О чем поет вереск (СИ) - Зима Ольга. Страница 34

Позади темным контуром вырастает фигура Эохайда. И не в самом лучшем его виде.

Эохайд заходит в палатку.

Видимо, решает Мидир, дело было не слишком далеко от вересковой свадьбы.

Эохайд немного пошатывается, а глаза светлые, блестящие — по всему следует, что выпил, и выпил много. Вино, которое ши пьют как воду, усиливает желание у людских мужчин, а голову туманит. Иначе бы…

Мидир догадывается, что сейчас произойдет, и чуть не рвет сон.

…иначе Эохайд не привлекал бы Этайн — ждущую его нежную Этайн! — к себе, не обращая внимания на ее сопротивление. Укладывает на низкое ложе, раздвигает бедром ноги…

Темнота. Видимо, не в силах смотреть, Этайн сжимает веки. Она хотела бы и не чувствовать, но не может.

Боль, разочарование, обида Этайн передаются Мидиру слишком явственно.

Этайн поворачивает голову, открывая глаза на тихий звук — птица напротив нее опускает крылья, словно они перебиты.

Мидир, не выдерживая, выныривает из сна.

Как он не увидел, не заменил, не стер это воспоминание? Разве что… Этайн прятала его даже от самой себя.

Она, судорожно закашлявшись, очнулась. Мидир, сидя на краю постели, спиной ощутил ее взгляд. Расцепил сжатые кулаки, замедлил дыхание, тщетно пытаясь успокоиться. Собственная спальня показалась ему мрачной и темной, и Мидир вновь вернулся мыслями в сон.

Эохайд взял ее без подготовки, мало того — видя, что ей не нравится, и она не хочет!

— Мое сердце, — тихо и виновато позвала Этайн.

Он повернулся не сразу. Она сидела, подобрав под себя ноги. Глаза ее были закрыты, из-под век текли слезы.

— Я изменила тебе.

Опущенные руки сжали черное белье.

— Пустое, моя дорогая. Стоит ли придавать значение снам?

— Я знаю — знаю! — как ты относишься к верности. Вчера ты был готов убить брата, если бы он… Но я никогда…

Этайн, всхлипнув, замолчала. Отгородилась своими страхами, своими воспоминаниями и тревогами, как стеной.

Можно было сослаться на обманное видение. Но довольно, хватит лжи.

Мидир рванулся к ней.

— Прости меня. Я видел твой сон.

Этайн открыла глаза, глянула неверяще.

— Я зверь, Этайн. Мои пути — ночные тени, они очень близки к снам. Тут даже магии не нужно.

— Я знала, за кого выходила замуж.

— Если бы.

Мидир коснулся ее руки, отодвинул легкую серебристую материю — черное, основной цвет волков, не очень шел Этайн. Переплел ее пальцы со своими.

— Это был не совсем сон. Это — наше с тобой прошлое. Просто… ты во сне заменила меня другим обликом.

— Правда? — всхлипнула она.

— Тут нечему радоваться. Твое сердце, твой муж не способен на грубость. Я обещал нежить тебя, но в тот вечер…

— Мне говорили, так бывает часто, — Этайн склонила голову набок. И правда, как птица!

— Только не у нас. Не у нас! И больше не повторится. Обещаю, моя дорогая. Не следует тебе винить себя.

— Ты муж мой и волен делать со мной, что пожелаешь. Я не имела никакого права обижаться!

Та женщина в зеркале, Этайн Эохайда — в одной сандалии, в светлой одежде и сама словно светящаяся — обладала тем, чего не было сейчас у его Этайн, Этайн Мидира. Это скребло душу, как ветер, что приходит зимой с высоких гор в Черный замок.

— Ты королева, — постарался сказать он как можно мягче, зная, как его голос действует на людей и на ши. — Ты можешь все. Ты имеешь полное право не только обидеться, но и уйти.

Поймал взгляд, больше испуганный, чем недоверчивый. Пальцы ее вздрогнули:

— Ты гонишь меня?

Мидир вздохнул, тщетно пытаясь понять женскую логику, и решил обратить все в шутку:

— Ты можешь уйти с этой стороны постели на другую ее сторону!

— Обманщик, — сквозь слезы улыбнулась Этайн.

