Демон, который ошибался - де Камп Лайон Спрэг. Страница 26

9

ЧАМ ТЕОРИК

В течение трех дней пробирался я по плоской травянистой, продутой ветром степи Западной Швении, и не встретил ни малейшего признака человеческого жилья. Я не видел также никаких животных, кроме птиц и нескольких антилоп да еще дикого осла вдалеке. Давно уже доев остатки конины, я не мог добыть себе другой еды, потому что дикие животные слишком быстры даже для такого бегуна, как я, а нужного оружия у меня не было.

Лишенный пищи и воды, я начинал уже слабеть, когда мои усики поведали мне о присутствии влаги. Я застыл, пробуя ими воздух, потом выбрал нужное направление. Через полчаса нашлось углубление с водой, окруженное несколькими небольшими деревьями. Вода была в значительной степени приправлена тиной, но это меня не остановило. К счастью, мы, демоны, имеем иммунитет против почти всех болезней Первой Реальности.

Я все еще поглощал гнилую воду, когда приближающийся звук копыт заставил меня насторожиться. Я встал и увидел всадника, мчавшегося на лошади во весь опор. Это был крупный человек, похожий на швенских наемников, которых я встречал в Ире. На нем была меховая шапка в форме луковицы, полушубок из бараньей шкуры и мешковатые шерстяные брюки, заправленные в войлочные сапоги. Белокурая его борода развевалась по ветру.

Я поднял руку и крикнул на швенском:

– Отведите меня к своему вождю! – То была одна из немногих фраз, которые я заучил, прежде чем отправиться в путь. Для прохождения хорошего курса языка мне не хватало времени и наставника.

Всадник прокричал что-то вроде «Хоп!». Приблизившись, он раскрутил лассо, висевшее на седле, и взмахнул им над головой.

Очевидно, человек намеревался поймать меня тем же способом, которым ловили меня разбойники Айзора в Зеленом Лесу. Не собираясь повторять пройденное, я весь подобрался. Когда крутящееся кольцо приблизилось ко мне, я высоко подпрыгнул и поймал веревку когтями. Приземлившись, я поплотнее уперся ногами в землю и подался назад.

Результат был удивительным. Наездника, готового к тому, чтобы сбить меня с ног и тащить, неожиданный рывок выдернул из седла, и он упал прямо на голову. Лошадь остановилась и принялась щипать травку.

Я поспешил к упавшему человеку. Перевернув его на спину, я с большим удивлением обнаружил, что он мертв. При падении он сломал себе шею.

Это обстоятельство вносило в дело некоторые перемены. Одежда человека могла сослужить мне службу в качестве изоляции от перепадов температуры, ибо дневная жара степи доводила меня почти до изнеможения, в то время как ночной холод замораживал чуть ли до неподвижности. Так что я взял меховую шапку, бараний тулуп и сапоги. Брюки я брать не стал – слишком уж неудобно было бы запихивать в них хвост. Также забрал оружие, кремни и огниво.

Потом пытался поймать лошадь. Испуганная моим видом и запахом, она шарахалась при моем приближении. В то же время ей явно хотелось остаться по соседству с источником. Я бегал и бегал за ней между деревьев, совершив таким образом немало кругов, но, ослабевший от голода, так и не смог ее догнать.

Тогда я подумал о лассо. Я никогда не практиковался в подобном искусстве. И решил попробовать, но первая попытка не принесла мне удачи: я лишь сам запутался в веревке и растянулся на земле. Однако несколько часов практики обогатили меня умением делать хорошие броски на расстояние футов двенадцать. Вооруженный этим умением, я смог наконец, приблизившись на достаточное расстояние, набросить кольцо веревки на шею лошади. Потом я отвел беглянку обратно к водному бассейну и привязал к дереву.

Умершего человека я съел, радуясь тому, что нашел наконец себе пищу. Некоторые обитатели Первой Реальности были бы в ужасе и объявили меня смертельным врагом человечества, но я не могу всерьез принимать их нелогичные и несообразные табу. Человек этот сам стал причиной своей смерти, напав на меня. Его душа, несомненно, отправилась в тот, следующий за Первой Реальностью, мир, где все делается машинами. Если он больше не нуждался в своем теле, то я, несомненно, нуждался в нем.

