Непереплетенные - книга сэмплов (ЛП) - Шустерман Нил. Страница 8

Ужасно не хочется играть роль лакея при избалованном американском подростке. Но, вспомнив, что предстоит этому парню, Кунал немного смягчается.

На следующее утро индиец устраивает Колтону экскурсию по Зелёной Усадьбе — хотя бы по тем местам, куда позволено заходить самому Куналу. Библиотека, забитая заплесневелыми книгами. Святилище — ибо пока в этом месте не поселились люди, здесь обитали боги. И веранду наверху, с которой за электрифицированной оградой можно увидеть джунгли и Таиланд на востоке. Граница так дразняще близка — едва ли в километре от лагеря.

Конечно, повсюду торчат охранники, и хотя, завидев Колтона, они крепче перехватывают своё оружие, они знают, что он неприкосновенен. До тех пор пока его не коснётся докторский скальпель.

Кунал совершает ошибку — приводит Колтона в северное крыло. И тот застывает на месте, услышав звуки. Совсем не те звуки, что раздаются в центральном дворе. Там скребутся и лепечут существа, уже прожившие какое-то время в своём исковерканном теле, пытающиеся смириться с тем, что превратились в экспонаты кунсткамеры. Здесь же, в северном крыле — звуки переходного состояния. Бездонный вой Чистилища.

Кунал пытается увести спутника, но тот идёт прямо к надёжно запертым двойным дверям, за которыми слышны приглушённые стоны и вопли. Врата ада, собственность Родена.

— Послеоперационная палата, — неохотно информирует Кунал. — Некоторые выживают, некоторые умирают. Некоторые хуже, чем умирают. Тебе туда не надо. Ты там будешь очень скоро.

Он хватает Колтона за руку и тянет назад, но тот вырывается.

— Тише!

Кунал оглядывается — нет ли поблизости охранников, потому что доктор не любит, когда он забредает в северное крыло. И тут в общем хоре они различают голос, просящий о помощи на английском. С австралийским акцентом.

— Твой друг, — говорит Кунал. — Живой. Пока.

— Что с ним сделал Роден?

— Ещё не знаю. Узнаю, когда выйдет.

Удаляясь от послеоперационной палаты, индиец ловит нечто во взгляде Колтона. Нечто большее, чем покорность планам Родена. Намёк на сопротивление. «Может быть, — размышляет Кунал, — этот американец не так уж прост».

5  Колтон

Теперь все надежды Колтона — на тоннель, который, возможно, не существует. Всё его внимание приковано к дереву в центре двора. Он ходит и ходит вокруг него, стараясь не вызвать подозрений. Корни огромные и извилистые. Даже если здесь когда-то был колодец, он наверняка разрушен.

— Хочешь залезть на дерево? — спрашивает Кунал. — Лучше сейчас. Позже не получается. Позже ты или труп, или лошадь. Лезь сейчас. Я тебя учу.

Н-да, в выражениях особо не церемонится. Что, впрочем, неудивительно при таком скудном запасе английских слов. Колтон качает головой.

— Если я сломаю шею, Роден тебя по головке не погладит.

— Я помогаю, — настаивает спутник. — Давай.

Похоже, единственная радость Кунала — обретённое им умение лазать по деревьям, и Колтон задумывается о поразительной способности людей приспосабливаться ко всему, что бы с ними ни произошло. Если Колтон выживет, сумеет ли он приспособиться? Но он пока не готов вообразить, на что будет похожа его жизнь, если немыслимая операция закончится успешно.

Подойдя к дереву, Колтон замечает между корнями дыру размером с кулак и опускается на корточки, чтобы её осмотреть.

— Там плохо, — говорит Кунал. — Питоны.

— Я думал, бирманские питоны живут на деревьях, а не под ними.

Спутник пожимает плечами.

— Тогда крысы. Большие. В Бирме много большого.

И всё же Колтон бьёт ногой по краю дыры, земляной ком падает внутрь, немного увеличивая отверстие. Доброволец улыбается, глядя на Кунала, уже начавшего подъём, и присоединяется к нему. Но забраться выше нижних веток ему не даёт окрик охранника, потому что Куналу можно, а Колтону нельзя. Ну и ладно. Колтон спускается, салютует охраннику и отправляется в свою комнату. Он узнал всё, что требовалось.