— Ты даже не представляешь, какой! Сама смеялась над шириной кровати, так что иди, иди!.. Но лучше, — Мидир обхватил ее за талию, притянул к себе. — Лучше останься со мной, моя красавица! Мой нежный Фрох. Иначе как я смогу вымолить прощение? За все, что сотворил с тобой, — споткнулся и добавил: — Я и другой я.

— Ты никогда не извиняешься.

— С тобой я много чего делаю первый раз.

Кожа Этайн была влажна, глаза блестели, пальцы подрагивали.

— Не плачь, пожалуйста, и я придумаю, чем мне искупить свою вину. Скажи мне только — это было единожды?

Этайн покачала головой. Мидир шепнул одними губами, ужасаясь:

— Сколько?

— Дважды, — еще тише ответила она.

— Значит, обласкать тебя я тоже должен дважды.

Ладони скользнули дальше под широкие рукава, бедра припали к бедрам.

— Ты горячий, очень… — прошептала Этайн, подставляя шею под его жадные поцелуи.

— Тебе больно?

— Нет, с тобой — нет, моя любовь!

Мидир переплел пальцы Этайн со своими, даря свой огонь и свое желание, покоряя и покоряясь.

Решение, что возникло в лесу его предков и показалось сначала безумием, было принято окончательно.

***

— Мой король, вы уверены?.. Одно дело — лугнасадная королева, и совсем другое — постоянная!

— Как никогда ранее. Чем тебе не нравится Этайн? Нет, я спрошу по-иному. Что тебя тревожит, советник?

— Ничего… Ничего. И все!

— Советник. Ты наверняка проверил Этайн. Что молчишь?

— Да, мой король. Простите, что не спросил вашего позволения. Это было необходимо! Но вы и правда словно под воздействием чар!

— И что ты узнал об Этайн, мой юный, сверх меры любопытный маг? Может, она «клинок порядка»: хочет околдовать и убить меня?!

— Нет.

— Она друидка?

— Нет, мой король.

— Есть еще вопросы, советник?

— Я лишь повторю слова Этайн — не говорите слов любви!

— Для Книги семей это не обязательно. Достаточно симпатии одной стороны, советник, тебе это известно лучше прочих. А в любви другой нет сомнений.

— Вы сами так поверили в свою ложь, что думаете — это и есть правда! Сомнений нет, но вы лучше меня знаете, кому принадлежит любовь Этайн!

— Ни слова более. Ее любовь принадлежит мне! Отныне и навсегда! Возьми все, что нужно и не тревожь меня понапрасну. А иронию оставь в кабинете!

— Как прикажете, мой король.

— Всегда бы так лаконично.

***

Круглый черный камень в оправе из серебра ждал тепла рук, чтобы загореться или остаться серым. Двое ши и земная женщина стояли подле него.

— Согласна ли ты, Этайн, стать моей женой по обычаям моего мира и принять мой дом как свой? — произнес Мидир.

— Да, — шепнула Этайн.

— Три раза, — сухо промолвил советник.

— Да, да!

— Чем будет подтвержден ваш ответ? — неполнота вопроса порядком гнетет Джареда. Но сама процедура угнетает еще больше.

— Я зову Этайн в жены по законам Благого Мира! — рыкнул Мидир.

— Моей любовью, — выдохнула Этайн.

— И моим Словом, — добавил Мидир.

Печальный Джаред на миг прикрыл глаза, когда открыл — камень на Книге семей Волчьего дома, где кисть Этайн лежала на ладони Мидира, заиграл ярким серебром, подтверждая сказанное и разрешая брак.

Глава 17. Гроза над вереском

Дождь, придя за порывистым ветром, зашумел очень рано, еще когда Мидир, поплотнее притираясь бедром к бедру Этайн, лениво наблюдал за рассветными сумерками, что мрели в королевской спальне поверх великолепного изгиба ее плеча…

Сейчас ливень застучал с новой силой, обещая стать грозой к вечеру и бурей к ночи.

Джаред сделал запись, просушил чернила и ушел с Книгой семей, унеся на лице вселенскую скорбь.

Под шорох капель Мидир с Этайн стали мужем и женой, и теперь волчий король, стоя у окна и разглаживая серебристый шелк на плечах супруги, внимал ему с волнением. Этайн тоже зачарованно смотрела на дальние холмы в полупрозрачной дымке.