Империя Раздолья 1: Огненное сердце (СИ) - Смолина Екатерина. Страница 45

Теперь уже и Ринка догоняла меня по пунцовости. Но спросить, как он попал в коридор, явно не спешила.

— Так получилось, что здесь, в замке, понадобился опытный руководитель над охраной. Владыка приказал ему приехать сюда, без объяснения причин. Дерраши получил повышение да так и остался здесь служить. Оплата та же, но мороки меньше, а свободного времени — больше. Будет, во всяком случае, когда наведёт порядок. Но пока он сильно занят и, увы, не может уделять вам внимание, — улыбнулся Лео.

— Он ничего об этом мне не говорил… Даже не удосужился объяснить! — возмутилась подружка, нахохлившись, как мокрый воробей.

— Риин… — попыталась я привлечь её внимание. Но Леонелль сжал мою руку, останавливая.

— Он вам сам всё объяснит, я полагаю.

— Так я и поверила! Ха!.. — она насупилась, обхватывая себя руками.

А я… Я всё–таки дотянулась до неё ногой под столом. Не ударила, нет, просто чуть тронула её туфлю своей. Она сердито взглянула на меня исподлобья и даже не сразу поняла, что я ей пытаюсь что–то сказать. А я пыталась — о, да!.. Ринка наконец перехватила мой взгляд, обернулась и застыла. Затем сглотнула и медленно, тщательно скрывая волнение, молча вернулась к трапезе. Йонар улыбнулся уголками губ в аккуратную бородку с усами, понимающе склонив голову с длиннющими тёмными волосами, и шагнул к столу.

Ещё раз поклонился Владыке. Едва коснувшись губами, поцеловал мою руку. Подошёл к Ринке, пытаясь проделать то же самое и с ней. Она сжалась с видом оскорблённой невинности. Метнула в него осуждающий взгляд и вырвала руку, хватаясь за вилку. Он терпеливо вздохнул и уселся рядом, откидывая свой красный плащ с актарионскими гербами на эполетах. За несколько месяцев, что я его не видела, он заметно изменился — в лучшую сторону. Стал какой–то более ухоженный, новая форма выгодно подчёркивала все достоинства мужской фигуры. Но самое главное — это взгляды, которые эрл Дерраши кидал на обиженного рыжего воробья!

Но Ринка упрямо его игнорировала. Я попыталась разрядить обстановку, задавая общие вопросы про дела и здоровье… Йонар отвечал неохотно, держась максимально сдержанно и вежливо перед правителем Актариона, и беседу приходилось оживлять вновь. Владыка же молча наблюдал за нами, и его голубые глаза периодически становились то ярче, то бледнее. Я знала, что так ему просто проще следить за мыслями нескольких людей, а яркость — побочный эффект.

Неожиданно он потерял интерес к происходящему, встал из–за стола, заглянул в оранжерею, что–то оттуда взял, и вышел на балкон. А я смотрела ему вслед, и думала о том, что он сейчас сделал для Ринки… То, что подслушал — это неприятно. Но то, что помог… Мне захотелось побыть с ним. Я была восхищена его поступком и была ему благодарна за то, что он устроил встречу для моей подруги с явно сдернутым с места и оторванным от работы собственным командиром стражи, хотя был не обязан!

Встала из–за стола, извиняясь и оставляя молчаливую парочку наедине, обошла портьеру, толкнула дверь на балкон. На улице стояла тёплая зимняя погода. Ветра почти не было, тихо падали крупные хлопья снега. Владыка стоял, опёршись о бортик балкона, и задумчиво смотрел вдаль, словно не заметив моего появления. Снежинки как нельзя лучше украшали его мягкие прямые волосы. Я подошла ближе, прикрыв за собой дверь. Встала рядом и попыталась понять, куда он смотрит. На нём была длинная меховая накидка с пушистым объёмным воротником, — видимо, за ней он и заглядывал в оранжерею.

— Лео… Спасибо тебе, — шепнула искренне.

Меня притянули к себе, согревая собственным телом. Руки сомкнулись спереди меня, плотно укрывая мехом. И так же молча, не говоря ни слова, поцеловали волосы за ушком. Мы стояли молча и смотрели вдаль. А мне вдруг стало всё равно — приедет Жан или нет… Я устала ждать. Меня любили здесь и сейчас, и я уже ничего не имела против этого. Даже больше… Мне было просто тепло и хорошо. Он поймал мою руку под меховым плащом, сцепляясь пальцами. Нежное поглаживание ладошки было приятно, даже вводило в какой–то гипнотический ступор. На моем лице дрогнула улыбка. И я окончательно расслабилась в его объятиях, откидываясь спиной назад, как это делала с Жаном.

Повернула голову, уложенную на правительственное плечо. Он смотрел на меня с нежностью, немного улыбаясь. Ещё несколько снежинок налипли на его светлые ресницы и мою щёку. А спиной я чувствую, как быстро бьётся сердце Владыки Актариона, — неужели из–за меня?.. И как он продолжает приятно гладить мои пальцы. Так хорошо, так спокойно сейчас. Почему–то нет никакого страха, и привычной паники тоже нет. Словно кто–то немного поколдовал.

