Башня Занида - де Камп Лайон Спрэг. Страница 26

– У вас девятичасовая вахта? – спросил Феллон, сочувственно поднимая брови. Так как кришнанцы делили свои долгие сутки на двадцать часов, начиная с рассвета (точнее от момента, равно отстоящего от полуночи и полудня), это означало, что вахта Джиреджа длилась больше двенадцати земных часов.

– Нет, – сказал Джиредж, – у меня ночное дежурство лишь раз в пять ночей, завтра я замещаю одного из товарищей.

– Мы дождемся, – сказал Феллон.

Кришнанец прислонил алебарду к стене, чтобы отпереть дверь. В двери, как и везде на Кришнане, был грубый замок, состоящий из двух скользящих задвижек с двух сторон. В задвижках были отверстия для ключа. Ключом можно было отодвинуть внутреннюю задвижку. Наружная задвижка тоже была защелкнута.

Джиредж взялся за эту задвижку и отодвинул ее, затем ключом открыл внутреннюю. Затем нажал на металлическую дверную ручку. Дверь со скрипом отворилась.

Феллон и Фредро проскользнули внутрь. Дверь за ними захлопнулась.

Феллон заметил, что загадочные звуки стали намного громче, как будто источник их приблизился. Он решил, что это звуки металлообрабатывающих работ. Феллон повел своего спутника вниз по тускло освещенной лестнице, раздумывая, удастся ли им подняться по ней обратно.

Фредро пробормотал:

– Что если он выдаст нас жрецам?

– Надеюсь, этого не случится, – ответил Феллон. – Иначе я себе не завидую.

– Не нужно было мне так настаивать на посещении Сафка. Это плохое место.

– Подходящий момент для раздумий! Идите за мной с видом постоянного жильца и, может, нам удастся выбраться.

Феллон закашлялся, глотнув дымного воздуха.

У подножия лестницы прямо вперед уходил вырубленный в скале коридор с низким потолком. С обеих сторон его были входы в многочисленные помещения, из которых и доносился металлический лязг. Помимо тусклого света масляных ламп, установленных в гнездах на стене, коридор был освещен отблесками пламени множества кузниц и печей. Перекрещивающиеся красные отблески создавали впечатление преддверия ада.

Кришнанцы – в большинстве хвостатые колофтиане обоих полов – двигались в полутьме, нагие, если не считать грубых фартуков, развозя тачки с материалами, поднося инструменты и ведра с водой и выполняя другие разнообразные работы. Вокруг расхаживали надсмотрщики.

Тут и там стояли вооруженные кришнанцы в мундирах королевской гвардии Кира. Гражданская гвардия заменяла их лишь на менее важных постах. Они искоса взглядывали на Феллона и Фредро, но никто их не останавливал.

По мере того как земляне шли дальше по коридору, им становилось ясным истинное назначение подземелий Сафка. Справа были помещения, где железная руда плавилась, и металл застывал в форме болванок. Эти болванки перевозились дальше по коридору в другие комнаты. Там они вновь расплавлялись и превращались в длинные заготовки, которые передавались кузнецам. Кузнецы же обрабатывали их, превращая в полые трубы.

Земляне проходили комнату за комнатой, и им стало ясно, что тут изготавливают. Феллон понял это раньше, чем они добрались к помещению, где процесс заканчивался.

– Мушкеты! – пробормотал он. – Примитивные ружья.

Он остановился у стойки, где было около дюжины ружей, и взял одно из них.

– Как оно стреляет? – спросил Фредро. – Я не вижу ни курка, ни затвора.

– Вот зарядная полка. Сюда насыпают порох, а зажечь его можно и зажженной сигарой. Я знал, что рано или поздно это случится. Мне не повезло: я опередил время со своими контрабандными пулеметами. МС никогда не удастся загнать этого джина в бутылку!

Фредро сказал:

– Вы думаете, это сделал кто-нибудь из землян... ну, обойдя каким-нибудь образом псевдогипноз... или кришнанцы изобрели это независимо?

Феллон пожал плечами и поставил мушкет на место.

– Чертовски тяжелые штуки. Не знаю, но, вероятно, мы это узнаем.

Они находились в помещении, где рабочие приделывали резные приклады к стволам. В противоположном помещении трое кришнанцев обсуждали какую-то проблему: двое из них были похожи на надзирателей, а третий был небольшого роста пожилой кришнанец с густыми спутанными светло-зелеными волосами и в длинном халате иностранного покроя.

