I. C. G. (СИ) - "ToBeContinued...". Страница 7

Несколько встреч с отцом и братьями, обычно до ночи прозябающими в барах, а потом испытывающими дикое желание поизмываться над уставшим и измотанным трудовыми буднями членом семьи, носившим свой браслет на правой руке, закончились громкими скандалами и очередным обещанием Милковича самому себе подать прошение на лишение отца прав на него.

Конечно, Микки понимал, что вряд ли органы опеки над сабмиссивами рассмотрят его жалобу. Государство редко выносило положительный вердикт в пользу слабейшего, скорее, делая подобные процессы и принятые решения неким исключением из правил, но мириться с подобного рода отношением к себе брюнет уже не мог. Необходимые бумаги уже давно были собраны и хранились на дне выдвижного ящика его письменного стола, но, чтобы дать им ход, Микки не хватало последней капли. Хотя, после того случая с Русской, Милкович уже готов был сдаться.

Ссора с Терри, до сих пор не смирившимся с мыслью, что его младший сын получил свою метку на правом запястье, позоря тем самым семью, продолжалась несколько часов, обильно сдабриваясь громогласными криками, оскорблениями и угрозами со стороны старшего Милковича; а так же несколькими ударами, нанесенными Микки в порыве гнева, когда вернувшиеся с очередной пьянки братья не смогли удержать языки за зубами, в красках расписывая отцу недавно полученную информацию – его сын-сабмиссив еще и гомик.

Почти в бессознательном состоянии, растирая по лицу багровые подтеки, брюнет лежал на диване, слушая Терри, извергающего новые проклятия в сторону «спидозного выродка», прежде чем тот набрал номер русской шлюхи, обслуживающей сабмиссивов, не желающих пользоваться услугами Центра.

Отец, Игги, Колин и Тони даже не подумали выйти из комнаты: обступив диван со всех сторон, они громко хихикали и комментировали каждое движение вызванной отцом проститутки, продолжающей скакать на члене Микки, не давая тому отключиться или забыться приказами, один за одним раздававшимися в комнате дома семьи Милкович.

«Мой сын не станет спидованной обезьяной» последняя реплика Терри, прежде чем Микки разрешили уйти, навсегда отпечаталась в сознании брюнета; а в редкие моменты, когда Милковичу удавалось забыть о той ночи, о ней напоминал небольшой шрам над его левой бровью.

Микки вернулся домой около девяти, выжатый до последней капли трудовой неделей, мечтая лишь о том, чтобы запихнуть в ослабший организм чего-то съестного и провалиться в сон.

– Опять в своем блядо-притоне тусовался? – хихикнул Игги, встретившийся ему на пути от входной двери к своей спальне. – У отца гости, советую свалить, – проявив неожиданное участие, проговорил брат.

– Игги, блять, мой стакан сам не наполнится! – раздалось из гостиной, и покачивающаяся громоздкая фигура Терри Милковича нарисовалась в дверях. – Кто это у нас тут? – тонкие губы мужчины растянулись в неприятную улыбку, как только мутный взгляд серых глаз уловил в расплывчатых очертаниях стоявшего перед ним человека собственного сына. – Ребята, моя дочурка пришла, сейчас мы повеселимся! – обернувшись, прокричал Терри в комнату, откуда доносилось еще несколько голосов, о чем-то увлеченно споривших на недалеком матерном диалекте.

– Пап, у нас закончилась выпивка, пусть сходит в магазин, – на помощь Игги в обычные дни рассчитывать не приходилось, но сегодня поведение парня было каким-то подозрительно странным.

– Нихуя, блять, – тут же пресек его попытки спасти брата, отец. – Ты сегодня пометил отменную сучку, сынок, и мы празднуем! – так вот в чем дело… Игги нашел свою Истинную? – Но нашим гостям становится скучно и их нужно развлечь, – продолжал свой монолог Терри, покачиваясь на нетвердых ногах. – Ты ведь будешь гостеприимным, Микки? – подходя к младшему сыну, добавил он, опуская тяжелую руку тому на плечо, разворачивая парня в направлении гостиной.

– Нет, – приложив не дюжую силу к тому, чтобы остановиться, ответил брюнет, скидывая с себя руку отца, успевшего уже довести Микки до входа в большую комнату, наполненную кучей малознакомых людей и запахом алкоголя, табака и пота, раздражающим слизистую носа и вызывающим вполне ожидаемое желание вырвать.

