Город (СИ) - Саух Виталий Анатольевич. Страница 13

Огромная пёстрая толпа целенаправленно двигающаяся в город.

От людей шествующих в этой нестройной колонне веяло могильным холодом и неминуемой катастрофой.

Этот людской поток, неудержимо нарастая как снежный ком, сметал и вбирал в себя всё живое, что попадалось на его пути, даже не давая возможности отследить судьбу тех, кто случайно попадался на её пути.

Несколько милицейских машин, спешащих в военный городок проверить противоречивую информацию о происходящих там массовых беспорядках, двигались вдоль парка Кирова, стремительно приближались к перекрестку улицы Кирова и Кирпичной, когда один из участников этого шествия, вырвавшийся немного вперёд остальных, не смотря на предупреждающую звуковую сигнализацию и включенные проблесковые маячки, метнулся прямо на встречу первой идущей в колонне машине.

После удара о радиаторную решётку милицейского бобика тело бросило на капот, а затем человек протаранил головой лобовое стекло с правой стороны.

По краям дыры, пробитой головою в небьющемся стекле, свисали тёмные полоски скальпа, сам же пострадавший, по плечи погрузившийся в салон автомобиля, вертел своей изуродованной головой и словно дикий зверь подвывал и, брызжа слюной, скалил неровные зубы, пожирая безумными глазами изумлённых происходящим милиционеров.

— Э-э-э, ты, а ну-ка с капота! — наконец пришёл в себя сидящий напротив сержант.

Но, похоже, непрошенный пассажир был слишком увлечён подражанием безумному животному и продолжал загромождать обзор.

— Алё гараж, я, что непонятно выражаюсь? — теряя терпение, поинтересовался сержант.

И вновь полное непонимание со стороны оппонента.

— Я долго буду повторять. А ну быстро с капота! — И для того чтобы ускорить процесс сержант протянул левую руку, которой намеревался вытолкнуть неприятную физиономию. Однако, парень, продемонстрировав непредсказуемую изворотливость, впился в раскрытую ладонь. Сержант взвыл от внезапной острой боли и попытался отдёрнуть руку, но это оказалось не так уж просто и к тому же вызвало ещё более сильную волну боли.

Испытывая дикую боль, сержант не стал выбирать средств морального воздействия на сознательность гражданина, а выхватил резиновую дубинку и стал лупцевать ею по ненавистной роже.

Ему удалось освободить свою ладонь, лишившись изрядной части её кожи. Взглянув на кровоточащую ладонь, он, плотно стиснув зубы, сжал её в кулак, из которого, словно из влажной губки тонким ручейком заструилась тёмная кровь, и с воплем ярости принялся с удвоенной силой орудовать дубинкой.

Через пол минуты такого яростного прессинга, он осознал, что это не слишком помогает и тогда подняв ногу, начал пинками избавляться от обезумевшего подонка. Неизвестный даже в этой ситуации пытался ухватить его зубами за форменную кирзу.

В этот момент застопорившуюся милицейскую колонну накрыла основная масса. Люди с перекошенными от ярости лицами стали ломиться в салоны автомобилей, только при этом они словно забыли о существовании дверных ручек и пытались преодолеть преграду, разделяющую их от милиционеров сидящих внутри мощными ударами по корпусу и по стёклам автомобилей.

Не обращая на это особого внимания, сержант задался единственной целью выбить из салона своего обидчика и надо сказать весьма преуспел в этом деле. Ему удалось выпинать оскальпированного молодчика за пределы салона.

В ответ на это безумец, учитывая предыдущее неудачное проникновение в салон, стал с остервенением расширять отверстие, пробитое в лобовом стекле, отламывая голыми руками его края и оставляя на них куски плоти.

Предугадав намерения обезумевшего человека, сержант, предупреждая вторжение, стал вновь молотить по рукам резиновой дубинкой. После очередного такого удара к нему на колени отскочил отрубленный палец, который, словно оторванная лапка косиножки, беспрестанно сгибаясь и разгибаясь, упал в резиновый поддон.

