Арифмоман. Дилогия (СИ) - Рудазов Александр. Страница 100

А вот из Нбойлеха сообщают… ого! Взгляд Эйхгорна неожиданно выцепил знакомое имя. В Нбойлехе убит его знакомый, Ук-Хар Матсхариди. Гнуснопрославленный разбойник Мастальдар подстерег его караван, прикончил доброго купца и шестерых его деловых партнеров, выбросив на дорогу перевозимое в фургонах ценное имущество. Имущество разбрелось в разные стороны — часть потом удалось вернуть, но другая часть бесследно исчезла.

Эйхгорн сделал аудиозаметку по поводу смерти дяди Ук-Хара. Своеобразный некролог. Всегда печально, когда умирает кто-то знакомый, даже если это не слишком симпатичный лично Эйхгорну работорговец.

Хотя в целом дядя Ук-Хар был не самым плохим человеком. Что рабами торговал — так не по природной скверности, а лишь как продукт своего времени. На его родине в этом не видят ничего плохого.

Впрочем, печалился Эйхгорн недолго. Погрустил для приличия секунд пять и вернулся к чтению газеты.

Человек ведь не может сочувствовать каждой смерти. На Земле семь миллиардов жителей. На Парифате… точно неизвестно, но предположим, что примерно столько же. Это значит, что каждую секунду умирает три человека. Каждую секунду. Соболезновать каждому из них — значит, круглосуточно рыдать. Жить таким образом не может никто.

Поэтому люди соболезнуют только тем, кого знают. Тех, с чьей смертью из их собственной жизни что-то ушло — пусть какая-нибудь мелочь, пустяк. Прежде всего, понятно, родным и близким. Потом — знакомым, от хороших до шапочных. Потом — разного рода знаменитостям. Чем большее место покойный занимал в их жизни, тем сильнее печаль по поводу утраты.

Тем временем летучие змеи окончательно разлетелись. Эйхгорн позволил себе расстегнуть кожаные доспехи — в них было чертовски жарко! — и принялся расставлять туески под деревьями. Делая надрезы в стволах, он сворачивал кору так, чтобы удивительно легкая, янтарного цвета смола текла прямо в емкости.

То, что лахмедан — непростое дерево, видно уже по его размерам. Эвкалипт?.. Секвойя?.. Они показались бы коротышками рядом с лахмеданом. Самые низкие из этих титанов достигали двухсот метров. Их громадные листы-зонты собирали из атмосферы флогистон и накапливали его в стволе, заставляя тот уноситься в небеса.

Обычное дерево физически не сможет вырасти до таких размеров — корни и сосуды не могут поднять воду выше, чем на сто тридцать метров. Сто тридцать метров — предел высоты.

Но флогистон открывает растению воистину небывалые высоты…

Эйхгорн очень надеялся, что и ему удастся с его помощью достичь того же.

Глава 46

Лавка называлась «Тату и минимы». Эйхгорн секунд десять изучал вывеску, пытаясь ее расшифровать.

Слово «тату» затруднений не вызвало, хотя он не совсем понял, к чему оно здесь. А «минимы»… что это вообще такое? Мини-Мы?.. Клон Доктора Зло?.. Очень сомнительно.

О самом существовании этой лавки Эйхгорн узнал довольно случайно. Город Кюл, возле которого он обустроил базу, был больше лилипуточного Альбруина, но Ибудуну и Гнозиату уступал на порядок. Сорок… может, пятьдесят тысяч жителей. Эйхгорн посещал его только по прямым надобностям и очень мало интересовался в нем происходящим.

До вчерашнего дня он и не подозревал, что здесь есть волшебная лавка.

Но узнав об этом, Эйхгорн, разумеется, решил ее посетить. Благодаря флогистону ему удалось сэкономить часть бюджета, и он посчитал вложение в магию правильным решением. Какие-нибудь полезные безделушки, амулеты, эликсиры… на что хватит средств.

Но тату?.. Минимы?..

Снаружи лавка выглядела достаточно скромно. Куполообразное двухэтажное здание желтого цвета. В Кардегарте большинство зданий выглядели именно так. Как правило, на втором этаже люди жили, а на первом располагалось какое-нибудь заведение. Кабак, мастерская, деловая контора или, в данном случае, волшебная лавка.

