающегося утра Джориан разглядел: красотка была что надо. Выпавшая из ее рук маска валялась поблизости.

Увидав распростертого на полу любовника и нависшую над ним громадную и темную фигуру Джориана, девушка тоненько взвизгнула, затем, как была, с платьем в руках, опрометью метнулась за дверь и скрылась в тумане. Джориан перевернул тело и стянул с мужчину маску.

– Я не ошибся, – сказал он, присаживаясь на корточки рядом с бесчувственным телом, – мастер Лациендо собственной персоной, чтоб ему собаки кишки отъели. Я голос узнал. Одна надежда, что девка не приведет сюда стражу.

– Он... Он умер? – стуча зубами, спросил Карадур.

– Нет; башка маленько помята, но цела, сердце бьется, – Джориан снизу вверх посмотрел на Карадура. – Я, кажись, знаю, как спасти наши шкуры. Сумеешь продать лошадь и пару ослов?

– Никогда не торговал лошадьми, но думаю, что сумею.

– Так дуй в нашу комнату, собери манатки, а потом на конюшню, куда мы поставили живность. Скажешь конюху: желаю, мол, их продать. Еще рановато, но ежели повезет, он укажет двух-трех покупателей, охочих до выгодной сделки. Лошадь стоит никак не меньше двух Мальванских крон или сколько там в пересчете; ослы – четверть или, в лучшем случае, треть кроны за каждого. Раз деньги быстро нужны, могут дать меньше, так ты хотя бы поторгуйся.

– А ты, сынок?

– Мне надо связать этого прощелыгу и сунуть ему в пасть затычку, чтоб он не напакостил, пока мы не отчалим. Ежели на «Таларисе» уже проснулись, поднимусь на корабль и попробую что-нибудь наболтать.

Через два часа восходящее солнце рассеяло остатки тумана и Прибрежная улица ожила. Карадур, согнувшись под тяжестью Джорианова лука и ранца, с трудом тащился по Прибрежной улице к стоянке «Талариса». На корабле – одномачтовом паруснике средних размеров – кипела работа: грузчики перетаскивали с берега остатки товара, матросы укладывали канаты, а дюжина хорошеньких юных рабынь стрекотала, будто стая галок. Средь этой толчеи, облокотясь на леер, с безмятежным видом стоял Джориан. Карадур ринулся к напарнику.

– Сколько выручил? – помогая ему взобраться на борт, тихо спросил Джориан.

– Одну крону, две марки и шесть фартингов за все.

– Я бы лучше обстряпал, да выбирать не приходится. Позвольте представить. Капитан Штрассо, это мой друг доктор Карадур из Тримандилама, о котором я давеча говорил. Доктор, уплатите капитану десять марок за проезд и стол до Янарета.

– Рад приветствовать вас на борту, сударь, – пророкотал капитан. – Запомните: не плевать, не гадить, не писать за борт с наветренной стороны! И не мусорить на палубе. Я содержу корабль в чистоте. Мастер Мальто, убери девок с дороги, мы отчаливаем.

Некоторое время спустя, когда Виндия осталась далеко позади и ветер, подгоняя корабль, раздувал узкий треугольный парус, Джориан с Карадуром завтракали в отведенной им на корме крохотной каюте. Здесь стоял несмолкаемый гул: плескались волны, которые рассекал нос корабля, журчала вода под днищем, поскрипывали шпангоуты, под порывами ветра звенели снасти.

– Скажи, сынок, – спросил Карадур, – небом Варну тебя заклинаю, как ты это проделал?

Джориан ухмыльнулся.

– В конторке хозяина склада я отыскал бумагу с чернилами и заставил мастера Лациендо написать записку капитану Штрассо, что он, мол, сломал лодыжку на Балу Привидений, и не согласится ли капитан нанять вместо него его друга Мальто из Кортолии – опытного торгового агента, прежде плававшего в Западном океане.

– Как тебе удалось его заставить?

– Есть способы, – хмыкнул Джориан. – Еще я нашел у него в кошельке девять ксиларских львов – из тех, какие они у нас выманили – и отобрал их. Поррекс, должно быть, дал ему десять львов за то, что помог нас обдурить, да он один истратил на полюбовницу. Лациендо, конечно, отпирался, только кто ему поверит? Ты бы видел, как он взбесился, когда я располосовал его нарядный бархатный плащ: связать его хотел. Надо сказать, мастер Лациендо не робкого десятка – я ему кинжал к горлу приставил, а он меня, знай, кроет на все корки. Но, главное дело, записку написал.

Капитану Штрассо эта история не больно-то понравилась, только ему не хотелось терять день: пришлось бы сойти на берег, Сынов Беннивера с постели поднять, другого суперкарго требовать. А тут еще Белиус-работорговец пожаловал, привел за собой двенадцать милашек – ну, я за них и расписался.

Ты, слышь, имя мое новое запомни: Мальто из Кортолии. Я решил, что Никко и Джориан свое отслужили. Кто это из мудрецов сказал: наглость – второе счастье?