I. C. G. (СИ) - "ToBeContinued...". Страница 29

– С-т-о-я-т-ь, – раздалось сзади, блокируя любые попытки совершить еще хоть шаг. – Еще сомнения будут? – рука Йена в одно движение развернула Милковича на сто восемьдесят градусов, а пара зеленых глаз, мерцающих ярким пламенем силы и власти, приковала к себе взгляд голубых, не позволяя смотреть куда-то еще, пока их обладатель не спеша расстегивал небольшую металлическую пряжку.

«M. C. M.» было красивым шрифтом выведено на внутренней стороне запястья рыжего, окончательно разрушая в голове сабмиссива любые подозрения, заставляя протянуть руку, чтобы дотронуться до ярких символов на бледной коже, получая легкий разряд статики при первом прикосновении подушечек пальцев к трем буквам.

Этот поцелуй не был похож ни на один другой.

Наполненный непривычной нежностью и трепетом, он не был направлен на возбуждение и запал сексуального желания, даря совершенно другие эмоции, открывая сабмиссиву новую грань отношений.

Не было в нем зубов, терзающих мягкую плоть острыми краями, настойчивых языков, обильно сдобренных влагой слюны, старающихся подавить соперника, одержать победу в негласной схватке, подминая под себя язык партнера, и боли в груди, намекающей каждому о том, что добровольное кислородное голодание не лучший выбор.

Легкое прикосновение губ Галлагера к губам его любовника, нежная ласка языка, оглаживающего их контуры, лишь иногда проникающего вглубь раскрытого рта, купали Милковича в согревающих водах нежности, расслабляя тело и возбуждая в первую очередь сознание саба, не привыкшего к столь бережному обращению с собой и тем чувствам, что рождались в нем от осознания того, насколько его Дом особенный.

Руки Йена не стремились причинить боль: аккуратными мазками бледных пальцев по голому торсу брюнета, они исследовали горячую кожу Милковича, оставляя невидимый след от груди к животу, и вновь возвращались, поднимаясь к шее, щекоча чувствительные зоны.

Сегодня они не спешили.

Наслаждаясь каждой минутой, проведенной вместе, они дарили друг другу нежные ласки, не разъединяя губ, дыша одним на двоих воздухом, сплетая тела на простынях, прикасаясь каждым сантиметром кожи к коже партнера, срастаясь, спаиваясь, выравнивая сердечный ритм в едином темпе.

Спускаясь поцелуями к подбородку, Йен колол губы об острые волоски отрастающей щетины брюнета, с наслаждением принимая каждый новый осязательный импульс возбужденным сознанием, высовывая язык, чтобы оцарапать и его.

Микки дышал тихо, но с каждой новой лаской, подаренной губами Дома, его легкие сбивались с заданного ритма, заставляя глотнуть больше, сменяя ноздри раскрытым ртом, еще не потерявшим ощущения тепла, оставленного после себя недавним гостем.

Он гладил спину рыжего левой рукой, кончики пальцев обжигая о яркие конопушки, стараясь уделить внимание каждой, хоть никогда не смог бы сосчитать их точное количество, и выгибался навстречу телу, придавившему его к матрасу, не заметив того, что влага слюны, оставленная поцелуями Галлагера, успела остаться на предплечье и сгибе локтя правой.

– Микки, – позвал Йен, языком проследив путь выделяющейся на внутренней стороне руки саба голубоватой вены. – Я хочу, чтобы… – сосредотачивая взгляд на коричневой полоске, обхватившей запястье брюнета, запнулся он. – С-н-и-м-и его.

При всем желании, сабмиссив не смог бы сейчас сопротивляться, но даже думать о том, что такое желание могло бы возникнуть, Милкович не стал.

Освобождая плечо Галлагера от собственной руки, он поспешил исполнить волю своего Дома, торопливыми движениями пальцев расстегивая маленький замочек, задержав дыхание перед тем, как полоска кожи соскользнула с запястья, обнажая три буквы, выведенные красивым шрифтом на коже.

«I. C. G.» наполнили взгляд зеленых глаз чем-то незнакомым, упорно отгоняемым обоими парнями от себя на протяжении долгого времени, а влажные губы поспешили прикоснуться к метке Микки, пропитываясь силой, исходившей от нее, притягивающей к себе, окончательно привязывая нерадивого Дома к неправильному сабу, легким покалыванием на коже заверяя каждого в правильности сделанного выбора.