Внутри она оказалась разделена на две секции. Уходящий вперед коридорчик заканчивался лестницей на второй этаж, а налево и направо вели аркообразные двери. На одной красовалась надпись «Тату», а на другой — «Минимы».

Эйхгорн терпеть не мог выбирать из двух равных. Но в данном случае варианты не были идентичны. Слово «тату» на вывеске стояло первым — с них Эйхгорн и решил начать.

И за правой дверью находился… тату-салон. Довольно обычный, насколько Эйхгорн мог судить. На родной Земле он посещал тату-салон лишь раз, и с тех пор прошло больше десяти лет.

В помещении не было окон. Полутемное, оно освещалось лишь дюжиной свечей. Однако и в их голубоватом мерцании вполне просматривался интерьер. Кушетка с твердым валиком вместо подушки, заставленные баночками полки, множество картин и скетчей татуировок. В воздухе витал аромат сандала или каких-то других благовоний.

А в небольшом кресле, поджав под себя ноги, восседала хозяйка салона — необычайно тощая, обритая почти наголо женщина средних лет. Она курила длиннющую трубку, взирая на Эйхгорна сквозь облако сиреневого дыма.

— Мир вам, мэтресс, — вежливо поздоровался он. — Вы ведь волшебница, правильно?

— Ага, — равнодушно ответила хозяйка. — Чего хочешь?

— М-м… а что конкретно вы предлагаете?

— Тату, — был краткий ответ. — Выбирай любое.

— Я понимаю, что тату, но… разве это не волшебная лавка?

— И тату волшебные. Никогда не слышал?

Эйхгорн попросил объяснить подробнее. Недовольно вздыхая, волшебница все же отставила трубку и снизошла до просвещения невежественного клиента. Оказалось, что она — специалист Скрибонизия, татуировочный факультет. Ее специализация — татуировки постоянного действия. Наносятся они долго, места на теле занимают много, зато придают хозяину некие особые свойства.

Например, татуировка Силы наносится на грудь и удваивает мускульную силу. Татуировка Скорости полностью испещряет ноги и удваивает быстроту бега. Татуировка Незаметности окутывает сеточкой все тело, заставляя окружающих не замечать тебя, пока ты не привлечешь их непосредственное внимание. Татуировка Неотразимости тоже покрывает все тело, но представители противоположного пола будут находить тебя невероятно привлекательным. Татуировка Святой Защиты делает неприкосновенным для нечистой силы — духи, демоны и прочие чудища просто не увидят тебя, пока ты их не коснешься.

Эйхгорн предельно внимательно изучил весь предлагаемый ассортимент. Там были чрезвычайно соблазнительные предложения. Только вот цены, мягко говоря, не радовали. Любая из татуировок сожрет весь наличный капитал Эйхгорна.

Неудивительно, что клиенты в этом салоне особо не толпятся…

— А есть у вас что-нибудь… для интеллекта?.. — поинтересовался Эйхгорн.

— Память, — ткнула пальцем в скетч на стене волшебница. — Если ее нанести, ты никогда ничего не забудешь.

Вот теперь Эйхгорн всерьез задумался. Да, его память и так близка к эйдетической, но ему всегда хотелось сделать ее еще лучше. Это могло бы оказаться крайне полезным…

— Сколько стоит? — осведомился он.

— Двенадцать орбов.

Эйхгорн мысленно перемножил. Мистерийский орб — это очень большая и тяжелая монета, ее нынешний курс — тысяча восемьсот хлебов. Двенадцать орбов — это все равно что сорок семь регентеров, шестнадцать туманов или девяносто золотых кругов. Более трехсот граммов чистого золота — в России за такие деньги можно купить автомобиль.

— Дороговато… — поморщился Эйхгорн. — Но ладно, оно того стоит.

— Молодец, — кивнула волшебница. — Садись, подставляй голову. Ты уже лысый, так что брить не будем.

— Голову?.. А как эта татуировка выглядит?

— Вот так.

Волшебница снова ткнула в скетч на стене. Эйхгорн пригляделся и только теперь понял, что там изображено. Лысая макушка, вся испещренная узорами, похожими на мозговые извилины. Выглядело это откровенно жутко.

— Это что, всю голову так придется разукрасить? — уточнил он.

— Конечно.

— Навсегда?

— Конечно.

Эйхгорн взглянул на картинку еще раз и решил, что оно все-таки того не стоит. Так ведь на улицу потом не выйдешь.