Твое имя после дождя (ЛП) - Альварес Виктория. Страница 53

— Всей, — прошептала Эйлиш, ее лицо еще больше помрачнело. — Нет ни одного лоскутка кожи, который не обладал бы этой способностью. Но, как ты понимаешь, люди, как правило, не трогают у девушки ничего кроме рук, так что мне вполне хватает защищенных рук. Когда кто-нибудь касается меня без того, чтобы между нами не было бы слоя ткани… — она нервно сглотнула и тряхнула головой, — кожа людей, как борозды граммофонных пластинок, а я — игла, извлекающая давно забытые музыкальные ноты.

— Вот, значит, как ты можешь читать мысли, — зачарованно произнес Оливер. — Когда ты дотрагиваешься до человека, ты словно заглядываешь в его прошлое сквозь открытое окно.

Эйлиш кивнула. Оливер заметил, что она слегка покраснела, прежде чем прошептать:

— Несколько дней назад я столкнулась в саду с Лайнелом и он… он убрал с моего лица выпавшую ресницу. — Она помолчала немного и взволнованно продолжила: — Я увидела женщин, Оливер. Много женщин и почти все … раздетые…

Оливер не смог удержаться и рассмеялся. Она выглядела такой смущенной, что ему захотелось обнять ее, словно маленькую девочку.

— Я не понимаю что с тобой. Наверняка, я — самая странная из всех, кого ты знал. И при этом ты все еще здесь?

— А почему я не должен быть здесь? — спросил Оливер. Узнав правду, он словно воспрял. — Эйлиш, по-моему, ты забыла чем я занимаюсь. «Dreaming Spires» специализируется на паранормальных явлениях, в которые мало кто верит. Какой из меня получился бы журналист, если бы меня испугал твой дар только потому, что я не могу его понять?

— Ты называешь это даром, — заметила Эйлиш, все еще недоумевая, — хотя, на самом деле, это — проклятие.

— Не надо так. Я много читал о людях, обладающих подобной силой, но никогда не думал, что смогу увидеть такое вживую. Кажется, ученые называю это «психометрия»[2]. Наверняка и ты читала множество историй о том, что медиумы способны притягивать затерянные души, используя предметы, принадлежавшие им когда-то при жизни. Я слышал об этом от моего друга Августа Уэствуда, который обладает даром общения с умершими. На самом деле, все это не так уж и странно.

— Прости, но для меня это очень даже странно, — запротестовала девушка. — Уверяю тебя, была бы я нормальной, то не осмелилась бы даже подойти к такой, как я.

— Не надо так драматизировать, — позволил себе улыбнуться Оливер. — То, о чем мы сейчас говорим еще настолько не изучено. Поверь мне, если бы лет пятьдесят назад мы заговорили с кем-то о нынешних научных открытиях, то нас бы посчитали ненормальными.

Эйлиш продолжала смотреть на него с прежней тревогой. Было видно, что она мечется между смирением со своей участью быть отверженной обществом и отчаянным желанием поверить в его слова. Оливер воспользовался маленькой трещиной в ее броне, чтобы выяснить то, о чем до этого момента не решался спросить, чтобы не смущать девушку.

— Эти сплетни, что ходят по Киркёрлингу о тебе и об одном парне…

— Ах, этого следовало ожидать, — вздохнула Эйлиш. Она усталым жестом провела рукой по лицу, убирая влажные волосы, напомнив этим Рианнон. — Тебе Джемима об этом рассказала, верно? И почему она так любит копаться в моем грязном белье?

— Все что она мне сказала, это что в детстве у тебя были проблемы. Что ты обвинила парня в преступлении, за которое его упекли в тюрьму.

Девушка кивнула. На лице не было и тени угрызений совести, лишь усталость.

— Хочешь узнать всю историю? Это совсем не трудно. Его звали Майкл Эш и было ему в то время лет восемнадцать. По вечерам он часто собирался с друзьями на пляже, примыкающем к кладбищу, я не раз видела их из окон верхних этажей Маор Кладейш. Я до сих пор не знаю точно, что тогда произошло, но насколько я поняла, произошла драка между Майклом и его лучшим другом. Драка, которая закончилась трагедией. — Девушка помолчала немного, словно оживляя в памяти моменты прошлого. — Во время борьбы второй парень упал в воду, а Майкл ничего не смог сделать, чтобы спасти его.

— Не смог вытащить приятеля на берег? — уточнил Оливер. — Или не хотел этого делать?

