Чудовище (ЛП) - Коннолли Марси Кейт. Страница 27

Звук замедляется, пока не достигает одной протяжной ноты. Она эхом отражается от стены, отдаваясь в моей голове и душе. Мои руки дрожат. Если музыка это форма магии, то точно могущественная. И я уверена, что она также и хорошая. Колдун никогда бы не смог создать что-то такое же красивое. Рен кладет флейту на коленки. Тишина заставляет меня хотеть еще.

– Это было чудесно, – шепчу я. Он улыбается, но с оттенком грусти.

– Я учился играть с… с человеком, которого потерял.

Я кладу свою руку на его, чтобы утешить, пальцы дрожат.

– Мне жаль, ты не должен…

– Нет, – говорит Рен, грусть еще больше проникает в черты его лица. – У меня достаточно секретов. Та, которую я потерял, была хорошим другом. Лучшим другом, на самом деле. Она была одна из первых жертв.

– Ты скучаешь по ней, – это не вопрос. – Какая она была?

– Она всегда находила доброе слово и улыбку для каждого кого встречала. Я даже не могу вспомнить время, когда мы не были друзьями. Прошло много месяцев, но мне до сих пор странно быть без нее.

Его глаза встречаются с моими, и изучающее смотрят.

– Ты потеряла свою маму. У тебя тоже есть эта пустота?

Есть. Она какое-то время росла. Да, чего-то не хватает во мне. Пусто. Место, которое когда-то было заполнено, а сейчас нет.

– Да, – шепчу я. Мы сидим там некоторое время, наши руки сплетены, не говоря ни слова. Наши пульсы отбивают один и тот же ритм. Несколько минут, пока свечи не догорели до конца, я думаю, может быть эту пустоту можно заполнить.

СОЛНЦЕ БУДИТ СЕГОДНЯ МЕНЯ ГОРАЗДО ПОЗЖЕ, ЧЕМ ОБЫЧНО, ПРОПОЛЗАЯ ПО МОЕМУ ЛИЦУ И ПРОГОНЯЯ тени как паутинки. Вздрагивая, я скидываю одеяла. Уже почти полдень. Отец даже не разбудил меня, чтобы покормить куриц. Мог ли он знать, почему я вернулась домой этим утром так поздно? Что я слишком долго засиделась с Реном и его музыкой? В любом случае я спасла еще одну девочку. Это все, что действительно имеет значение. Я проскальзываю в свое бледно голубое платье и на цыпочках выхожу из комнаты. Я выглядываю из-за угла, чтобы осмотреть кухню и гостиную. Отец дремит в своем кресле, на коленях у него открытая книга, а Пиппа храпит рядом. Ни одного намека на то, что он зол, ожидая, когда я проснусь. Я хватаю со стола яблоко и проскакиваю мимо Отца к входной двери. Мои розы, должно быть, скучают по мне. Мне нужно убедиться, что им хватает воды. Когда я открываю дверь, она скрипит.

– Кимера, это ты?

Я быстро перемещаюсь в его сторону, улыбаясь настолько невинно, насколько могу.

– Я вижу ты, наконец, решила присоединиться к нам. Еще через час я собирался отправить Пиппу за тобой.

– Спасибо, что позволил мне поспать подольше, я не собиралась этого делать.

Он тянется ко мне, чтобы взять за руку.

– Ты в порядке, дорогая? У тебя проблемы со сном?

– Да, – говорю я, цепляясь за эту отговорку, – боюсь, что да.

– Иди, присядь. Что беспокоит тебя?

Хотя я начала с обмана, последнее время меня беспокоят многие вещи.

– Я спасла так много девочек из секретной тюрьмы колдуна, но каждую ночь там еще больше девочек. Как он помещает их туда так, что никто не замечает?

– О, это хороший вопрос. Колдун держит многих людей в своей власти. Они выполняют его распоряжения и обманывают людей, которых любят, часто даже не осознавая этого. Это те кто забирает девочек из больницы, после того как он заразит их, и те, кого тебе приходится обводить вокруг пальца каждую ночь. Затем они оставляют их в тюрьме, чтобы он наигрался с ними в свое удовольствие. Ты никогда не знаешь, кому можно доверять. Вот почему так важно, чтобы ты ходила в город только ночью, когда никто не увидит тебя. Даже если стражники заподозрят тебя, темнота будет твоим преимуществом.

Холодный комок образовался в основании моего позвоночника.

– Он использует их, и они даже не знают об этом? Как?