Маньяк, а именно так охарактеризовал для себя его сержант, словно не замечая этой потери продолжал своё нелёгкое дело и когда почувствовал, что способен протиснуться в образовавшуюся прореху в стекле, не обращая внимание на град ударов, устремился в чрево автомобиля, и при этом, словно открывалкой, разрезал себе спину по всей её протяжённости, об осколок стекла нависший сверху обнажив в страшной ране чернеющее мясо. Но сержант был готов поклясться чем угодно, что при этом не пролилась ни единая капля крови.

Вслед за парнем в салон тем же путём устремилась женщина, а за ней ещё несколько человек.

Из салона милицейской машины, стоящей первой в застопорившейся колонне, наружу стали рваться душераздирающие вопли. Один из милиционеров попытался покинуть автомобиль, но, едва открыв двери, был тут же поглощен людской массой, которая оттащила его в сторону и погребла под десятками тел, а в образовавшуюся брешь тут же стремительно стали протискиваться люди проникая в, уже и без того забитый немыслимым количеством тел, салон.

В следующей машине видели практически всё, что произошло с их сотрудниками, но известный принцип здесь восприняли совершенно иначе. Теперь он звучал так: — «Предупреждён, значит напуган». И когда оголтелая толпа накрыла их автомобиль они без предупреждения открыли беспорядочную стрельбу. Однако это им не слишком помогло и уже через несколько секунд с личным составом этой милицейской машины было покончено.

Заслуживает внимания тот факт, что, не смотря на яростную оборону с применением огнестрельного оружия, им так и не удалось вывести из строя даже одного нападавшего.

Сотрудник милиции находящийся в третьем автомобиле попал в руки безумцев в тот момент, когда он требовал от собравшихся разойтись и освободить проезд. Его тело выволокли наружу сквозь выбитое боковое стекло.

Стоит ли говорить о том, что и все остальные члены этого экипажа были заведомо обречены.

Больше всего повезло тем, кто находился в машине стоящей в хвосте колонны. Им удалось покинуть эту заварушку без особых потерь. Единственным минусом при их поспешном отступлении с места столкновения были огромные вмятины оставшиеся после столкновения с многочисленными психопатами, встававшими на пути автомобиля и рваная рана на плече старшего лейтенанта Грачёва полученная через выбитое боковое стекло.

* * *

Сразу же после того как в рентген кабинете был сделан снимок, Руслан Курпатов отправился в здание городской поликлиники находящейся на той же улице, но гораздо выше, где решил попытать счастья и попробовать успеть на сдачу крови. Эта была процедура, на которую он шёл с чувством брезгливого отвращения, но огромное количество других анализов назначенных терапевтом, которые ещё только предстояло пройти, заставило его форсировать события. Конечно, если бы он не его собственное желание как можно скорее избавиться от назойливых головных болей, которые и послужили причиной того, что он обратился в больницу, то вряд ли бы это послужило существенным побудительным мотивом.

Двигаясь по улице, Руслан в скользь обратил внимание на почти полное отсутствие прохожих — для, обычно наводнённой людьми, улицы это было крайне редкое явление.

Войдя в здание больницы, Руслан повернул направо в сторону перехода ведущего в пристройку, в которой располагалась лаборатория, где, поднявшись на второй этаж, он оказался в небольшом безлюдном коридорчике.

Немного расслабившись, Руслан уже было, решил, что приём закончен и можно перенести сею неприятную процедуру на завтра, но в этот миг из-за двери раздалось:

— Следующий!

Дезориентированный и совершенно не готовый морально, моментально побледневший Руслан, на ватных ногах, подгибающихся от внезапно навалившейся слабости, подошёл к белой деревянной двери, нетвёрдой рукой взялся за ручку и потянул её на себя, затем опасливо заглянул в процедурный кабинет.

Он уже видел перед собой пустой стул, но всё равно переспорил подрагивающим от напряжения голосом:

— Мне куда?

Женщина в белой марлевой повязке удостоила его тяжёлым взглядом исподлобья.