— Понятия не имею. Я даже не могу понять, почему никто из жителей деревни не видел этой драки. Дело в том, что Майкл очень испугался, когда, наконец, смог вытащить друга и понял, что тот уже не дышит. И чтобы избежать возможных последствий решил избавиться от тела. Он выкопал яму подальше от пляжа, а потом избавился от лопаты. Угадай, кто ее нашел, бегая по окрестностям несколько дней спустя? Я не подозревала о том, что произошло, я была слишком маленькой, чтобы предположить нечто подобное. Но когда я столкнулась с Майклом на рыночной площади и спросила его почему он играл с другом в закапывание в песок, он так посмотрел на меня… Вокруг было столько народу, словно собрался весь Киркёрлинг! Родители пропавшего парня тоже там были. Думаю, можешь себе представить, что было потом. Инспектору Фитцуолтеру пришлось забрать меня в комиссарию, впрочем, он был очень любезен со мной. Меня заставили изложить все, что я знаю и когда последовали моим указаниям, то нашли труп именно там, где я сказала. Майкла увезли в дублинскую тюрьму и, насколько я поняла, повесили через пару недель после ареста. Его семья прокляла меня, и многие прихожане сделали тоже самое из солидарности. У моей матери чуть нервный припадок не случился, когда она узнала о случившемся. С тех пор она наказала мне никогда не покидать Маор Кладейш. Чтобы я даже не думала ступить за ограду, ни тем более о том, чтобы пойти в Киркёрлинг. Я превратилась в узницу собственного замка по вине собственной наивности, хотя, полагаю, я все правильно тогда сделала. Я никогда не слышала, чтобы какое-нибудь поселение было в восторге от проживающей по соседству ведьмы.

Оливер вздрогнул, когда она произнесла слово «ведьма». Это была та правда, которую утаили от них в Киркёрлинге и с тех пор она росла, как снежный ком, приобретая невероятных размеров благодаря воображению Джемимы и прочих представителей ее поколения. Оливер хотел успокоить Эйлиш, но понимал, что девушка говорит правду. Это поселение никогда не сможет стать таким, как Лондон, где спиритические сеансы превратились в некое хобби. Это поселение никогда не перестанет воспринимать Эйлиш, как монстра.

— У тебя кровь на руке, — вдруг сказала она, показывая на его ладонь.

— Вроде бы да, — ответил он, — не важно, видимо, я поранился пока лез по скалам, скрывающим вход в пещеру. Когда вернемся в дом, наложу себе повязку.

Эйлиш наклонилась и подхватила рукой подол платья. Она смыла кровь Оливера влажной тканью не говоря ни слова, в то время как взгляд юноши все еще был прикован к ее лицу. Прежде, чем девушка отошла от него, Оливер нежно схватил ее за запястья.

— Подожди, — тихо сказал он. — Позволь мне доказать, что тебе нечего бояться.

Губы Эйлиш приоткрылись в молчаливом протесте, когда Оливер сдернул перчатку с правой руки, затем с левой, бросив рядом с футляром.

— Оливер, все это слишком… слишком болезненно для меня. Пожалуйста, не заставляй меня делать это.

— Все что я хочу, это чтобы ты поняла, ты не монстр, не ведьма, не дьявольское отродье. Ты — избранная, которая обладает великим даром, за обладание которым многие медиумы отдали бы жизнь. Прикоснись ко мне.

Эйлиш застыла словно парализованная. Оливер подошел еще ближе.

— Прикоснись ко мне, если хочешь узнать правду, — прошептал он ей. — Познай меня до конца так, как я, наконец, узнал тебя. Мне нечего от тебя скрывать и никто нас сейчас не видит.

Эйлиш нервно сглотнула. Оливер протянул ей руки ладонями вверх, на его лице не было ни тени страха. Девушка очень медленно протянула свои руки и возложила их сверху, кожа к коже. Закрыв глаза, Эйлиш глубоко вздохнула и заговорила:

— Вижу твою комнату в Бейлиол-колледже, ту самую, которую видела с помощью твоего карандаша. Словари на столе… окно, выходящее во двор…

— А меня ты видишь?

— Да, вижу так, словно смотрю на тебя с открытыми глазами. Но теперь ты не в Оксфорде, а в другом месте. Что-то вроде школы. Множество стоящих друг за другом столов. Ты смотришь в окно на детей, играющих во дворе, потом возвращаешься к своим книгам.