Ищу комиссара - Двоеглазов Владимир Петрович. Страница 4

Но было другое немаловажное обстоятельство: по убийству, раскрытому Шабалиным, ранее работал Костик. И уже мало кого интересовал тот факт, что раскрытие, в сущности, подготовил именно он, что лишь задержка с исполнением одного поручения помешала Костику довести дело. Да если б кто-то и обратил внимание на этот факт, он все равно потонул бы в массе других, не вызывавших сомнения, примеров бурной и, главное, результативной деятельности Шабалина.

Таким образом, по приезде Костика с дипломом об окончании высшей школы перед руководством отдела встала альтернатива: либо оставить начальником ОУР уже показавшего себя (за короткий срок!) в новой должности Шабалина, либо назначить предположительно намечавшегося на эту должность Костика. Выбор осложнялся тем, что голоса двух заместителей резко разделились: зам. по оперативной работе капитан Чиладзе со всей кавказской горячностью ратовал за Шабалина; замполит столь же решительно был настроен в пользу Костика.

Что же касается начальника райотдела капитана Волохина, то он, будучи новым человеком в РОВД, решил не торопить события. Распорядившись пока оставить все как было, он в то же время не спешил с представлением в УВД об утверждении Шабалина в новой должности. Шабалин оставался исполняющим обязанности начальника ОУР, а Костик — по-прежнему старшим инспектором. Припять такое решение Волохину было тем легче, что не был еще окончательно согласован вопрос о том, не пригласить ли вообще на эту должность «человека со стороны». По опыту Волохин знал, что порой именно такой вариант является наилучшим разрешением проблемы.

Волохин не ошибся. Ожидаемого некоторыми (в частности, Чиладзе) межвластия в отделении уголовного розыска не произошло. Шабалин твердой рукой держал бразды правления. Воли и самообладания ему было не занимать. Костик же продолжал проявлять себя в должности старшего инспектора с лучшей стороны. Однако, несмотря на то, что Волохин не торопил события, бесконечно такое продолжаться не могло. Все понимали, что рано или поздно утверждение начальника ОУР состоится. В силу этих обстоятельств и сложились особые отношения между исполняющим обязанности начальника ОУР Шабалиным и старшим инспектором уголовного розыска Костиком.

— Ну что же, — после некоторого раздумья сказал Костик и положил обратно на стул дело адмнадзора, — надо так надо… Только… может, начальству вначале доложим?

— О чем доложим? — спросил Шабалин. — Надо проверить, а потом докладывать. Доложить никогда не поздно. Костик пожал плечами и молча вышел.

4

С той минуты, когда Шабалин заявил во всеуслышание, на весь отдел, что квартирную кражу по улице Карла Маркса раскрыл стажер уголовного розыска, Редозубова не покидало чувство неловкости. И сейчас, сидя рядом с шофером в желтом милицейском «газике», Редозубов невольно возвращался мыслями к этой краже, стараясь понять и объективно оценить свой вклад в раскрытие этого преступления.

В тот день Редозубов (опять же впервые) был назначен дежурным инспектором ОУР в составе оперативной группы, однако, как это случается в сравнительно небольших отделах, «группы» как таковой не существовало: вписанный в Книгу нарядов следователь Андреев находился в соседнем, леспромхозовском поселке, работая по одному из своих дел, по которому, как выражаются следователи, «горели сроки»; единственный эксперт-криминалист Шлыков лежал дома после операции; обслуживавший эту улицу младший лейтенант Мирюгин изучал современные проблемы профилактики на окружном совещании участковых инспекторов; Люшков со своим Джульбарсом выступал в области на каких-то собачьих соревнованиях.

Таким образом, когда около семи вечера поступило сообщение о краже, на происшествие смогли выехать лишь Редозубов и задержавшийся в отделе заместитель начальника по оперативной работе капитан Чиладзе.

Восьмиквартирный деревянный двухэтажный дом, к которому они подъехали на дежурной машине, стоял за железнодорожным переездом, последним в ряду таких же домов, почти вплотную примыкая к лесу. Именно со стороны леса, очевидно, еще днем, когда все жильцы (в большинстве своем летчики и работники наземных служб аэропорта) были на службе, преступник (или преступники) выставил стекло и проник в двухкомнатную квартиру на первом этаже.