Феллон прогуливался по помещению, дожидаясь, пока двое надзирателей уйдут. Дождавшись этого, он взял за рукав длинноволосого кришнанца.

– Привет, мастер Сэйнэйн, – сказал он. – Как вы здесь оказались?

Пожилой кришнанец повернулся к Феллону.

– Да, преподобный отец? Вы меня о чем-то спросили?

Феллон вспомнил, что Сэйнэйн глуховат, и решил, что не стоит выкрикивать объяснение при всех.

– Пойдемте в вашу комнату, если вы не возражаете?

– О, пожалуйста. Сюда, отец.

Пожилой кришнанец провел их через лабиринт комнат и коридоров в жилые помещения – спальни для рабочих, где были лишь груды соломы, на которых спали храпящие и пахнущие колофтиане, и отдельные комнаты для служащих.

Сэйнэйн провел землян в одну из таких комнат, обставленную скромно, но удобно. Здесь были удобная кровать, кресло, множество книг и большой запас сигар и вина.

Феллон представил обоих ученых на языках, которые они понимали, затем сказал Фредро:

– Вы все равно не сможете следить за нашим разговором. Поэтому стойте снаружи за дверью, пока мы не кончим. Предупредите нас, если кто-нибудь придет.

Фредро заворчал, но вышел. Феллон запер за ним дверь, откинул капюшон и сказал:

– Теперь вы узнаете меня?

– Нет, сэр, я не... но подождите! Но вы кришнанец или землянин? Вы напоминаете мне одного человека...

– Это уже ближе. Вспомните Хершид четыре года назад.

– Клянусь бесконечностью Вселенной! – вскричал Сэйнэйн. – Вы землянин Энтон Фэлн и некогда доур Замбы!

– Не так громко, – сказал Феллон. Сэйнэйн из-за своей глухоты был склонен кричать при обычном разговоре.

– Но что, во имя всех несуществующих на свете демонов, вы здесь делаете? – несколько тише спросил Сэйнэйн. – Вы на самом деле стали жрецом Ешта? Никто не убедит меня в том, что вы искренне поверили в эти сказки.

– Об этом после. Вначале ответьте мне: вы постоянно находитесь в этом подземелье или можете выйти, когда вам захочется?

– Ха! Вы не настоящий жрец, иначе вы бы знали об этом и не спрашивали бы меня.

– Я знаю, что вы умны. Но ответьте на мой вопрос.

– Что касается этого, – сказал Сэйнэйн, зажигая сигару и протягивая коробку Феллону, – то я свободен, как акробат – в клетке зоопарка короля Кира. Я могу выходить, когда вздумается, – как дерево в королевском саду. Короче, я повелитель этого маленького королевства в подземелье Сафка. Но если я попытаюсь выйти отсюда, то получу копье в живот или стрелу в спину.

– И вам такое положение нравится?

– Все относительно, сэр. Кстати говоря, это тусклое подземелье ничуть не хуже пышного двора Хершида. Я предпочитаю жить здесь, чем быть разрубленным на части и сваренным, как эти несчастные, которых ештиты используют во время своих служб. Все относительно, как видите. Можно сказать, что термин «нравится» в моем положении абсолютно лишний и лишен смысла. Кто может знать, что нравится, а что...

– Прошу вас, – Феллон, хорошо знавший кришнанцев, поднял руку. – Значит, я могу рассчитывать, что вы меня не выдадите?

– Значит, это маскировка, как я и полагал. Не бойтесь: ваши дела меня не касаются; я стараюсь смотреть на мир с философской бесстрастностью. Хотя такие ловушки, как та, в которой я оказался, способны нарушить бесстрастность любого философа. Если бы я мог бросить этого сумасшедшего Кира в выгребную яму...

– Да, да. Но как вы здесь оказались?

– Прежде всего, дорогой сэр, расскажите, как вы оказались в этой проклятой клетке? Ведь это не просто любопытство?

– Мне нужны сведения... – Феллон, не вдаваясь в причины, по которым ему нужны были сведения, кратко рассказал, как ему удалось пробраться в подземелье.

– Клянусь Миандой Отвратительным! Отныне я верю всему, что рассказывают о сумасшедших землянах. У вас был лишь один шанс из ста пробраться сюда, не вызвав подозрений.