Я - хищная. Пророчица (СИ) - Ангел Ксения. Страница 32

Под ярко-синими глазами тенью отпечаталось недосыпание. Серый цвет лица говорил о злоупотреблении алкоголем, блуждающая полуулыбка – о том, что сейчас доказать ему вряд ли что-то удастся. Может, подождать, пока проспится, тогда уже говорить? Ага, если бы он еще дома ночевал!

– Ты бы не пил, Глеб, – сказала я как можно мягче. – Изводишь себя только...

Жалость шевельнулась где-то на задворках сознания, но я подавила ее. Кто я такая, чтоб его жалеть? Сама-то вон не могу противостоять искушению, а он сильный, просто оступился. Знаю, что сильный, просто чувствую. Только не подпускает к себе никого. Надулся, как индюк, и ходит со своей обидой, как с писаной торбой. У всех нас обиды, и что? Да-да, злость лучше, чем жалость.

– Ой, не начинай! – Глеб откинулся назад, забывая, видимо, что спинка у стула едва прикрывает поясницу, и чуть не упал. Я дернулась, чтобы удержать его, но он ловко ухватился руками за столешницу. – Ненавижу эти бла-бла о морали.

– Мораль тут ни при чем. – Я нахмурилась. – Это мое мнение, не больше.

– Тебе-то что за дело?

– Есть дело, раз говорю.

– Хорошая ты девка, Полинка, – ответил он без злости. – Мозгов бы тебе побольше, и...

Дальше я уже не слушала – темнота накрыла волной, я дернулась и потеряла равновесие. Упала, больно ударившись затылком о начищенный паркет, и провалилась.

Высокий темноволосый мужчина одет в черное. Черный обтягивающий джемпер, черные джинсы, слегка истертые на коленях, берцы из грубой кожи. Смоляные волосы длиной чуть выше плеч колышет ветер.

Где именно мы находимся, я не могу понять. Пространство вокруг рябит, меняется, изгибается волнами и растворяется в новых картинках, клубится и исчезает.

Незнакомец выглядит благожелательно, и я не боюсь. Наоборот, хочу смотреть на него, запоминать грубоватые черты лица, взгляд, полуулыбку, благородную осанку. Впитывать каждую секунду.

Что со мной?

Пытаясь сбросить наваждение, отвожу глаза и замираю. Рядом с мужчиной стоит Рита. Как-то странно стоит, пошатываясь из стороны в сторону, напоминая маятник на старинных часах в кабинете атли. Мужчина вскидывает руку, и голова Риты опускается на грудь, руки безвольно свисают вдоль туловища, а сама она словно спит, но стоя.

Человек в черном все смотрит. Молчит, да и не надо ему говорить... Я сама должна понять, но что?

Хочу подойти ближе, растормошить сестру, но не могу сделать и шагу. Черный взгляд – я больше чем уверена, что именно он – приковал к месту. А затем проник в меня, как чернила в воду, окрашивая темным, смоляным естеством сознание. И я знаю: его кен тоже черный, тягучий, как смола, и сладкий, как патока. Откуда я это знаю? Он показал мне.

Черная-черная жижа... Я тону в ней, захлебываюсь, не выдерживаю напора, повинуюсь чужой воле, воплощаю ее. Я – есть чужая воля. И я исполню ее...

«Слушай меня, – мысленно говорит человек в черном. – Мое слово – приказ. Сейчас ты сделаешь вот что...»

Я впитываю каждый звук, как истерзанная засухой земля впитывает влагу. Он – мой господин, и я сделаю все, что он скажет. Приму его волю и желания его, как свои собственные...

Я открыла глаза, инстинктивно отползая в сторону, судорожно обтирая ладонями одежду, словно могла тем самым отмыться от видения. Затылок отозвался знакомой болью. Кухонный паркет оказался на удивление твердым и неудобным, и я осторожно пошевелилась, пытаясь понять, все ли кости целы.

Рядом на корточках сидел Глеб, встревоженно вглядываясь мне в лицо. Взгляд сфокусировался – наверное, испуг все же отрезвляет похлеще холодного душа.

- Ты в порядке? – спросил он, помогая мне сесть. – Ушиблась?

Я кивнула. Мозг тут же взорвался новой вспышкой, и несколько секунд пришлось сидеть неподвижно с закрытыми глазами, прежде чем я смогла нормально сосредоточиться на внешнем мире.

Упасть со стула во время видения – такого я не предвидела. Надо быть осторожнее – так можно и на проезжей части свалиться, а там и до травмы не далеко.

– Тебе нужно наверх, прилечь. – Глеб помог мне подняться, заботливо поддерживая под локоть. – Идем.

Я улыбнулась, стараясь изобразить дружелюбие.

– Ты и сам-то еле на ногах стоишь, Измайлов! – сказала с иронией.

– Ты права: второй этаж – плохая идея. – Он подхватил меня на руки и улыбнулся. – Но до гостиной, думаю, не уроню.

Я крепко обхватила Глеба за шею и зажмурилась, изредка открывая глаза, когда его кренило в сторону, словно могла помочь удержать равновесие взглядом. И мысленно готовилась снова свалиться, но на этот раз непременно сломать руку. Или ногу. Нельзя упасть два раза за несколько минут и ничего не сломать – это как насмешка над судьбой. А судьба насмешек не любит.

К моему глубочайшему удивлению, до гостиной мы добрались благополучно. Глеб бережно ссадил меня на диван, сам присел рядом и обнял за плечи.

– Ну, ты как?

Я не ответила. Смотрела прямо перед собой, чувствуя, как леденеет тело – начиная с кончиков пальцев, медленно застывает в ожидании и мнется, как маленький воришка, застуканный на горячем.

Со стороны входной двери на нас смотрел Влад. В груди кольнуло сожалением и страхом.

Чего это я, в самом деле? Он не мой мужчина, и я могу себе позволить... Что? Встречаться с Глебом?

Именно. Да, с кем угодно!

Но Влад смотрел так, что холодило и без того ноющий затылок.

– Какого черта ты вытворяешь, Измайлов? – Угрожающе-тихий голос заставил вжаться в спинку дивана.

Впрочем, на Глеба он не произвел такого сильного впечатления.

– Не завидуй, Вермунд! – сказал он. Повернулся ко мне и как-то совсем по-доброму добавил: – Извини.

За что он извинялся, я не поняла, но осторожно кивнула и вновь посмотрела на Влада.

– Я упала.

Выражение его лица изменилось. Влад подошел ближе, присел рядом, сжал мою ладонь. Теплые руки и от него самого пахнет теплом. Надежностью.

Я закрыла глаза, досчитала до десяти. Все обман, ошибка – Влад какой угодно, только не надежный. Не для меня.

– Что случилось? – Забота в его голосе придала сил и немного расслабила. Это пошло на пользу – головная боль утихла, изредка подавая пульсирующие сигналы, но уже терпимые.

– Видение, да? – спросил Глеб. – Тебя будто силой со стула сбросило.

– Я видела человека в черной одежде, а с ним Риту, – сказала я. – Он не держал ее, не принуждал, но все же она была... Куклой! Он будто управлял ею, а потом... – я запнулась, подбирая слова. Воспоминания вызвали чувство брезгливости, словно тот мужчина запачкал меня, узнал мысли и тайные желания. – А потом он влез мне в голову. Словно...

– Подчинил тебя. – Влад не спрашивал – утверждал. Хлестко посмотрел на Глеба, не выпуская моей руки.

«И не отпускай, – подумала я. – Так хорошо просто сидеть рядом, чувствовать твое тепло».

– Чертов колдун вернулся! – пробормотал Глеб и поморщился.

– А ты сомневался? – К моему сожалению, Влад все же выпустил мою ладонь, поднялся. Резко накатила тревога, заныло в районе желудка. – Никому не выходить из дома! Я найду Лару. – Он посмотрел на меня и добавил: – Присмотри за ней, Глеб.

– Хорошо.

Это был первый раз за все время, когда они пришли к согласию. А это значило одно: опасность слишком велика, чтобы ругаться. По позвоночнику холодком пробежал страх, пуская корни в спинной мозг, подчиняя нервную систему.

Опасность. Первая опасность в неизведанном еще магическом мире, и я реально не знаю, что делать.

Глеб придвинулся и вновь обнял меня за плечи. Я всхлипнула, положив голову ему на плечо, и закрыла глаза. Успокоиться. Нужно просто привести в порядок мысли, не паниковать. Уверена, они знают, как бороться с черным человеком, или хотя бы как защититься.

– Ну, не раскисай... – Глеб осторожно и неуклюже погладил меня по голове.

Не раскисать оказалось сложно. Впервые в жизни до одури захотелось, чтобы Влад остался рядом. Плевать, чем это вызвано – проклятием, болезненной привязанностью или любовью. Лишь бы он обнимал меня, пусть недолго, но позволил почувствовать безопасность, защищенность и заботу. Участие.