– Что ты сказал, щенок? – конечно, Терри прекрасно знал о том, что его отпрыск научился обходить простые приказы, но позориться перед подвыпившей компанией мужчина не собирался.

– Я не пойду туда, – придавая голосу максимальную твердость, произнес Милкович-младший, делая несколько шагов к отступлению под пристальным взглядом гостей отца.

– Немедленно в комнату! – прогремел голос мужчины, разрезая сопротивляющееся сознание сабмиссива острой болью, заставившей подогнуться колени и зажмурить глаза, огромное количество сил потратив на то, чтобы остаться стоять на месте.

– Пап, выпивка, – снова попробовал Игги, вставая между братом и отцом, уже сжимающим кулаки с намерением в очередной раз выбить из строптивого сына волю к свободе. – Микки, иди, – прошептал парень едва слышно, оглянувшись на брюнета. – Пап, у меня вообще-то праздник сегодня, не мне же идти? – последний аргумент в защиту и легкая надежда на спасение в голубых глазах, тут же разрушенная решимостью и дикой злобой, которой горели серые напротив.

– Терри, бля, у нас чё, бухло закончилось? – неожиданно спасение пришло от незнакомца, развалившегося на диване с какой-то шалавой на коленях, тихо переговаривающейся с коллегой по древнейшей профессии, восседающей на другом мужчине. – Не дело это, мужик, – проговорил он заплетающимся языком, прежде чем отвернуться к своему собеседнику, так и не сумевшему придумать новый аргумент в их продолжительном споре, окончившемся, как и все предыдущие – посылом нахуй.

– Слышал? – пыл отца чуть поутих, а затуманенный алкоголем и легкими наркотиками мозг подсказал, что заставить Микки подчиниться сегодня будет не просто, а позориться перед братанами он себе позволить не мог. – Пиздуй в магазин, выродок! – приказал он, возвращаясь в комнату.

– Оставь пакеты на крыльце и постучи в окно, – прошептал Игги брату, пятившемуся к выходу, – домой лучше пару дней не приходи, – и последовал за отцом в гостиную.

Уставший и измученный, с дикой головной болью от недавнего противостояния с отцом, Микки Милкович бродил по темным улицам района, размышляя о том, где бы переночевать. Большую часть заработанных на этой неделе денег саб потратил на выпивку для Терри и гостей, заполонивших его родной дом, оставляя несколько долларов на еду для себя, которых уж точно не хватит на номер даже в самом дешевым мотеле.

Идти в «HoCaS» брюнет не хотел. Конечно, центр предоставлял комнаты на ночь, но цена за кровать и подушку в стенах центра для Микки была неприемлемой – отдаваться первому желающему Дому просто за то, чтобы выспаться, Милкович был не готов.

Яркая неоновая вывеска небольшого бара, в котором брюнет никогда не бывал раньше, привлекла внимание голубых глаз, бесцельно блуждающих по серому экстерьеру ночного города, а урчащий желудок и сухость в глотке заставили сделать несколько шагов в направлении входа «Алиби».

Небольшое помещение, заставленное маленькими круглыми столиками по периметру, было довольно уютным, а количество народа, наполняющего заведение, позволяло надеяться на тихое и спокойное окончание этого ужасного вечера.

Стоя в дверях, Микки окинул взглядом зал, выбирая самое отдаленное местечко для себя, но так и не сдвинулся с места, когда его глаза зацепились за огненно-рыжую макушку сидевшего спиной к нему молодого человека в компании какого-то кудрявого парня. Он так и стоял без движения, вглядываясь в рыжий затылок, пытаясь понять, почему именно в этот бар принесли его ноги, попутно проклиная вселенную за то, что Йен по какой-то неожиданной случайности оказался именно здесь.

Кудрявый собеседник Дома заинтересовался столь пристальным вниманием к их столику и, что-то шепнув рыжему, указал на дверь, заставляя того обернуться.

Быстрее, чем Милкович успел бы скрыться за входной дверью.

Легкая улыбка тронула губы Йена, когда в нерешительном посетителе «Алиби», топчущемся у входа, он узнал Микки; поднимаясь со своего места, Галлагер пересек зал, подходя к брюнету, чтобы поприветствовать его: