Тайна Эрлики (СИ) - Никин Сим. Страница 52

       Прозванный с легкой руки Владимира главным магом-эксперементатором, Матвеич никогда не отказывал во внимании от природы любознательной девочке. Его пещера-лаборатория была вторым местом, где охотно пропадала Славка, если не лазала по горам или не выполняла другие общинные поручения. Тут глубоко под землей хранилось все уцелевшее оборудование, оставшееся от некогда существовавшего в пещерах центра подготовки спелеологов. Здесь же старый ученый ставил ссвои опыты, химичил, нагревая и смешивая растворы в колбах, паяя и ремонтируя различные приборы. Благодаря ему у общины имелось хоть и слабенькое, но электрическое освещение, используемое в основном в школьном классе и в медицинском отсеке. Приводом для электрического генератора служил подземный ручей, протекающий в одной из ближайших пещер. Для особых случаев, например, при экстренных хирургических операциях, был предусмотрен резервный генератор с ножным педальным приводом. Но основная проблема была не в источниках электричества, а в приборах освещения. У световых панелей хоть и был достаточно большой срок эксплуатации, но когда он закончится, взять новые будет негде.

       Так же достижениями Матюшина стали ткацкий станок, бумага и карандаши. Карандаши изготавливались из обнаруженного геологами графита, а бумага хоть и уступала той, которую порой удавалось получить с подводного комплекса, но все же была вполне приемлемого качества. Теперь школьники имели свои личные тетради и возможность сдавать зачеты на бумажных листах, а не расписывать мелом гладкую каменную стену в классе. В ближайшем будущем Матвеич грозился доделать печатный станок и наладить выпуск учебников, технической, медицинской и прочей литературы, которая хранилась в электронных мозгах сохранившихся планшетов, ресурсы аккумуляторов которых тоже не были безграничны.

       Доступ к планшетам ребятам был заказан, но для Вячеславы - так звал девочку ученый, когда обращался к ней по серьезным вопросам - делалось исключение. Славка могла часами зависать над матовым экраном, водя по нему пальцем и переходя с файла на файл. Сколько же загадочного и интересного таила в себе эта плоская прямоугольная тарелка!

       Вероятно, именно эти многочасовые бдения с планшетом позволили девочке вырваться вперед в обучении в пику мальчишкам-сверстникам, что еще более отдалило их друг от друга.

       Обучение в общине начиналось с шести лет. Два школьных класса - для старших и младших - были обустроены в жилой зоне на верхней террасе. Чаще, всегда, когда позволяла погода, занятия проходили снаружи, под навесами на горной площадке. С детьми до одинадцати лет ежедневно занималась учительница из сгоревшего Океанограда. Она преподавала, русский язык и литературу, интерлинк, письмо и математику. Дети старше одиннадцати лет посещали уроки Матюшина, изучая прикладные науки, а так же уроки биологии и зоологии Зинаиды Иванцовой. Однако часы обучения у подростков значительно сокращались, ибо их уже активно привлекали к выполнению общинных работ - огородничество, убрка в пещере, выпас скота, работы на солеварне и многое другое.

       Учиться Славке нравилось. Особенно ее привлекали преподаваемые Матюшиным уроки истории, астрономии и эрликанской географии. Она не понимала, почему тесно связанная с географией геология по определению считалась не женским делом, и искренне завидовала мальчишкам, которых брали в различные разведывательные экспедиции. А еще больше ее манила профессия техника-оператора систем жизнеобеспечения, которой тоже обучались исключительно мальчишки. И самые старшие из них уже отправлялись на вахты в подводный комплекс в качестве учеников. Именно из-за возможности попасть в МОНИК девочка не раз пыталась настоять, чтобы ей разрешили учиться на техника, но и родители, и Матвеич категорически заявляли, что это не женское дело, а ей нужно идти по стопам матери, и тогда она рано или поздно попадет в подводные лаборатории.

