Башня Гоблинов - де Камп Лайон Спрэг. Страница 54

Затем грозовая туча унеслась прочь, а Гло, так и не сумев поразить цель, без чувств грохнулась оземь. Фузиньян, Дэнуда и воины, которые вымокли до нитки и чуть не оглохли от грома, в замешательстве топтались на краю оврага; вдруг под ногами раздался глухой гул. Земля заходила ходуном, скала с ужасным грохотом обрушилась, бушующий шквал обломков завалил вход в Чарующие Пустоты, и в воздухе повисло удушливое облако пыли. На другом склоне оврага тоже случился оползень, и ежели б Фузиньян не оттащил свою королеву от края обрыва, им бы несдобровать. И вот, овраг теперь был наполовину засыпан обломками; от Пустот и тролля не осталось и следа – только из-под камней сочилась неизвестно откуда взявшаяся липкая зеленая жижа.

Так пришел конец Пустотам и Вууму, и вся честная компания с ликованием возвернулась в город Кортолию. Гло потребовала должность придворной колдуньи, да Фузиньян ей отказал: дескать, не она убила тролля, потому как гром и молния ни разу не попали куда следует. А что землетрясение подоспело, так это, дескать, простое совпадение. Ведьма же стояла на том, что ежели ее молнии и не поразили засевшего в пещере Вуума, зато нарушили естественное равновесие, отчего и начались подземные толчки. И она, значит, честно выполнила условия сделки, хоть, может статься, допустила мелкие промашки.

Доспорили они чуть не до драки, потому как Фузиньян был король справедливый и не мог просто взять да прогнать Гло, чтоб не приставала. Наконец Дэнуда предложила спросить совета у беспристрастного чужеземца. Они обратились к тарксийскому наместнику бога, и тот решил спор в пользу Гло. Поскольку доктору Эйчосу в любом разе пора было отправляться на покой, по виду все сошло гладко. Но не успела Гло и пяти дней порадоваться новой должности, как подхватила чахотку от одного из придворных и в три дня преставилась. Так что в конечном счете Эйчос недолго пробыл в отставке.

Дэнуда уверяла супруга, будто Вуум ее и пальцем не тронул, разве только заставлял часами играть с ним в шашки. Однако вскоре обнаружилось, что королева понесла. Родился у нее ребеночек, да такой большой и крепкий, каких в Кортолии прежде не видывали. Хуже того – как стал он подрастать, кожа на нем загрубела и вся чешуей пошла, будто у крокодила.

Мальчик, по счастью, не был бесспорным наследником, потому как имел двух старших братьев; и хоть уродился не шибко умным, зато радовал всех добродушием и послушанием. Названный Фузариусом, он вырос и стал знаменитым воином: он ведь был вдвое сильнее обычного человека, да к тому ж имел такую отменно крепкую шкуру, что доспехи ему были ни к чему. Фузариус, правда, перед боем надевал латы – не любил получать удары, которые оставляли на нем синяки и царапины, а достанься они кому другому – так насмерть бы уложили.

У Фузиньяна, конечное дело, имелось свое личное мнение о том, кто же истинный родитель Фузариуса. Но он был философ и принимал вещи такими, какие они есть.

Джориан украдкой огляделся. Один из охранников, свернувшись калачиком, мирно посапывал под деревом. Что касается остальных, некоторым из них полагалось сейчас спать, чтобы не сморило, когда наступит время дежурства. Вместо этого они жадно ловили каждое слово Джориана.

– Говорят, – снова завел он, – будто Фузариус повстречал как-то раз льва-одиночку...

Час проходил за часом, а Джориан все говорил. Истории сыпались из него, как из рога изобилия: одни он передавал по памяти, другие сочинял прямо на ходу. Рассказывая тихим невыразительным голосом, Джориан беззастенчиво растягивал сказки, уснащал их кучей ненужных подробностей и старался нагнать побольше скуки. В результате к полуночи весь конвой спал мертвым сном. Посты не были выставлены, потому что Глом задремал прежде, чем собрался этим заняться. Над поляной разносился мирный храп Гендингов. Джориан встал. Он сунул руку за пояс и нащупал единственную вещь – не считая одежды, которую у него не отняли, – набор отмычек. Увидев его оружие и пояс с деньгами, Гендинги пришли в такой восторг, что не потрудились как следует обыскать. Как только в руках у Джориана очутилась одна из гнутых проволочек, отомкнуть наручники стало делом одной минуты.