Впереди у них была вся ночь, но контролировать себя с каждой минутой становилось все сложнее – слишком новы и возбуждающи были эти неизведанные ранее чувства, сжимающие внутренности в желании ощутить полное единение, закрепить возникшую связь безмолвным обещанием, доказать принадлежность друг другу.

Микки не смел попросить Галлагера быть расторопней: выгибаясь в руках своего Дома, он сжимал крепко зубы, удерживая на языке готовую в любую секунду сорваться с него мольбу о большем, получая очередной поцелуй или прикосновение к разгоряченному телу. А Йен терпел, из последних сил сдерживая себя от того, чтобы перейти к новому этапу изучения тела партнера.

Они целовались и ласкали кожу друг друга, ожидая момента, когда один из них сорвется.

– Микки.

– Йен.

Это произошло одновременно: сдавшись под напором чувств и желаний, любовники выдохнули имена в темноту комнаты, улыбаясь обозначенной на табло ничье.

Проскальзывая четвертым пальцем в растянутое, покрасневшее, блестевшее смазкой отверстие, Доминант смазывал себя свободной ладонью, впервые даруя члену свободу от латексного плена, даже не задумываясь о том, чтобы достать упаковку презервативов, покоящуюся под матрасом.

Он не спрашивал об этом Микки, зная, что тот не выскажет протеста. Милкович безоговорочно доверял своему Дому, позволяя делать с ним все, что тому только заблагорассудится, изучая все грани сексуальных отношений, с радостью открываемые ему рыжим.

Пальцы Галлагера растягивали упругую ткань, надавливая на расслабленные мышцы, обещая сабмиссиву безболезненное проникновение, которого тот, кажется, ждал так чертовски долго.

Освобождая руку и стирая с ладоней лишнюю смазку, Йен переступил ногу брюнета, размещаясь меж широко разведенных бедер, нависая над лежавшим на спине партнером, утыкаясь лбом в ключицу, просовывая руки под зад Микки, чуть приподнимая его для удобства.

Тихое рычание сквозь зубы рыжего погасло в поцелуе, подаренном влажной коже Милковича, когда головка члена Дома, надавливая на раскрывающуюся навстречу дырочку, проскользнула внутрь, погружая возбужденную плоть в горячую глубину, опаляя нервные окончания совершенно новыми тактильными ощущениями.

Он никогда не занимался сексом без презерватива, и к такому был не готов.

Впрочем, как и его сабмиссив, звонко простонавший в полумрак спальни, ощущая скольжение мягкой кожи по влажным стенкам анального прохода, не поддающееся никакому сравнению с тем, что Микки когда-либо чувствовал.

Миллиметр за миллиметром входя в тело брюнета, Йен отрывисто дышал, каждой клеточкой твердого толстого органа впитывая в себя тепло, подаренное мягкими тканями, крепко обхватившими его член, вынуждая двигаться дальше, но не смог сделать очередного вдоха, когда напряженные, заметно увеличившиеся в размере яички соприкоснулись к кожей саба, а головка достигла пункта назначения.

Замирая на месте, не смея разрушить подаренное первым проникновением мгновение раздирающей на части чувствительности, рыжий оторвал голову от груди Милковича, поднимая взгляд на лицо своего любовника, замечая, что тот смотрит прямо на него.

– Это… – хотел что-то сказать Дом, но любые возможные мысли покинули его сознание.

– Да, – а Микки все понял без слов.

Ноги сабмиссива, обхватившие талию Йена, равномерно раскачивались в неспешном темпе, выбранном рыжим для глубоких толчков в раскрывшегося перед ним брюнета, сопровождаясь тихими стонами и едва слышным шепотом, наполненным именами и обещаниями.

Каждым скольжением в растянутую дырочку Галлагер достигал простаты Микки, заставляя того сдерживать оргазм, упорно терпя вибрацию наполненных спермой яичек, не давая возможности напряженной мышце, наконец, сократиться, в то время, как сам уже был на грани.

Сегодня не было страсти, отчаянных движений вглубь растраханного отверстия, резких, сильных ударов головки о нужную точку и бедер о задницу, но нежность и трепет, подаренные друг другу любовниками, смогли довести обоих до края гораздо быстрее.