Я вернусь за тобой (ЛП) - Хасс Дж. Э.. Страница 19

— Что, бл*дь, ты творишь?! Харпер!

Когда Джеймс поворачивается и поднимает голову, он ненароком выкручивает руль и машина резко устремляется в сторону, я еле успеваю схватиться за рейлинги, чтобы не слететь с крыши. Джеймс хватает оружие, он целится, но внезапно мы наезжаем на кочку, и он промахивается.

Мотоцикл и «Хаммер» замедляются одновременно, и нам становится понятно, что огромный овраг уже близко, всего в десяти метрах от нас. Если я хочу действовать, то мне нужно делать это прямо сейчас. Больше шанса не будет, если он преодолеет овраг, мы ее потеряем. Джеймс резко выворачивает руль, чтобы мы объехали пустынное растение. Этот маневр приближает нас к мотоциклу, мы находимся от него всего в полуметре.

Я возьму его на себя.

Я чуть сгибаю ноги, готовясь к прыжку, затем отталкиваюсь и устремляюсь вперед, как ракета. Мое тело ударяет байкера в спину и сбивает его с мотоцикла, он падает вперед на Сашу. Мотоцикл падает на бок, и мы пролетаем несколько метров вперед по песку, сцепившись в крепкой хватке. Мои ноги ужасно саднит из-за миллионов песчинок, которые превратились при скользящем падении на песок в полотно бесконечной наждачной бумаги, сдирая верхний покров кожи, но, в конце концов, я ухитряюсь сделать так, чтобы его тело было между мной и землей.

Но моя хватка ослабевает, и я пролетаю немного вперед одна, а байкеру удается освободиться от меня и встать на ноги. Моя оплошность дает ему дополнительное время, чтобы подняться на ноги и достать пушку из кобуры. Но я не так проста, он даже не имеет понятия, что в данный момент я не чувствую совершенно ничего. Никакой боли. Никаких ощущений. Только одна мысль пульсирует в моей голове: убить. Я не вижу ничего. Мой взгляд застилает красная пелена, все вокруг словно в замедленной съемке. Крик Джеймса. Звук выстрела байкера. Пуля проходит в паре миллиметров от моего плеча, и я чувствую, что удача все еще благосклонна ко мне.

И затем я ничего не вижу. Красный цвет полностью заволакивает мой взор, только одно слово пульсирует в моей голове: убей.

Я медленно сосредотачиваюсь на внутренних ощущениях, отключаясь от реальности. Я делаю один вдох, второй, третий, и в следующее мгновение я на нем. Он пытается освободиться, но у него не получается, затем я ощущаю резкий удар кулаком в щеку, но не чувствую боли. В бою я не чувствую ничего. Я словно идеальная машина. Я только вижу. И все, что я могу видеть сейчас, — мой шанс. Шанс на победу. В то время как он продолжает предпринимать попытки ударить меня, я изловчаюсь и заключаю его в смертельный захват, оборачивая руки вокруг его шлема.

Я крепко сжимаю и затем...

Резко сворачиваю ему шею.

Мгновение, за которое можно лишь сделать вдох, меняет все безвозвратно. Резким скручиванием я сворачиваю ему шею.

Его тело становится обмякшим. Его жизнь закончена. Так просто отобрать жизнь — необходимо всего лишь резкое движение рук. Его тело заваливается на бок, и голова утыкается мне в колени. Как только я лишаю его жизни, пульсация в голове прекращается, и красный туман рассеивается. Все возвращается на свои места.

Затем я слышу крик. Кричит Джеймс. Он кричит мне, чтобы я остановилась.

Я смотрю на свои руки, они крепко сжимают шлем.

— Прекрати! — кричит он. — Не смей снимать этот шлем!

Глава 13

Джеймс

— Остановись! — Бл*дь! Я хватаю руку Харпер и оттаскиваю ее от тела, прежде чем она успевает снять шлем. — Я здесь, Харпер! Я здесь! — Ее глаза совершенно дикие, наполненные стремлением к борьбе, и в этот момент я кое-что понимаю.