       Славка вздохнула, размышляя о житейской несправедливости, и развернула бейсболку козырьком вперед, так-как солнце уже показалось из-за нависающей над карнизом скалы, и его жаркие лучи совсем не ласково коснулись лица девочки. Оставаться на карнизе стало некомфортно. Еще раз вздохнув, Славка поднялась и уже направилась в обратный путь, когда краем глаза уловила движение со стороны ведущей в грот пещеры. С замиранием сердца она обернулась, надеясь увидеть возвращающуюся домой маму. Однако то был незнакомый мужчина. Судя по бледной коже на лице и других открытых частях тела - обитатель подводного комплекса. И он явно не желал быть замеченным, ибо, присев, настороженно выглядывал из-за большого валуна, не подозревая, что его позицию хорошо видно находящейся на карнизе почти отвесной скалы девочке.

       Заподозрив неладное, Славка тоже затаилась, распластавшись на теплой каменной площадке и осторожно выглядывая за край.

       Человек, осмотрев окрестности и убедившись в отсутствии ненужных свидетелей, призывно махнул в сторону пещеры. Оттуда к нему перебежал еще один мужчина. О чем-то переговорив, они крадучись перебрались в одну из расщелин, скрытую скальными обломками. Теперь девочка их не видела, но она знала, как подобраться к этой расщелине с обратной стороны. О том, чтобы уйти, не выяснив, что нужно этим прячущимся от чужих глаз пришельцам, юная экстремалка даже не помыслила. И вот, обогнув выступ, за которым начиналась ведущая на карниз тропа, она двинулась в обратный путь.

       На спуск и обходной маневр ушло не более получаса. По доносившимся приглушенным голосам Славка поняла, что мужчины никуда не ушли. Последние десятки метров она пробиралась особенно осторожно, ступая так, чтобы из под ног не скатывались мелкие камни.

       Пришельцы разговаривали на интерлинке, что подтверждало их пренадлежность к подводному комплексу. Да и откуда им еще быть таким-то бледнокожим? Уж точно не из общины, которая находится в нескольких днях пути вверх по Агидели. Посланцы из той общины приплывали только в холодное время года, когда населяющие большую реку хищники уходили в теплые заболоченные озера. И разговаривали бы они, естественно, по-русски. И причин прятаться не имели. А эти бледнокожие прячутся. Не связанно ли это с отсутствием известий с МОНИК?

       Подобравшись так, чтобы можно было понять, о чем говорят пришельцы, Славка затаилась и прислушалась. Те обсуждали опыты какой-то Толстой Солли, иногда называя ее просто толстухой или профессоршей. Суть опытов Славка не поняла, но выяснила главное, некой профессорше понадобился человек, для проведения на нем каких-то грандиозных опытов, и с этими опытами нужно успеть до отлета каких-то разведчиков. Именно для отлова дикаря для опытов и явились на берег два здоровяка - гориллоподобный коротко стриженый гигант и широкоплечий горбоносый брюнет, лишь слегка уступающий в росте товарищу.

       То, что под дикарями подразумевались ее соотечественники, Славка поняла сразу. Непонятно было только, какие разведчики и куда должны были улетать? Однако из дальнейших фраз, которыми мужчины перебрасывались все реже, никаких дополнительных сведений выяснить не удалось.

       - Брюно, - обратился к напарнику горбоносый, предварительно широко зевнув, - ты не будешь против, если я немного вздремну?

       - О-кей, Сезаро. Я толкну тебя, если кто появится.

       Поняв, что больше ничего не услышит, юная разведчица осторожно двинулась прочь. Необходимо было срочно предупредить общинников, что паранойя некоторых отдельных личностей сбылась, и их начали отлавливать для опытов. Вдруг Славку молнией поразила мысль о том, что возможно мама стала жертвой опытов какой-то чекнутой толстой профессорши! Но что смогут предпринять общинники! Ведь без специальных подводных аппаратов, называемых амфибиями и аквакарами, проникнуть в МОНИК нельзя. И тем более отец все еще в экспедиции, а до его прибытия общинники вряд ли решатся на какие-либо действия.

       Что же делать?

       Новая мысль ворвалась в Славкину голову и, покрутившись, сформировалась в отчаянную до полного безрассудства идею. Девочка остановилась, задумчиво потерла костяшками пальцев кончик носа, резким движением развернула бейсболку козырьком назад и решительно направилась к берегу океана, при этом не только не таясь, но и стараясь производить как можно больше шума.