Осторожно, боясь звякнуть цепью, Джориан опустил кандалы на землю и взял меч в ножнах, который лежал в траве подле одного из охранников. Меч предназначался для конного боя: он был прямой, двуручный, очень длинный – длинней Рандира – и имел плоскую крестообразную рукоятку. Конечно, этот меч не шел ни в какое сравнение с тем, что Джориан позаимствовал когда-то у Ритоса-кузнеца, но выбирать не приходилось.

Джориана так и подмывало стащить у Гендингов пару кошельков. Насколько он знал, кочевники захватили с собой значительную сумму, предназначенную на подкуп чиновников Солимбрии и Ира, дабы те не чинили препятствий, когда Джориана повезут по их территории. Однако все кошельки были надежно привязаны к поясам кочевников, и пытаться их стянуть значило идти на заведомый риск: кто-нибудь из Гендингов мог проснуться.

Оузер насторожил уши и тихонько всхрапнул, когда Джориан неслышной тенью подкрался к лошадям, потрепал его по носу и распутал привязь. Разумеется, для ночного побега конь темной масти подошел бы куда лучше, чем чало-гнедой Оузер, но то, что жеребец знал Джориана, тогда как другие лошади могли переполошить весь лагерь, попытайся он увести одну из них, решило дело.

Сжимая в одной руке поводья, а в другой краденый меч, Джориан со всеми предосторожностями вывел Оузера из табуна и, повернув к югу, стал взбираться на ближайшую сопку. На вершине, которая из лагеря уже не просматривалась, Джориан задержался, чтобы определиться по звездам. Узкий серп луны давно закатился, но звезды, мерцавшие в переплетеньи веток, еще не покрывшихся свежей листвой, указали ему, где искать Тарксию. Удовлетворенно хмыкнув себе под нос, Джориан зашагал вниз по склону.

Глава 9

Смарагдовое божество

Река Сфердар, петляя, текла по центральной равнине Тарксии, где запряженные в деревянные плуги буйволы вспахивали сырую черную землю. Луга, а также обочины дорог и полей, которых не касался плуг, сплошь заросли полевыми цветами.

На берегу Сфердара, в нескольких лигах от Срединного моря, раскинулся столп морского судоходства город Тарксия. Издали крепостная стена производила внушительное впечатление, но при ближайшем рассмотрении становилось очевидным, что она устарела и нуждается в починке. Стена была выстроена не из камня, а из кирпича, и не могла устоять под обстрелом из новейших осадных орудий. Многие зубцы обвалились, а по кирпичной кладке то и дело, змеясь, пробегали огромные трещины – следствие неровной осадки. Что касается обороны, тарксийцы уповали скорее на своего бога и оккультные силы, подвластные его духовенству, нежели на оружие и укрепления. С самого установления теократии эти оккультные силы внушали такое благоговение соседним странам, что нападать на Тарксию у них не возникало никакой охоты.

Сам город казался меньше и неказистее, чем можно было ожидать от крупнейшего порта Срединного моря. Улочки были узкие, извилистые и грязные. Большая часть зданий представляла собой либо высокие, перенаселенные доходные дома, либо лачуги, кое-как слепленные из разрозненных кирпичей и досок. Даже у богатых тарксийцев дома были небольшими и почти без отделки. Улицы заполняли толпы неброско одетых мирян и облаченных в черные рясы служителей бога Горголора.

Над городом вздымалось огромное, подавляющее своими размерами строение: храм Горголора, бога-покровителя Тарксии и согласно учению – верховного божества вселенной. Это был самый большой, пышный и богатый храм Новарии, превосходящий своим великолепием даже святилище Зеватаса в Солимбрии. Отличительной особенностью этого храма являлся гигантский купол, венчающий крестообразное основание.

Купол, опирающийся на барабан и парусный свод и усиленный полукуполами и контрфорсами, возносился ввысь на триста пятьдесят футов. Его золоченая черепица ослепительно сверкала под лучами весеннего солнца. По углам здания располагались четыре стройных башни, с которых служители Горголора трижды в день призывали тарксийцев на молитву. На территории вокруг храма был разбит парк и выстроены служебные помещения, в том числе и дворец наместника бога.