Август 1937-го с Возвращения Короля (СИ) - Белов Михаил. Страница 75

Один из вошедших следом за первым незнакомцем дернулся было к ним, но первый остановил его гневным шепотом на незнакомом Хармлину языке. Он неторопливо, и не ослабляя зажим, высвободил свою руку, из которой заранее выпустил кинжал, и страшно выкрутив гному кисть, начал выдавливать оружие из его пальцев...

Хармлин понимал, что это уже конец, но решил оставаться твердым и умереть с честью, в борьбе. Он внезапно начал переворачиваться, чувствуя, что его левая рука вот-вот сломается, и когда уже затрещали суставы, внезапно вывернулся обратно, вложив в движение всю силу плеч. Его сильное тело, весившее почти центнер, потянуло и сидящего на спине, и Хармлин услышал, как тот ударился головой о стену. Не уж и сильно, но ненадолго противник потерял ориентировку, чего майору оказалось достаточно. Он мгновенно столкнул его с себя, вскочил на колени и страшно ударил противника каской в лицо, затем, безошибочно подхватив стилет с пола, стремительно нанес укол. Ему даже показалось, что тот достиг цели - незнакомец чуть обмяк, и вроде кончик клинка коснулся чего-то, но уже в следующую секунду рука гнома снова оказалась в силовом захвате, стилет выпал, а незнакомец изготовился свернуть ему шею, уложив локоть напротив лица и ухватившись за бороду... Он даже успел дернуть, но без прежней силы, и майор извернулся, немедленно свободным пока левым локтем ударив ему по ребрам, - раз, затем другой. Хармлин мог ударом кулака разнести в мелкое крошево полдюжины кирпичей, поставленных стопкой, и, хотя противник ему достался сильный, ребра у него оказались все же не железными. Высвободил руку из захвата, - кулаком назад, в лицо - раз! - хрустнула выбитая челюсть, снова локтем, - раз, другой, опять по лицу, подхватил попавший в руку вражеский басселард и, не дожидаясь очередного всплеска активности противника, глубоко ткнул назад. Попал в мягкое, в бок, повторил удар, развернулся и ткнул еще раз, снизу вверх, безошибочно найдя в темноте левое подреберье...

Удивительно, но двое подчиненных противника даже не обратили внимания на всю эту довольно продолжительную возню. Они приводили в действие какой-то агрегат с большим баллоном, Хармлин не собирался выяснять, какой именно, - он уже понимал, что это сюрприз для ожидавшегося подкрепления.

Он липкими от крови пальцами выдернул из открытой кобуры свой пистолет, поспешно сбросил флажок предохранителя и, опустив ствол настолько, что он оказался в верхней границе света, навел его на ближайший смутный силуэт, нависающий над освещенными ботинками. Выстрел оглушил его самого, и в мгновенной вспышке он четко различил двух людей в серых форменках с капюшонами, мешковатых шароварах и шнурованных высоких ботинках, которые на корточках сидели над пятигаллоным фугасным огнеметом. Один, тот, которому первая пуля гнома и ударила меж лопаток, как раз вставлял в затвор сифона пиропатрон в латунной гильзе, другой укреплял похожий на лейку раструб в сторону прохода...

Хармлин нажимал на спуск еще, еще и еще, увесистыми пулями расшвыривая тела в стороны, расшибая головы в капюшонах и дырявя спины. Затем, когда после очередного выстрела задранные запорные рычаги вставшего на задержку затвора перегородили ему обзор, перекатился к стене, встал на колено, утопил подпружиненную клавишу защелки магазина, вставил новый, снял затвор с задержки...

Услышав шаги впереди, изготовился, подняв оружие обоими руками на уровне лица и совместил светящиеся точки на целике и мушке. Он уже готов был стрелять, как увидел включающийся фонарь впереди, и чуть слышную знакомую ругань Килли. От сердца отхлынуло, однако нервы еще слегка мандражили, и, опуская ствол оружия вниз, майор не сдержал тяжелого выдоха. "Все-таки, давненько без боевой практики", - подумалось ему...

- Сир, сержант Килли, сир! - прошептал гигант-боец, едва разглядев майора, - Тоннель зачищен, атака отбита... - тут Килли покосился на трупы убитых врагов и огнемет, - Вовремя вы их, сир майор. Они бы всех зажарили, и своих и наших...

- Санитаров, срочно, - выдохнул Хармлин, поднимаясь и накидывая на плечо ремень "бобби", - У вас потери есть?