Потерпевшие — далеко не старый, но начинающий уже полнеть и лысеть вертолетчик, сдержанно и толково отвечавший на вопросы, и его жена, выглядевшая значительно старше своих тридцати пяти из-за чрезмерной косметики, видимо, искренне желали помочь милиции, но сказать самого главного: что же пропало, кроме немецкого магнитофона фирмы «Телефункен», не могли.

Понять их было нетрудно: в квартире царил такой разгром, что нечего было и пытаться немедленно перечислить все, что исчезло. Впрочем, как вскоре выяснилось, преступники к погрому никакого отношения не имели. Сдержанный вертолетчик вскользь заметил, что подобное состояние жилья для него не является чем-то необычным, так что, если бы не выставленное стекло и не пропажа стоявшего на видном месте «Телефункена», он бы вообще не догадался, что в квартире кто-то побывал.

Его жена, категорически возражавшая против такой оценки ее хозяйских способностей, в спешке заявила, что пропали ее водительские права и ключи от «Волги».

Однако то и другое вскоре нашлось на одном из вращающихся кресел под грудой смятого белья.

— Может, у Игоря что-нибудь?.. — нерешительно произнес сдержанный вертолетчик, кивнув на дверь в комнату сына, который, как не без гордости пояснила жена, отдыхал в Артеке.

Редозубов шагнул в дверь и, пораженный, остановился. Вся комната была завалена книгами, моделями самолетов и вертолетов всех систем, частью еще недостроенных, различными режущими, сверлящими, паяющими инструментами, радиодеталями, трансформаторами, лампами, катушками, — и огромным количеством разбросанных поверх всего этого долгоиграющих дисков.

— У Игоря всегда так! — безнадежно сказала жена вертолетчика, окончательно отчаявшись найти хотя бы еще одну вещь, ставшую добычей воров.

— A-а… где проигрыватель? — спросил Редозубов и оглянулся на Чиладзе. Тот одобрительно кивнул: вопрос правильный.

Вертолетчик, деловито насупившись, прошел в комнату сына, окинул ее взглядом, приподнял край ковра в дальнем углу, под которым что-то лежало (там оказался ящик со слесарными инструментами), заглянул под стол, за шкаф и, наконец, сообщил:

— Проигрывателя нет.

Но Редозубов его сообщением не удовлетворился. Встав на колени, он заглянул под кровать и, протянув руку, извлек покрытый пылью и паутиной стереофонический проигрыватель. Там же оказались колонка, усилитель, футбольный мяч, хоккейная перчатка и пылесос «Буран».

— Ах! — воскликнула жена вертолетчика. — Да я его неделю уже ищу!

— Послушайте, дорогие! — сказал Чиладзе. — Может, у вас и «Телефункен» где-нибудь тут… затолкан?..

— Вообще-то магнитофоном пользуется наш сын, — сказала жена вертолетчика, — но позавчера мы его случайно нашли на кухне… и перенесли в комнату. Я хотела с воспитательной целью послушать записи сына.

— Послушали? — полюбопытствовал Чиладзе.

— Видите ли…

— Нет… — отвел глаза вертолетчик. — Шнур не могли найти.

— А от батарей он работает? — спросил Редозубов.

— Да, работает и от батарей, но они давно сели.

Тщательные поиски, в которых приняли участие все четверо, положительного результата не дали. Магнитофона действительно не было. Не было и шнура, который Чиладзе предложил найти во что бы то ни стало. Район наиболее вероятного нахождения шнура — комнату сына — он взял на себя. Когда же окончательно выяснилось, что шнура нет, Чиладзе, не скрывая иронии, произнес:

— Интересно получается! Вы искали — не могли найти, а воры нашли?

Вертолетчик промолчал, тяжело отдуваясь.

— Значит, ничего больше не пропало? — спросил Редозубов.

— Н-нет… кажется, нет… — неуверенно ответила жена вертолетчика.

Создавалось впечатление, что в квартиру проникли исключительно ради магнитофона.