Зная странное отношение людей к поеданию соплеменников, я тем не менее похоронил несъедобные останки умершего. Склонить варваров к рациональному решению и так будет достаточно трудно, зачем же давать лишний повод к враждебности?

Потом я взобрался на лошадь и двинулся к северо-западу. Согласно карте, находившейся у меня ранее, именно в этом направлении лежал путь к орде чама Теорика. Впрочем, наверняка сказать было нельзя, потому что каждую неделю племя снималось с места и отправлялось на поиски свежей травы для животных.

На второй день по отъезде от того места, где находилось озерцо с водой, я заметил слева от себя другого всадника. Он двигался в северном направлении, так что пути наши сближались. Подобно первому кочевнику, он тоже был наряжен в меховую шапку и овечий тулуп.

Когда мы подъехали друг к другу ближе, я помахал рукой. Вот кто, подумал я, может указать мне нынешнее расположение орды.

Человек помахал мне в ответ, и я подумал, что мне удалось наладить дружеский контакт. Когда мы приблизились, я спросил его на своем примитивном швенском:

– Сэр, не будете ли вы так любезны указать мне лагерь чама Теорика?

Теперь нас разделяло шагов двадцать-тридцать. Человек, очевидно, был близоруким, ибо он только сейчас заметил, что лицо, находящееся под меховой шапкой, никак не могло принадлежать его соплеменнику. Его глаза округлились от ужаса, и он крикнул что-то вроде: «Изыди, дьявол!»– выхватил лук из колчана и потянулся за стрелой.

У меня тоже были лук и колчан, но, ни разу не практиковавшись в стрельбе из лука, я не надеялся на удачный выстрел, кроме того, мне нужен был проводник, а не еще один труп.

Следующее мое действие было довольно неожиданным. Будь у меня время на то, чтобы обдумать его серьезно, я бы наверняка отверг его окончательно и бесповоротно. Я никогда даже не пробовал ничего подобного, и маневр этот очень сложен. Но, как говорим мы, демоны, дуракам счастье.

Я впился в бока лошади острыми углами тяжелых железных скоб, которые швены употребляют вместо шпор. Лошадь рванулась вперед, а я обернулся к швену. Последний все еще возился со стрелой, и я находился в нескольких ярдах от него. Потом, действуя так, как, я это видел, делала в цирке Багардо мадам Дульнесса, я перегнулся, ухватился руками за седло и подтащил ноги. Через мгновение я стоял на спине галопирующей лошади.

Если бы мне надо было покрыть таким образом какое-то расстояние, я бы, конечно, свалился. Но к этому времени обе лошади находились почти одна подле другой. Я прыгнул с седла, на котором стоял, на крестец другой лошади и тут же закрепился на ней в сидячем положении за спиной первого всадника. Я вцепился в его шею обеими руками так, что мои когти сошлись как раз над его бородой, и закричал ему в ухо:

– Отвези меня к своему вождю!

– Отвезу! – крикнул тот пресекающимся голосом. – Только убери когти с моей шеи, а то ты вскроешь мне вены и убьешь меня!

Я позволил ему продолжать путь. Бедняга так и не понял, что я испытывал такую же слабость от собственного недавнего кульбита, о котором не мог вспоминать без ужаса, какую он испытывал от моего вида и поведения.

Перемещающийся лагерь хрунтингов напомнил мне лагерь паалуанцев и даже деревню заперазхов. Но дома его казались иными. Они были сделаны из кожаных шкур, полукружьями натянутых на каркас из палок. Территория вокруг этих серых жилищ была разбита на секции, каждая из которых была приспособлена для особых нужд. Например, я заметил загоны для лошадей, отделения для лучников и для боевых мамонтов.

Кочевники, их женщины и дети сновали вокруг кибиток и стоящих среди них сотен крупных четырехколесных повозок. Направляя свою лошадь среди всех этих препятствий, мой пленник перекрикивался с другими кочевниками. Он кричал:

– Держитесь в стороне! Не подходите! Не вмешивайтесь, иначе то, что сидит у меня за спиной, убьет меня!