- Двое убитых...

- Нэйн? Пэйн? Нэрри? Живы?

Килли горестно покачал головой.

- Только Локни выжил, сир. Отстреливался, отходил в тупик, ранен дважды, .455-м, тяжело. Если бы не мы, они бы его кончили, я думаю... Их в тоннеле было трое, шли и поливали все впереди, счастье, сир, что как раз меняли магазины, когда мы выскочили на них. И то, они успели Грэгора и Смитсона ножами, не до смерти, но серьезно ... Крепкие парни, сир, крепкие и шустрые.

Хармлин шагнул к Дорри, толкнул его, и старый соратник ответил тяжким стоном. Хармлин подхватил его под руку, и не без труда приподнял.

- Черт, кайло мне в жопу... - отдышавшись, прошипел сержант, - Как же они нас оглоушили, ведь лежу себе, все вижу, но ни хрена не слышу и пальцем шевельнуть не могу! Ты... То есть вы, сир, видали вы когда-нибудь такую контузию?..

Хармлин улыбнулся, передавая сержанта ближайшим бойцам из взвода Килли, которые уже вбегали, перекрывали выходы и доставали перевязочные пакеты...

Из дюжины бойцов, вошедших в тоннель через сапу, погибло четверо, а все прочие пострадали довольно несильно, за что должны были хвалить Единого, Ауле, а также маломощность и безоболочечный характер взрывного устройства...

На ногах, впрочем, остался один майор.

"Интересно, почему эти двое, с огнеметом, не обратили внимания на то, когда я резал их главного?" - подумал Хармлин отрешенно, шагнув, чтобы приподнять капюшон с лица ближайшего убитого, - "Или думали, что это ОН меня режет? Возможно, им просто не пришла в голову мысль, что он мог и не справится. Такое бывает..."

- Что там, сир? - спросил Дорри, отказываясь от помощи бойцов и нетвердо шагнув к командиру, лицо которого при виде открывшегося зрелища стремительно вытянулось и окаменело в свете фонарика...

- Глянь сам, - ответил Хармлин холодным, как лед, голосом.

Дорри глянул... Выматерился, извинился, снова глянул, и выматерился еще раз, потрясенно тряхнув бородой, уже и не думая извиняться...

На широкой ладони майора, одетой в кожаную полуперчатку, лежала русая головёнка девочки, совсем юной, лет пятнадцати. Защитного цвета куртка и шаровары, перетянутые ремнем со снаряжением, закрывали от взора её худенькую фигурку, но отдельные выпуклости не оставляли места для сомнений... Личико, миловидное, почти детское, было широкими полосами разлиновано маскировочной пастой. И залито кровью, одна из пуль, которые майор ожесточенно всаживал еще три минуты назад, пропахала ей верхнюю правую часть виска, черная кровь со смесью мелких сахарно-белых осколков кости пропитала волосы и ворот куртки...

Она готовила к бою оружие, на поясе у неё имелся грозного вида кинжал, гранатная сумка и подсумок с боеприпасами, а на плече - пистолет-пулемет непривычного вида, с магазином в рукоятке и массивным глушителем. Она уже убивала, и готова была убивать еще, сколько понадобиться...

Но это была всего лишь девочка. Хрупкая и легкая, как пушинка.

Ребенок.

Хармлин стиснул зубы, и хмуро посмотрел на товарищей.

- Кажется, надо настроить связь с нашим генералом... Сержант Килли, провод уже тянут?..

Дайтон получил весть о начале подземного штурма как раз тогда, когда бомбардировщики закончили сбрасывать на скалу парашютные баки с зажигательной смесью. Памятуя о печальной судьбе двух штурмовиков, они раскрывали бомболюки на высоте более трех тысяч футов, снижаясь совсем ненадолго, и обстрелу не подверглись, однако из-за нервной обстановки удар вышел скомканным, - половина баков прошла мимо цитадели и разожгла яркие костры вокруг скалы. Единственным положительным моментом стало то, что при этом они накрыли половину оборонительных башенок, о которых после этого можно было уже не думать. Пирогель на основе бензина, алюминиевой пыли и целлулоида горел с такой температурой, что у находящихся там людей шансов выжить не было, - при условии, конечно, что там вообще кто-то присутствовал. Другую половину ДОСов саперы согласно плану встряхнули фугасами, - и можно было ручаться, что башенки были либо разрушены, либо, минимум, непригодны как позиции. Одной головной болью легче...