– Магия, моя дорогая, может делать многие вещи. Контроль над поведением людей это только одна из них и даже не самая впечатляющая.

Я сглатываю песок, покрывший мое горло. Это подтверждает то, что мне сказал Бату несколько дней назад. Колдун держит стражников в своей власти. Я бы хотела рассказать о нем Отцу, но кровная клятва связывает мой язык. Мне не нравится хранить секреты.

– Это ужасно, – говорю я, сжимая руки в кулаки под юбкой.

– Да. И вот почему мы должны остановить его. Почему ты должна оставаться в секрете и продолжать спасать тех девочек. Только так мы сможем не допустить, чтобы он жертвовал ими ради своей темной магии.

Если бы это только не означало, что я должна и Рена избегать тоже! На один долгий, мучительный миг, я задумываюсь над тем, чтобы не останавливаться у фонтана, чтобы увидеть его снова. Пустота заполняет меня изнутри, угрожая полностью поглотить меня. Я не могу размышлять об этом долго, это слишком ужасно. Нравится мне это или нет, правильно или неправильно, но я должна увидеть Рена. Каждая фибра моей души трепещет от ожидания и замолкает от одной мысли о жизни без него в ней.

– Отец…

Я не уверена как лучше выразить в словах свой следующий вопрос.

– Со мной что-то не так? Чего-то не хватает?

Мне нужно как-то объяснить пустоту, которую я чувствую в груди, и которая не исчезает сколько бы роз или Отцов или Ренов или Бату я бы не поместила в нее.

– Не так с тобой? – Отец кладет руку мне на щеку. – Нет, Ким, ты идеальна.

– Но я не чувствую себя идеальной. Чего-то не хватает.

Лицо Отца искажается.

– Ах, да. Твоих воспоминаний, я полагаю. – Он вздыхает. – Это самая большая печаль. Это часть тебя, которую я не могу вернуть.

– Я не уверена, что это то. – Я хмурюсь. В действительности, я подозреваю, что мои воспоминания возвращаются постепенно, не смотря на заверения Отца, что это не возможно. Или это так или я схожу с ума. Это единственное объяснение тем видениям, которые временами посещают мою голову.

– Но что еще это может быть? – говорит Отец.

– Не знаю, – признаю я. – Думаю, ты прав.

Я кручу в руках кружевную кайму на своем шарфе. Он не прав. В этом я уверена. От осознания этого я чувствую слабость в руках. Отец не прав. Это не воспоминания оставили во мне дыру, а то, что в моих воспоминаниях. Потерянные части меня, которые когда-то делали меня человеком. Воспоминания об Отце, к которым у меня нет доступа. Дразнящие призрачные видения моей мамы, но всегда без лица. Целая жизнь, которую я могла и не проживать, судя по тому, что я могу о ней вспомнить.

– Ты можешь рассказать мне больше о моей прошлой жизни? О моей маме?

Я хочу столько всего спросить: как я подружилась с садовником во дворце, кто эта девочка со светлыми волосами. Но пока я начну с малого.

Мой лучший умоляющий взгляд ослабевает, когда Отец отворачивается, прикрывая лицо руками. Это разбивает мое сердце – для нас обоих. То, что он не может произнести вслух это как раз то, что мне больше всего необходимо знать. Эта пустота это то, что Отец не может исправить.

Луна светит над городом низко и ярко, как будто я могла бы подлететь и дотронуться до нее. Теперь я чувствую как будто я парю все время, когда я в Брайере. Из-за Рена. Отец не одобрил бы, но я не могу с собой ничего поделать. Всякий раз, когда я вижу Рена, мою грудь распирает, он заполняет пустоту в моем сердце пусть даже и временно. Иногда, я боюсь, что могу взорваться. Интересно, прежняя я когда-нибудь чувствовала также?

Я очерчиваю круги вокруг отражения луны в фонтане. Рен опаздывает, и с каждой секундой я все больше волнуюсь. Если я не вернусь к рассвету, Отец будет зол. Еще хуже, что он узнает, что кроме моего задания что-то еще задерживает меня в Брайере.

Вдруг, мир вокруг меня исчезает и я на оживленном рынке, переполненном разными людьми и цветами и запахами. Повозки и лошади смешиваются друг с другом, но я бреду через них как будто знаю куда идти. Чья-то рука в моей руке теплая и мягкая и уверенная. Я не могу видеть лицо этого человека, но чувствую слабый аромат свежеиспеченного хлеба с корицей.