— Выходи за меня, Drack–Hassi. Tairess mea qamma, sharish.

Прозвучало как гром. Тихий, бархатистый гром… Я понимала драккери интуитивно, ведь это мой родной язык, хоть я и не помнила его. А Лео только что попросил стать его женой… Вернее, королевой. Его королевой… Несколько холодных, мягких снежинок упали мне на лицо. Я потёрлась о меховой воротник, стирая их. Не успела смириться с мыслью, что у меня в жизни появился мужчина на смену другому, не вполне осознала, что теперь с этим делать, а тут сразу замуж!

— Я могу подумать?

— Нет.

Ну, как минимум, я ожидала «да»!..

— Почему?

— Ты уже была в такой ситуации однажды, Drack–Hassi. Sharish, это так сложно — ответить «да»? — сдержанно ответил он. А сам напряжён — я же чувствую!

Вытянув свои руки из–под кольца его объятий, я натянула свою часть накидки повыше, зарываясь в неё, как в спасение. Хотела ли я ответить это самое «да»? Я вздохнула. Хотела. И ещё как! Только всё так внезапно, — можно подумать, есть куда торопиться! Хотя в деревнях такие решения вообще зачастую родители принимают. В лучшем случае, молодые друг с другом знакомы. Мой брак был непроглядной тьмой, на которую лично у меня никто согласия не спрашивал. Пригрозили, притащили, и в ту же ночь… Даже и вспоминать не хочется!

А тут всё совсем иначе. Владыка всегда рядом, заботится, опекает, как ребёнка. Ну, наказывает иногда, заставляя муштровать дополнительную литературу. Но что такое посидеть, почитать книжку в тепле и комфорте, в сравнении с неделей на сухарях и воде в леднике на цепи с регулярным… изнасилованием?!

Я взглянула в магнетически притягательные льдистые глаза. Отчего–то я была уверена, что никому и никогда ещё этот красивый, волевой мужчина подобных предложений не делал. И это невероятно льстило! Но что–то оставалось такое мерзкое, холодное в душе, что заставляло медлить и тянуть с ответом. Я действительно однажды уже не смогла сказать ни «да», ни «нет», — и вот теперь стою в объятиях другого человека, вновь размышляя над ответом. Тогда мне только намекнули, а не попросили, как сейчас. Тогда вообще всё было по–другому. Но почему же я сейчас сомневаюсь? Неужели Жан ещё что–то значит для меня? Такие яркие и невозможно короткие отношения…

— Лео, ты действительно много значишь для меня, и я не хочу сомневаться в ответе. Ты же всё прекрасно слышишь…

— Именно поэтому я хочу услышать ответ здесь и сейчас.

Он развернул меня лицом к себе, осторожно приподнимая за подбородок. Так, чтобы мы смотрели друг другу в глаза.

— Я хочу, чтобы ты знала, насколько ты мне нужна, sharish. Я поразился твоей отчаянной смелости, когда встретил тебя впервые, ещё там, на поле. Ты сидела передо мной на коленях, но при этом не испытывала и десятой доли страха, что ощущал тот трус с сомнительной репутацией. Меня восхитил твой поступок, когда ты спасла любовницу Жана ценой собственного здоровья. Наш лессканский принц ведь так и не понял, что она собиралась сделать с собой. Но я всё видел в твоей памяти, пока ты спала, уж извини. Любопытство пересилило, — он обаятельно улыбнулся. — А потом, на озере, ты так мило смущалась, с любопытством разглядывая меня тайком, — и это обезоруживало…

— Подглядывать нечестно! — окончательно покраснела я.

— Каждый раз, когда я приходил к тебе домой в кошачьем образе, лечил, вливая бездну энергии, охранял тебя от самой себя, учил обращаться с твоей силой… Каждый раз ты приводила меня в ужас от осознания твоей неконтролируемой силы и опасности, которую ты несёшь в себе. Но каждый раз я отчётливо понимал, насколько безнадёжно привязался к тебе, малышка. Ты сильная, несмотря на внешнюю робость и нерешительность. В тебе есть что–то безумно притягательное! Учить тебя, сдерживая себя, зная заранее, что обучение подразумевает близкий контакт, и не иметь права к тебе прикоснуться — это было настоящей пыткой. Я держался до последнего, Стааль просто не знал, на что меня подписывал!.. Ты трогательная, милая, нежная. Не испорченная дворцовой жизнью и этикетом с детства. Искренняя. Тебя хочется оберегать. Мой яркий огонёк в кромешной тьме… Мне казалось, что я уже настолько очерствел, что потерял надежду полюбить кого–то. Маги рода сарисси вообще практически не способны на чувства, и я был уверен, что не стал редким исключением из общего правила. Женщины, власть, обязанности… всё было серо. Пока однажды одна храбрая и светлая душой девочка не перевернула мой мир вверх дном, и хорошенько не встряхнула!..