Колтон понимает, что если он собирается бежать, ему нужен человек, который имеет возможность свободно разгуливать по дворцу. Сообщник. И когда слуга приносит ужин, Колтон решается рискнуть.

— Кунал, а если я тебе скажу, что отсюда можно сбежать?

Тот лишь смеётся.

— Я отвечать, что ты псих.

— То отверстие между корнями — не просто крысиная нора. Там тоннель. Я уверен, он ведёт в джунгли, может, даже к тайской границе.

Кунал задумывается.

— Ты хочешь уйти отсюда? Подумай!

Глаза собеседника увлажняются.

— А что мне там, снаружи?

— Что бы ни было, это лучше, чем здесь. Ты не должен быть дрессированной обезьянкой доктора.

Кунал в гневе отшатывается, и Колтон понимает, что брякнул глупость.

— В семь я приношу тебе завтрак. Ты со мной не говоришь, я с тобой не говорю.

И стремительно ковыляет из комнаты, звякая на ходу связкой ключей.

6  Кунал

Американец точно свихнулся — сам только что это доказал. И всё же Кунал не может выбросить из головы его слова. «Ты не должен быть дрессированной обезьянкой доктора». Это его роль, верно? Домашний любимец. Животное, которое доктор обучает разным трюкам для собственного развлечения. Лезь на дерево. Говори по-английски. Держи осанку.

Вечером, как обычно, Кунал прикладывает лёд к болезненно зудящим лодыжкам, но после, когда засыпают все, кроме ночных охранников, он покидает свою комнату на верхнем этаже. Тайком пробирается вдоль балкона, огибающего внутренний двор, к месту, где ветви дерева дотягиваются до стены. Прыгает на ветку и тихо скользит вниз, пока не добирается до корней. Для ночных патрульных дерево — слепое пятно. Они наблюдают за воротами и дверями, то есть барьерами, удерживающими людей внутри или снаружи.

Кунал роет землю вокруг дыры всеми четырьмя руками, пока не получается отверстие шириной в фут. Заглядывать в эту темень страшно, поэтому Кунал бросает туда камень. Звук удара о дно раздаётся как минимум через секунду. Колтон прав — это не просто нора. Лазутчик быстро прячет отверстие под сучьями и листвой. Никто не должен об этом знать. У доктора полно секретов. Теперь секрет есть и у Кунала.

На следующее утро Сонтхи приводит в Усадьбу троих пленников: два бывших сокамерника Колтона и девушка с татуировками, которую Кунал раньше не видел.

Слуга спешит присоединиться к доктору, зная, что когда происходит нечто непредвиденное, лучше держаться поблизости. Если доктору придётся его выкликать откуда-то издали, он может сорвать на лакее злость, а так будет только им помыкать, как обычно.

— Она хочет увидеть сестру, — заявляет Сонтхи с широченной ухмылкой. — Я подумал, что пора.

— С каких пор думать — это ваша работа? — огрызается доктор.

Сонтхи принимает отповедь молча, но явно вскипает. Кунал знает, что вояка презирает доктора, но лагерь принадлежит последнему, а в Да-Зей неуважение к начальству карается смертью.

И тут девица разражается криками:

— Вы ублюдки! Нарушили сделку! Теперь меня расплетут, а моя сестра всё ещё в плену. Вы должны нам позволить хотя бы попрощаться.

Доктор не обращает на неё внимания.

— А что здесь делают эти двое?

Сонтхи пожимает плечами.

— Они сами настояли. Я им сказал, что если они пойдут, то обратно уже не вернутся. Так что, похоже, у вас ещё два добровольца.

7 Колтон

Услышав шум во дворе, Колтон выглядывает в окно и видит своих бывших сокамерников в сопровождении Сонтхи. Точно как договаривались. Доктор выглядит недовольным, а Кунал, кажется, встревожен, переминается с руки на руку. Колтон выскакивает из комнаты и бежит к собравшимся.

— Так что, похоже, у вас ещё два добровольца, — слышит он голос Сонтхи.

— Сегодня мне не нужны добровольцы, — отвечает доктор и пренебрежительно машет рукой. — Уведите их. Пусть их накажут за дерзость. Расплетением.