Эта девушка включает в себя все то, что про нее говорили. Она смертельно опасна. Она свернула байкеру шею, словно за обедом оторвала куриную ножку от куска жареного мяса. Ее дыхание затруднено, но оно не быстрое. Что значит, что действовала не на адреналине. Она действовала соответственно своему опыту. Только те люди, которые натренированы сначала реагировать, затем думать, могут избежать выброса адреналина. Черт, мое сердце готово выпрыгнуть из груди в этот момент, хотя я ничего не делал.

Но я уверен, что видел нечто большее…

Я видел милую девушку, которая только что отняла чужую жизнь…

Я быстро провожу ладонью по лицу, чтобы спрятать свою реакцию на ее действия, чтобы не напугать ее.

— Саша? — произношу я, когда замечаю, что Харпер ползет в сторону Смурфетты, которая находится без сознания. Я быстро стряхиваю свой шок и бегу в ту сторону, чтобы помочь ей выбраться из-под тяжелого мотоцикла.

— Она все еще жива, Джеймс! — Харпер говорит с толикой надежды, когда прощупывает ее пульс. — Но он... совсем слабый.

Ее приподнятое настроение немного падает, я склоняюсь и поднимаю ребенка на руки.

— Саша? — Я несу ее по направлению к «Хаммеру», и Харпер следует за мной, открывая дверь так, чтобы я мог посадить ребенка на заднее сиденье. — Саша? — спрашиваю я на этот раз немного громче. Я приподнимаю ее веко и смотрю на зрачок, который совершенно не реагирует на свет и уменьшился до размера острия булавки. — Ее накачали наркотиком, а, возможно, и чем-то другим. Но я склоняюсь к мнению, что ей ввели средство содержащее опиаты.— Я прижимаюсь ухом к ее груди на уровне сердца и слушаю пару секунд. — Сердце бьется медленно. Скорее всего, ей дали слишком много, определенно, превысили дозу.

— Что мы будем делать?

— Харп, детка, слушай меня, у меня есть аптечка в багажнике. Ты должна посмотреть за ней всего пару секунд, пока я достану ее, хорошо?

Вы начинаете понимать, что у вас неправильный выбор профессии, когда в вашей аптечке постоянно присутствует «Налоксон»². Я открываю аптечку и ищу шприц, в котором находится доза «Налоксона», которой хватит для взрослого человека, поэтому введение этой дозы ребенку — большой эксперимент. Но основываясь на том, что она может умереть от передозировки опиатами, мне просто приходится сделать это. Я снимаю колпачок с иголки и быстро делаю укол, вводя содержимое в предплечье, затем вытаскиваю шприц и выбрасываю.

Есть только два возможных объяснения суженных зрачков: передозировка опиатами или же повреждение варолиева моста³ — причудливое название для сильнейшей черепно-мозговой травмы. Если это наркотики, то «Налоксон» выведет их из организма, и она придет в себя после песчаной погони и ужасных глубоких царапин от шипов. Если это вторая причина, то... в этом случае, ее мозг умер.

Харпер забирает на заднее сиденье к Саше и располагает ее на плоской поверхности, которая разделяет одноместные сиденья. Харпер приподнимает ее голову, а я беру ее за ноги, и мы располагаем ее тело в удобной позе, чтобы она могла прийти в себя. Я вижу, как Харпер что-то нежно шепчет ребенку на ухо, и на долю секунды задумываюсь, какой она была бы матерью? Как бы это ощущалось иметь от нее ребенка? Меня вырывает из мыслей Сашино движение. Я направляюсь к байкеру, пытаясь не замечать, что его шея вывернута под странным углом.

Почему меня это так тревожит? После всех тех убийств, что я совершил? Как может один труп вносить такую сумятицу в мои чувства? Возможно, потому что его убила девушка, которую я люблю и любил на протяжении всей своей сознательной жизни, которую я рассматривал пару секунд назад в качестве матери нашего будущего ребенка?

Я не могу отвечать себе на такие вопросы, потому что начинаю чувствовать головокружение. Я просто-напросто не могу думать об этом сейчас. Просто хочу убраться отсюда как можно быстрее, пока Харпер не начала задавать гребаные вопросы. На которые, между прочим, у меня нет ответа, потому что я погряз в своей лжи. Я сказал ей правду насчет одного, но тут же соврал еще насчет тысячи вещей. Она даже не представляет, что мне придется сделать с ней дальше. Она. Даже. Не. Представляет. Я тянусь в карман кожаной куртки байкера и достаю пистолет и сотовый телефон.